Опасные пути - Георг Хилтль

Сэн-Круа подал руку итальянцу и прижал к своей груди роковую книгу, причем громко воскликнул:

— Клянусь!

— Теперь Вы мой, Годэн де Сэн-Круа! — произнес Экзили, задувая свечу.

Часть пятая

Сила проклятия

I

Затруднения

На башнях пробило девять часов вечера. В Орлеанском дворце становилось тише, решетки запирали одну за другой и только главный вход оставался открытым. В эти ворота вошла дама под густым вуалем. Огромный швейцар заступил ей дорогу и резко спросил:

— Куда?

Дама смерила дерзкого строгим взглядом и сухо проговорила:

— В покои госпожи Монтеспан.

— Первая лестница наверх и по коридору налево, — ответил швейцар, опускаясь на бархатную скамью.

Дама быстро поднялась по лестнице и свернула в пустынный коридор. Не видя никого, она опустилась в кресло; некоторое время спустя, показался лакей.

— Покажите мне, любезный, помещение госпожи де Монтеспан, — сказала дама.

— Это совсем близко, — ответил лакей.

— Мне нужно видеть маркизу.

— Это не так легко; маркиза изволит примерять пастушеский костюм; сегодня будет репетиция балета, который будет исполнен в Версале.

Дама под вуалем слегка покачала головой, затем проговорила:

— Но мне непременно нужно поговорить с маркизой, я согласна заплатить за возможность войти в ее комнаты.

— Подождите, сударыня, я скажу Жермэну, — сказал лакей и удалился.

— Как это скоро! — пробормотала дама, — она еще не настоящая фаворитка короля, а уже какой штат прислуги и какое влияние! Она хорошо усвоила мои наставления, а я, наставница, что я такое? Существо, общения с которым тщательно избегают, а мой Годэн в темнице!

Эти размышления дамы были прерваны появлением лакея в сопровождении своего товарища, предложившего проводить ее к госпоже Монтеспан. Посетительница вручила лакею золотой, и тот проводил ее в переднюю маркизы, где предоставил камеристке.

— Маркиза никого не принимает, — сухо сказала та.

— Дитя мое, — гордо проговорила дама, — я — подруга маркизы. Доложите, что желает видеть та дама, с которой она рассматривала редкие книги в приемной францисканского монастыря в Рошшауре; маркиза примет меня.

Камеристка с легким поклоном ушла во внутренние комнаты; через несколько минут она возвратилась с утвердительным ответом и ввела посетительницу в небольшую уборную.

Вскоре туда вошла маркиза в очаровательном пастушеском костюме.

— Вы желали меня видеть, сударыня? Но, к сожалению, у меня очень мало времени, — проговорила она, но так как в этот момент посетительница откинула свой вуаль, то Монтеспан невольно воскликнула: — Мария де Бренвилье! Ты?

— Да, это — я, — ответила та, — мне нужно поговорить с тобой!

Прежние подруги в течение нескольких минут молча смотрели друг на друга. Они обе чувствовали какую-то стесненность и не могли найти настоящий тон прежней доверчивой дружбы. Обе они чувствовали, что между ними создалась какая-то преграда и им было трудно преодолеть ее.

Наконец Мария проговорила каким-то официальным тоном светской дамы:

— Мы давно не виделись, госпожа де Монтеспан.

— Вы сами в том виноваты, маркиза, — заметила Атенаиса. — Вы стремитесь к счастью путями, совершенно отличными от моих.

— Вы пошли тем путем, который я указала Вам когда-то в лесу Мортемар; он привел Вас из сельской глуши к ступеням трона. Атенаиса, я была Вашей наставницей; Вы должны быть благодарны мне!

Однако Монтеспан не поддалась этим указаниям на дружеское прошлое и холодно произнесла:

— Вы говорите загадки, маркиза. Пути, по которым я иду, предначертаны мне до моего рождения; иначе не могло быть.

— О, нет! Вы колебались, Вы страшились опасности. Вы клялись никогда не выходить из тишины, не покидать простоты. Еще в тот вечер, когда Вы увидели Лавальер с королем, Вы содрогнулись при мысли, что такое опасное счастье могло бы выпасть и на Вашу долю, я же твердила Вам: “Дерзай! Иди вперед!”. И Вы последовали моему совету.

— Я не понимаю Вас.

— Вы прекрасно знаете, что сердце короля принадлежит Вам; Вы вступили на этот опасный путь. Ознаменуйте же его начало добрым делом. Одно Ваше слово может изменить судьбу несчастного и возвратить ему свободу.

— Я должна доставить свободу заключенному? Так ли я Вас понимаю?

— Да, я пришла просить Вашего ходатайства.

— Я не так могущественна, как Вы думаете! — возразила Атенаиса. — У меня есть влиятельные друзья; с их помощью я попытаюсь исполнить Вашу просьбу. Кто это, за кого я должна просить?

— Атенаиса, я люблю человека, который, благодаря проискам своих врагов и интригам моих родных, заключен в тюрьму. Он страдает уже месяцами, верните мне его! Это — Годэн де Сэн-Круа.

Монтеспан испуганно отшатнулась и, презрительно откинув свою красивую головку, проговорила:

— Маркиза де Бренвилье, это невозможно!.. Всеобщие пересуды о Вашей преступной связи с этим прекрасным искателем приключений, жалобы семьи Обрэ, ропот недовольства, раздававшийся в Париже, заставили короля положить всему этому конец. Я не могу заступаться за преступную любовь!

Мария, вся дрожа, внимала словам маркизы, а под конец ее речи разразилась презрительным смехом и воскликнула:

— Вы называете это преступной любовью! Мою любовь к Сэн-Круа Вы клеймите таким названием, Вы, которая разрушили счастье трех любящих существ! А как же Вы назовете свое поведение; Вы не любите короля, Вами руководит только честолюбие; только жажда власти заставляет Вас встать на место, занятое до сих пор Лавальер, кротким, любящим существом, жизнь которого Вы теперь губите! Вам доступно одно лишь тщеславие. Вы вновь разрушаете счастье королевы, которой тихая Лавальер не доставляла столько огорчений, сколько будете ей доставлять Вы. Вы губите своего несчастного супруга, который живет только Вами, которого Вы толкнули в водоворот этой шумной жизни для того, чтобы сделать его свидетелем Ваших побед, разбивающих его жизнь.

Атенаиса в грациозно-вызывающей позе прислонилась к спинке диванчика и смотрела на маркизу холодным, почти презрительным взглядом. Наконец она спросила:

— Ну, а так же ли Вы рассуждали, когда Вы с Сэн-Круа, а также с каким-то студентом, ставшим из-за Вас убийцей, и еще каким-то поклонником делали своего супруга посмешищем всего Парижа?

— Это — неудачное сравнение, маркиза, — воскликнула Мария. — Я твердо убеждена, что Вам прекрасно известно поведение моего супруга, и Вы знаете, как он бросал меня и пренебрегал мной. Вам также известны мои взгляды на этот неравный брак, к которому меня принудили против моей воли.