Всеобщая история. - Полибий

79. Такой ход событий навел ужас на всех жителей Трифилии, которые озабочены были тем, как бы спасти себя и свои города. Между тем Филлид покинул Типанеи, разграбив еще в них несколько домов, и возвратился в Лепрей. Такова была награда, полученная союзниками от этолян: их не только открыто покидали в величайших опасностях, но еще грабили и изменяли им; от союзников они претерпевали то, чего должны ожидать побежденные от неприятеля. Типанейцы передали свой город Филиппу. Подобным образом поступили и жители Гипана. В одно время с ними фиаляне255, услыхав о судьбе Трифилии и не ожидая ничего хорошего от союза с этолянами, захватили с оружием в руках резиденцию полемарха. Этолийские пираты, проживавшие в этом городе ради добычи из Мессении, сначала вздумали было напасть на фиалян. Но при виде того единодушия, с каким вставали все граждане на борьбу, они отказались, от этого намерения, заключили договор с фиалянами и, забрав пожитки, удалились из города. Фиаляне отправили посольства к Филиппу, отдали ему себя и свой город.

80. Дело это еще не кончилось, как лепреяне, заняв часть своего города, потребовали, чтобы элейцы, этоляне, а равно и вспомогательное войско от лакедемонян покинули кремль их и город. Сначала Филлид и товарищи его не обращали внимания на это требование и оставались на месте в надежде запугать граждан. Но когда царь, отрядив в Фиалию войско с Таврионом во главе, сам пошел на Лепрей и уже приближался к городу, весть об этом повергла Филлида и его воинов в уныние и ободрила лепреян. Лепреяне в этом случае поступили прекрасно: невзирая на тысячу элейцев, находившихся в их городе, на тысячу сверх того этолийских пиратов, на пятьсот наемников и двести лакедемонян, на то, наконец, что кремль был в руках неприятеля, невзирая на все это, они попытались освободить родной город и не теряли надежды. При виде того, с каким мужеством сопротивляются лепреяне, и по получении известий о приближении македонян, Филлид удалился из города вместе с элейцами и вспомогательным отрядом от лакедемонян. Критяне, посланные спартанцами, возвратились домой через Мессению, а Филлид со своим отрядом отступил к Самику. С другой стороны, народ лепреян, овладев родным городом, отрядил посольство к Филиппу с предложением взять их город. При известии о случившемся царь отправил все войско в Лепрей, а сам во главе пелтастов и легковооруженных поспешил навстречу Филлиду. Настигнув его, он захватил весь неприятельский обоз, но войско Филлида успело спастись в Самике. Царь расположился лагерем перед поселением, призвал к себе и остальное войско из Лепрея и находившимся внутри поселения людям показывал вид, что намерен осаждать его. Между тем этоляне с элейцами вовсе не были приготовлены на случай осады и не имели для этого ничего, кроме рук; страшась грозящей опасности, они начали переговоры с Филиппом о свободном пропуске их из города. Получив по уговору дозволение удалиться с оружием, они направились в Элею, а царь тотчас вступил в обладание Самиком. После этого к нему явились с просьбою о защите и прочие элейцы, и он принял под свою власть Фрикс, Стилангий, Эпий, Болак, Пирг, Эпиталий256. По окончании этих дел царь опять возвратился в Лепрей, в шесть дней покорив своей власти всю Трифилию. К лепреянам он обратился с подобающим увещанием, поместил в кремле гарнизон и, оставив Трифилию на попечение акарнана Ладика, направился с войском к Герее. По прибытии в этот город он разделил всю добычу между воинами, потом взял с собою обоз из Гереи и в середине зимы прибыл в Мегалополь.

81. В то самое время, как Филипп вел войну в Трифилии, лакедемонец Хилон, полагая, что происхождение дает ему право на царскую власть, и оскорбляясь пренебрежением, какое выразилось избранием в цари Ликурга, вздумал произвести переворот. При этом он рассчитывал, что, вступив на тот же путь, по какому шел Клеомен, и пробудив в народе надежду на получение по жребию участков и на раздел имущества, скоро привлечет толпу на свою сторону, Хилон приступил к делу. Условившись с друзьями и приобретя толпу сообщников человек в двести, он занялся осуществлением замысла. Но Хилон понимал, что сильнейшей помехой ему будут Ликург и те эфоры, которые поставили его царем, а потому на них и направил он первые удары. Хилон напал на эфоров за обедом и тут же велел перебить всех. Таково было справедливое воздаяние судьбы. Глядя ли на того, кто покарал их, или на то деяние, за которое они были покараны, всякий должен сознаться, что эфоры претерпели по заслугам. Покончив с эфорами, Хилон явился в дом Ликурга и, хотя нашел там царя, не мог захватить его: Ликург бежал от него тайком при содействии нескольких слуг и соседей и непроходимыми тропинками укрылся в Пеллену, именуемую Пелленою в Триполисе257. Потерпев неудачу в важнейшей части предприятия, Хилон упал духом, но вынужден был продолжать дело. Поэтому он устремился на площадь, избивал врагов, ободрял сторонников и друзей, а прочих старался привлечь к себе обещаниями, о которых мы только что говорили. Однако никто не внял Хилону; говорили даже больше: люди толпами ополчались на него. Тогда он понял свое положение, тайком удалился с площади, потом через поля пробрался в Ахаю одинокий, как изгнанник. Страшась появления Филиппа, лакедемоняне перенесли все свое имущество с полей в город, а войска их разрушили до основания Афеней мегалопольцев и покинули его.

Что касается лакедемонян, то со времени законодательства Ликурга258 они пользовались прекраснейшим государственным устройством и были весьма могущественны до битвы при Левктрах. Начиная с этого времени судьба отвернулась от них, и государство их все больше и больше приходило в упадок. Под конец дошло до того, что они терпели почти постоянные войны и междоусобные распри, удручаемы были весьма частыми переделами имущества и изгнаниями, вкусили ненавистнейшего рабства и даже тиранию Набиса259, те самые лакедемоняне, для которых раньше невыносимо было имя тирании260. Древние судьбы лакедемонян и вообще большая часть их истории, их доблести и пороки рассказаны многими писателями; знаменательнейшие события с того времени, как Клеомен совершенно упразднил исконное государственное устройство, будут рассказываемы нами при удобных случаях.

82. Между тем Филипп двинулся из Мегалополя и, пройдя через Тегею, прибыл в Аргос261. Там провел он остаток зимы и, невзирая на юный возраст, всем поведением своим и подвигами в описанных выше походах возбуждал к себе удивление. А Апелла все еще не отказался от своего плана и стремился к тому, чтобы мало-помалу поработить ахеян. Но он видел, что этому мешают Арат и друзья его, что Филипп благоволит к ним, особенно к старшему Арату, частью вследствие дружеских отношений последнего к Антигону, частью потому, что он пользовался у ахеян величайшим влиянием, а больше всего за его ловкость и рассудительность. Вот почему Апелла решил направить свои козни на Арата и стал действовать во вред ему приблизительно таким образом: он позаботился разузнать, кто были политические противники Арата, одного за другим приглашал их к себе из разных городов, льстиво обходился с ними и предлагал им свою дружбу. После этого Апелла представлял их Филиппу и всякий раз повторял, что если царь будет поддерживать дружбу с Аратом, то вынужден будет обращаться с ахеянами по точному смыслу писаного союза, если же последует его советам и изберет своими друзьями подобных людей, то всеми пелопоннесцами будет распоряжаться по собственному усмотрению. Вслед за сим Апелла обратил внимание на выборы должностных лиц, озабоченный тем, как бы облечь званием стратега кого-либо из новых друзей своих и устранить от должности262 Арата и его сторонников. С этою целью он уговорил Филиппа явиться на выборы в Эгий под тем предлогом263, что идет на Элею. Царь внял советам Апеллы, который явился во время выборов, одних убеждал, другим грозил и, хотя с трудом, но добился того, что в стратеги выбран был Эперат из Фар, а Тимоксен, проводимый сторонниками Арата, отвергнут.

83. После этого царь выступил из города и, направляясь через Патры и Диму, явился перед укрепленным поселением, именуемым Тейхос и лежащим перед областью димеян; незадолго перед сим оно было занято, как я рассказал выше, Еврипидом. Укрепленное поселение царь желал во что бы то ни стало возвратить димеянам и потому со всем войском расположился перед ним. Перепуганный элейский гарнизон сдал поселение Филиппу, небольшое, но превосходно укрепленное. В окружности оно имеет не больше полутора стадий, но стены его имеют не меньше тридцати локтей в вышину. После передачи поселения димеянам Филипп совершил опустошительный набег на поля элейцев, а разорив их и взяв большую добычу, возвратился с войском в Диму.

84. Между тем Апелла, воображая, что с выборами в стратеги угодного ему человека план его в некоторой степени уже осуществился, возобновил нападение на Арата и друзей его с целью порвать дружбу Филиппа с ними. Вот какого рода средство придумал он для того, чтобы оклеветать их. Стратег элейцев Амфидам, как я сказал выше, попал в плен в Фаламах вместе с бежавшими туда воинами. Когда с прочими пленными он доставлен был в Сицилию, то при посредстве некоторых людей домогался представления царю. Добившись этого, он в беседе с Филиппом уверял, что сумеет побудить элейцев к заключению с ним дружественного союза. Филипп поверил Амфидаму и отпустил его без выкупа, при этом поручил возвестить элейцам, что все пленники их будут отпущены без выкупа, если они пожелают вступить с царем в дружбу, что сам он обеспечит страну их от всякого нападения извне, что сверх этого избавит их от содержания гарнизона и уплаты дани, и они будут жить по своим государственным установлениям. Элейцы выслушали предложение и решительно отвергли его, как ни казалось оно соблазнительным и многообещающим. На этом-то и построил свой донос Апелла. Он обратился к Филиппу с уверением, что Арат и товарищи его не питают истинных дружеских чувств к македонянам и что расположение их к царю неискренно, что и теперь они виновны, говорил он, в отказе элейцев, ибо, когда Амфидам был послан царем из Олимпии в Элиду, эти люди обольстили его и подстрекали уверениями, что для пелопоннесцев никаким образом не может быть выгодно господство Филиппа в Элее; вот почему, заключил Апелла, элейцы отвергли все предложения, упорно остаются в дружбе с этолянами и в войне с македонянами.