Генерал Дроздовский. Легендарный поход от Ясс до Кубани и Дона - Алексей Шишов

— Но, Антон Иванович, смею заметить, 3-я дивизия в таком случае лишится почти половины своих штыков.

— Ничего. Верится, что «дрозды» после неудачи у станицы Михайловской первыми войдут в Ставрополь. Им грехи надо замаливать боем А самурцам надо повидать семьи.

— Значит, Дроздовский все поставит в бою на карту?

— Все. Лишь бы себя он сберег для Белого дела, Иван Павлович. Все норовит быть впереди, среди атакующих «дроздов».

— Я уже говорил ему об этом, Антон Иванович. Место командира целой дивизии не под пулеметными очередями.

— Так все это. Но кто-то же должен из нас вести за собой добровольцев в атаки…

Белые брали Ставропольскую группировку красных войск в полукольцо. Уже одно это говорило о том, что защита города и атаки на него будут вестись с упорством, кровопролитием, драматично для сторон. Но цена Ставрополя на театре Гражданской войны была действительно высокой: завладев им, Добровольческая армия открывала для себя пути к Волге — Астрахани и Царицыну, на Дон с северным направлением.

То есть речь шла о том, в чьих руках окажется стратегическая инициатива. Все это должен был решить бой за Ставрополь в конце октября 1918 года. В деникинских приказах тех дней четко прослеживались мысли: «В Ставрополе судьба нашей борьбы за Северный Кавказ… Это последняя стратегическая позиция красных на российском кавказском юге…»

Ситуация в Ставропольской губернии вызывала большие надежды у белого командования. Советская власть не пустила здесь крепких корней. Более того, в антибольшевистских выступлениях местное крестьянство бралось за оружие. Да и все прошедшие ранее на Ставрополыцине выборы не свидетельствовали в пользу социалистических партий.

Особую известность имел, пусть и неудачный в итоге, «мятеж» крестьян Свято-Крестовского уезда в конце июня 1918 года. Это было так называемое восстание «ворончаков», в котором участвовало более десяти тысяч крестьян Ставрополья. Среди селян-«ворончаков» оказалось и немало солдат Самурского полка, сохранивших свои винтовки после возвращения с фронта.

…Пожалуй, наиболее яркими белыми мемуарами о крайне ожесточенной борьбе за Ставрополь, в боях за который, собственно говоря, и оборвалась жизнь М. Г. Дроздовского, являются «Записки» главнокомандующего Русской армии в Крыму генерал-лейтенанта барона Петра Николаевича Врангеля. Они были впервые опубликованы в издававшемся в Берлине сборнике «Белое дело» в 1928–1929 годах.

Врангель относился к числу непримиримых врагов Советской власти, что, разумеется, с пристрастием отразилось на его мемуарах. Но они в данном случае интересны тем, как он оценочно рассказывает об участии 3-й пехотной дивизии «дроздов» в напряженной и кровопролитной схватке за губернский город Ставрополь.

Собственно говоря, боями на Ставрополыцине и закончилось очищение Добровольческой армией большей части территории Северного Кавказа от сил Красной армии. Исследователи называют эти бои заключительными на Северном Кавказе: основные силы Таманской армии, которые объединились под Ставрополем с войсками прежней армии Сорокина, в итоге оказались под ударом всей белой Добровольческой армии.

Это был один из самых ярких эпизодов Гражданской войны на российском Юге в последних числах октября 1918 года. Белые вторично взяли Ставрополь 2 ноября. В тех событиях мемуарист-белоэмигрант генерал П. Н. Врангель исполнял обязанности временного командующего 1-й конной дивизии.

«…Таманская дивизия красных, осевшая главным своим ядром в районе Ставрополя (последний незадолго перед этим был нами оставлен), постепенно охватывалась кольцом наших войск.

2-я пехотная дивизия генерала Боровского и 3-я пехотная дивизия полковника Дроздовского, оперировавшие вдоль линии Кавказская — Ставрополь, подходили к городу с северо-запада; с запада направлялась к Ставрополю моя дивизия; с юга вдоль линии Армавир — Ставропольская железная дорога шла дивизия генерала Казановича, имея правее себя части 1-й Кубанской дивизии генерала Покровского. Наконец, с севера, отрезая путь к северу от железнодорожной ветки Ставрополь — Петровское, действовала 2-я Кубанская дивизия полковника Улагая.

Я просил генерала Деникина обеспечить мне свободу действий, изъяв из подчинения генералу Казановичу. Несмотря на возражения последнего, к которым как будто склонялся начальник штаба главнокомандующего, генерал Деникин согласился со мной. Бригада полковника Мурзаева (линейцы и черкесы) временно оставалась в подчинении генерала Казановича. Взамен ее мне передавались из 3-й пехотной дивизии бригада генерала Чекотовского, Офицерский конный и 1 — й Черноморский казачий полки.

Продолжая наступление, дивизия 28 октября подошла к станице Сенгилеевской. Противник, разбитый и подавленный предыдущими боями, оказывал слабое сопротивление и ночью, прикрывшись арьергардами, отошел на Ставрополь. 30 октября мои части подошли к Ставрополю и к вечеру закрепились на опушке леса к западу от города.

Правофланговая бригада полковника Топоркова держала связь с частями генерала Казановича в районе села Татарка.

На левом моем фланге части генерала Чекотовского соприкасались с частями 3-й пехотной дивизии полковника Дроздовского, левей которого, южнее станции Пелагиада, охватывая Ставрополь с севера, вела бой 2-я пехотная дивизия генерала Боровского.

Мой резерв, корниловцы и екатеринодарцы, под общей командой доблестного командира Корниловского полка полковника Бабиева… сосредоточилась в немецкой колонии Иогансдорф. Пути отхода противника на восток и северо-восток были отрезаны к северу от железнодорожной ветки Ставрополь — Петровское кубанцами полковника Улагая, к югу 1-й Кубанской дивизией генерала Покровского. К вечеру обе эти дивизии связались с соседями и тактическое окружение таманской армии красных было завершено.

В сумерки я объехал позиции; стоял туман, густой пеленой нависший над городом. Последний казался вымершим. Не видно было ни одного огонька, изредка, то здесь, то там, вспыхивали разрывы наших снарядов; глухие артиллерийские выстрелы доносились с северной части города. В наступивших сумерках резко стучали пулеметы. В роще, привязанные к кустам, стояли казачьи кони и, греясь вокруг костров, пили чай казаки. Продрогший, я вернулся в чистую и богатую колонию Иогансдорф и, напившись чаю с превкусным местного изделия сыром, лег спать.

На рассвете меня разбудили. Противник перешел в наступление, обрушившись на части полковника Дроздовского, 3-я пехотная дивизия понесла жестокие потери и, преследуемая противником, отходила на север вдоль линии железной дороги, при этом был ранен полковник Дроздовский. Левее 3-й пехотной дивизии, оставив станцию Пелагиада, отступали и части генерала Боровского.