ЕВАНГЕЛИЕ ОТ ЗВЕРЯ - Василий Головачев Головачев

 БЕЛАЯ ПЕЧАТЬ

Раннее утро не помешало Илье и его спутнице отплыть от стоянки на одной из лодок: оба хорошо видели в темноте и при посадке не произвели ни малейшего шума. О том, что они якобы решили сплавать в деревню за помощью, Илья сообщил только Гнедичу, не ставя в известность ни Серафима, ни Анжелику. Он надеялся, что у них будет достаточно времени, чтобы успеть достичь цели до того, как Анжелике станет известен их истинный маршрут.

Кроме карабина и арбалета, Илья взял с собой на всякий случай ракетницу, комплект «кузнечика» — высотного радиомаяка, подслушивающее устройство, которым недавно пользовался Юрий Дмитриевич, и прибор ночного видения, хотя надеялся обойтись без всего этого хозяйства. Он уже начинал привыкать к новым возможностям, просыпающимся в нем помимо воли и сознания, и жалел только об одном: что дед Евстигней не успел раскрыть ему тайны биоэнергетики и магической защиты. Обладание состоянием «зеркала» избавило бы его от многих проблем при контактах с колдунами храма.

Горизонт на востоке едва начал светлеть, когда лодка преодолела залив озера Нильского и подплыла вплотную к зарослям тростника и камыша, скрывающим низкий восточный берег. Илья, бесшумно опуская весла в воду, прошел вдоль берега около полукилометра, как советовал старый волхв, и остановился, всматриваясь в густой мрак подступающего к воде, настороженно разглядывающего лодку леса. Никаких следов протоки в этом месте видно не было, несмотря на применение инфраоптики, и Илья почувствовал мимолетное разочарование, хотя тут же постарался подавить все эмоции. Состояние медитационной пустоты не терпело ни волнения, ни суеты, требуя полной самоотдачи.

Владислава подвинулась ближе, тронула Илью за руку и разжала кулачок, поднося ладонь к его глазам. Он увидел темный кружок на ладони — талисман бабы Марьи и вспомнил о своем амулете, который дед Евстигней назвал «Рукой Бога». Благодарно сжал пальцы девушки, достал из-за пазухи нагревшийся кругляш амулета, сжал в кулаке и сосредоточился на своих переживаниях, просеивая сквозь пустоту внутри тишину и темноту окружающего мира. И уже не удивился, когда мир вокруг просветлел, раздвинулся, стал объемным и цветным, понятным, наполненным неслышимыми звуками и вибрациями. Протока открылась впереди за тростником более темной, густо фиолетовой, с темно-зелеными и синими струями, рекой, ведущей в царство абсолютного мрака. Илья даже вздрогнул, почуяв на себе недружелюбный взгляд черной бездны, ощутив исходящую от нее волну угрозы, но сжал зубы и заставил себя не отвечать тем же, не бросать вызов недобрым силам, стерегущим подходы к храму, а постараться убедить их, что они с Владиславой мирные путники, слабые существа, готовые покорно подчиниться воле хозяев или удрать от малейшего шороха.

Прием удался.

Эмоционально-мысленный посыл разведчиков, поддержанный силами талисманов, произвел на заговоренную природу благоприятное впечатление, и психологическое давление бездны леса на сознание людей стало уменьшаться. Духи леса, встревоженные поначалу появлением нежданных гостей, приняли их за малосильных и неопасных обитателей озера и не отреагировали на нейтрализацию заклятия, не пускавшего до этого никого из смертных на запретную территорию.

Илья, не выпуская амулета из руки, заработал веслами, лодка, цепляя бортами перья тростника, углубилась в протоку, окунулась в угрюмую тень заколдованного леса.

Однако уже через несколько минут стало светлеть, над водой появился туман, сгущавшийся по мере продвижения вперед, Илья начал грести сильнее, радуясь туману, и вскоре по увеличению водного пространства слева и справа понял, что они выплыли в озеро.

Дальше плыть в том же направлении становилось опасно, надо было искать пристанище, и разведчики свернули к левому берегу, держась у стены тростника, пока не появились первые признаки твердой почвы: кустарник, высокая трава, кочки, коряги, упавшие в воду стволы деревьев, а за ними — стена леса. Тогда Илья выбрал просвет между куртинами травы и топляками, удивляясь, что их здесь так много, и повел лодку к берегу. Вскоре он смог пристать к полузатопленному стволу высохшей сосны с десятком растопыренных ветвей и по нему выбрался на пружинящий под ногами берег — слой слежавшегося, почерневшего от времени мха. Владислава, не задавая вопросов, храбро последовала за ним, и Илья не удержался, обнял ее и поцеловал, получив в ответ улыбку. Она шла за ним так же спокойно и просто, как испокон веков шли за мужчинами и разделяли их судьбы все любящие женщины, и осознание этого наполняло душу Ильи уверенностью и силой.

Стараясь двигаться бесшумно и медленно, они выбрали выдающийся в озеро мысок, с которого открывался вид на обширное водное пространство, и устроились таким образом, чтобы их не было видно ни с глади озера, ни со стороны леса за спиной. Илья налил в колпачок термоса горячего настоя из одолень-травы, предложил Владиславе и с удовольствием напился сам, потом поднес к глазам бинокль и стал рассматривать акваторию озера, пытаясь определить местоположение храма. То же самое сделала и Владислава, разве что не пользовалась биноклем, не рассчитывая ни на что, кроме интуиции и ясновидения. И все же с первого сеанса наблюдения определить координаты храма Морока им не удалось. Было еще слишком темно и очень мешал туман, ведущий себя как живое существо. У Ильи то и дело возникало ощущение, что туман не является природным явлением, а создан искусственно, уж очень высоко поднимались его струи, образовывая странные белесые сгущения, напоминавшие фигуры невиданных животных. Возможно, он и в самом деле поддерживался службой охраны храма специально, чтобы никто, даже случайные гости, не могли увидеть отражение храма в водах озера.

— Там что-то есть… — едва слышно проговорила Владислава, разглядывая туман. — Что-то жуткое… чужое… — Она поежилась.

— Крокодил, — пошутил Илья, внезапно ощущая чей-то взгляд, идущий из белесых уплотнений тумана. Вспомнил о предупреждении деда Евстигнея и посерьезнел. Владислава, очевидно, почувствовала присутствие у стен храма Древнего — реликтового существа, сохранившегося на Земле со времен войны богов.

Через час рассвело, туман понемногу разошелся, и взору разведчиков предстала панорама озера, окруженного удивительным черно-золотым, без единого пятна зелени, лесом. Пейзаж был исполнен такой необычной торжественно-мрачной красоты, создающей впечатление поздней осени, что душа замирала в ожидании странных и страшных событий и чудес, скрывающихся в серо-свинцовых, с пятнами ржавчины и полосами сизой ряби водах озера. Даже встающее солнце не могло оживить этот пейзаж, вызывающий в памяти картины гибели природы на Крайнем Севере, в местах нефтедобычи, где не раз бывал Илья.