Предназначение - Людмила Горобенко

Несколько человек осторожно подняли «хозяина» и понесли по узкой тропе. Он не проронил ни звука, сцепив зубы. Я молил Бога, чтобы дорога не была долгой. Люди шли, а я видел над головой необычное небо. Оно было не голубым, а каким-то темно-зеленым. Деревья, растущие вдоль тропы, были огромными. Их широкие толстые листья, расположенные веером, создавали приятную прохладу.

Наконец, они вышли из леса у самого подножия горы. В ее отвесной стене было множество нешироких длинных щелей, к которым вели узкие тропинки. Возле горы на небольшой полянке копошились дети, женщины что-то готовили в котлах, развешенных над кострами.

Все всполошились, как только люди, несущие Сати, вышли из леса.

— Как он? Что сказал Планк? Он выживет? — неслось со всех сторон.

— Он будет жить, — сказала Ока счастливым голосом. — Все будет хорошо. Ему нужно отлежаться.

— Хвала солнцу! Помоги ему луна, помощница воинов и охотников! — говорили женщины, провожая Сати.

Мужчины внесли раненого в пещеру и положили на широкий каменный выступ у стены. Он облегченно вздохнул.

— Отец! — услышал я звонкий мальчишеский голос, — отец! — к Сати подбежал мальчик лет двенадцати и уткнулся в его плечо. От неожиданности у меня замерло сердце. У него есть сын?! Или это у меня он был в далеком прошлом?! Никогда раньше не задумывался над тем, хорошо ли иметь сына, но сейчас теплая волна любви к этому мальчику заполнила сердце «хозяина» и, значит, мое.

Охотник с трудом поднял руку и погладил длинные вьющиеся волосы ребенка:

— Не плачь, воины не плачут, сын. Скоро я встану на ноги, — проговорил он тихим хриплым шепотом. — Все будет хорошо. Мы с тобой еще поохотимся, обещаю.

Мальчик поднял на него синие, как небо, глаза, в них стояли слезы, но он вытер их резким движением.

— Я отомщу за тебя, отец, — проговорил он твердым голосом. — Я знаю, мне ждать еще две зимы до вступления в клан воинов, но я уже приготовил все, что нужно ночному охотнику! Я добыл шипы пираканты и сделал из них отличные стрелы, наполненные кровью перерождающихся людей. Я сам выйду на охоту, отец! Я собрал черное молоко руса и убью крылатого демона!

— Как ты смог добыть кровь? Это невозможно! Демоны не допускают этого? — прошептал Сати. Он был сильно встревожен признанием сына. — Только Куру — великий охотник, смог однажды добыть ее!

— Я разгадал, как можно обмануть демонов, отец. Они не чувствуют запаха человека, если натереться листьями живой травы.

— Как ты узнал?

— Я ненавижу их, отец. Они убили Ладо. Я следил за ними. Я маленький и незаметный. Однажды я увидел, как один из демонов покрылся волдырями, когда нечаянно коснулся солнечных цветков живой травы. Я натерся ими в надежде, что вампиры не смогут притронуться ко мне, но они даже не учуяли моего запаха, когда я пробрался в их логово!

— Ты не должен так рисковать, Тулл. Это дело взрослых мужчин, ты еще слишком мал, чтобы сражаться с демонами.

— Но ведь никто из воинов не сумел узнать то, что узнал я! — мальчик встал и сердито посмотрел на отца. — Да, я мал, но пока ты болен, я отвечаю за мать и сестру, отец. Это закон нашего племени, — проговорил он и дерзко вскинул голову.

Сати улыбнулся, гордясь сыном.

— Хорошо, Тулл, мы еще поговорим об этом, когда настанет время, но сейчас ты не должен рисковать. Обещаешь?

— Хорошо, отец, — мальчик склонил голову в знак повиновения, и Сати отпустил его, слегка взмахнув рукой.

Как только Тулл отошел от ложа, Сати заскрипел зубами от боли. При сыне он не подал вида, что она терзает его.

— Я наложу мазь, она снимет боль, — проговорила Ока, подойдя к ложу.

Я понял, что она не могла подойти к Сати, пока он разговаривал с сыном — женщине нельзя прерывать разговор мужчин.

— Присмотри за ним. Не отпускай из дома, пока я валяюсь здесь, займи его чем-нибудь, — прошептал Сати.

— Он так похож на тебя. Ты сам с десяти лет, вопреки воле отца, уже охотился на ящеров. Помнишь, как ты принес голову компсогната и положил у входа в мою пещеру?

— Да, так я заявил о своих правах на тебя, — улыбнулся Сати. — Но совет же учел это, когда пришло время выбирать мне жену.

— Миола хочет поздороваться с тобой, — сказала Ока, когда закончила смазывать раны. — Она сильно волновалась.

— Пусть подойдет.

К постели робко подошла девочка. Ей было не больше пяти лет, и она была очень похожа на Оку — такие же золотистые волосы и голубые глаза.

— Садись рядом, — нежно сказал Сати.

— Тебе больно? — тихо спросила девочка.

— Нет, милая, все уже позади. Мама смазала раны, и мне стало легче, — проговорил он и погладил ее по голове.

— Люди говорят, что ты сильный и храбрый. Ты смог убить много демонов. Почему сейчас не убил?

— Он оказался другим.

— Каким?

— Таким, каких я еще не встречал, Миола.

— Но ты убьешь его, правда?

— Конечно, как только поправлюсь, сразу убью. А теперь ступай, мне нужно отдохнуть.

Девочка ушла, и Сати устало закрыл глаза. Я видел, как перед его взором всплыли картины последней охоты:

Миновав лес, окутанный вечерними сумерками, Сати вышел в открытое поле. На колышущиеся под теплым ветерком травы опускалась ночь, низкие темные облака приняли причудливые, таинственные формы. Где-то в лесу слышался посвист невидимой стаи птиц, устраивающийся на ночлег, а тонкий многоголосый писк возвещал появление вездесущей армии насекомых-кровопийц.

Настала ночь — время ночной охоты. Притаившись в кустах, он долго вслушивался в звуки. Здесь проходила тропа ящеров, и Сати надеялся на удачу. Почти полная луна бросала длинный серебряный луч света на поле, и он рассекал ночную темноту, ложился через травяное море, освещал далекий островок маленькой рощи.

Вдруг охотник увидел вдали, у самой рощи, какое-то движение. Ветер дул в его сторону, и он, распластавшись в высокой траве, пополз в том направлении. Вскоре он уже лежал на небольшом пригорке, поросшем колючим кустарником, и перед ним открылась картина, потрясшая его до глубины души.

На поляне стояла большая стая ящеров, больших и маленьких, черных и серых, с наростами на головах и с пластинами по всей спине. Ни разу Сати не видел, чтобы большие ящеры охотились сообща, а тем более с другими более мелкими видами. Но теперь они, казалось, объединились против общего противника — крылатого демона!

Ящеры плотной гурьбой обступили своего извечного врага и двигались вокруг него, переходя с одного места на другое, разъяренно ревели и тявкали, поднимая головы. Они не находили себе места от ярости, но не нападали.

Демон стоял один среди этой копошащейся своры — решительный, спокойный, с красными горящими глазами и, прочно расставив ноги, поглядывал на беснующееся скопище, готовый к атаке по всем направлениям. На его губах играла презрительная усмешка, он сложил крылья за спиной, и они казались руками, поднятыми вверх.