Повестка в космос - Максим Лучинин

Снуп ничего не сказал, задумчиво глядел на пляску звезд снаружи корабля.

И- са летел в Эр-салах. Корабли древоликих шли за нами, но находились очень далеко, а скорость всех рей-лов была одинакова. Звездное небо снаружи дрожало и двоилось. Точки звезд прыгали в разные стороны, вдруг приближались и тут же отступали назад. Не знаю, с помощью чего летал рейл. Как я понимал, скорость сейчас достигала максимума его возможностей.

— И-са, — спросил я древоликого, — как ты думаешь, что произойдет?

— Я наконец сдохну, — коротко бросил убийца.

— Как это будет? Что случится?

— Не знаю… В момент, когда мир завернулся, я играл со своим сыном… — Я вздрогнул, услышав это. И-са продолжал: — Никто не предупредил об эксперименте. Все, конечно, знали, что строятся станции, что группа ученых разрабатывает способ быстрого перемещения в космосе. Но ни одна сволочь не удосужилась хотя бы предупредить население. — Он помолчал. — Мне будто вдавили глаза внутрь, и я заглянул в собственные кишки. Но вместо кишок я увидел тот же мир, что вокруг себя секунду назад… Очень гадостное ощущение. Ну а потом оказалось, что мир совсем не тот. Да и мы тоже…

— Где твой сын? — тихо спросил я.

— Он спятил вечность назад. Тела не взрослели и не старели, но кто сказал, что это подарок? Дети не смогли пережить смерть. Большинство не могло понять и избежать грозившей опасности. Но даже если их спасали ценой собственной смерти, то после первой гибели ты получал идиота, после второй — они превращались в растение. А от гибели не застрахован ни один из нас, и очень редко рядом находится тот, кто готов попробовать тебя спасти, пройдя жизнь заново… Он до сих пор валяется где-то…

Я даже не сразу понял, что он сказал так о сыне. В каком же кошмаре они живут!

— Возможно, я умру сразу, — продолжал И-са. — Или же стану простым смертным. И, о боже, с каким же наслаждением я себя прикончу! Это будет самый сладостный миг! Я стою на грани, но я должен дойти до конца. Не знаю, сколько я выдержу еще смертей, прежде чем сойду с ума. Эти три, что были сейчас… — Он вздрогнул. — У нас должно получиться!

— Что? — не понял я. — Стой! Какие три смерти?

— Нас загнали в ловушку, перекрыли огромный кусок пространства, чтобы я не смог избежать момента гибели, запустили «сатт-ча» — очень быстрая смерть! Кретины, они считают, что я дам загнать себя в цикл! Да что мне эти смерти, я бы устроил себе целый каскад, лишь бы выцарапать секунды на освобождение! Они боятся умирать, я умирать ненавижу — в этом вся разница. Они никак не могут ее понять.

— Мне казалось… У меня было ощущение, что ты умер, но я не мог понять. Будто представилось что-то…

— Я отпрыгнул на две смерти назад, ушел от «сатт-ча»… Ты точно избранный! Простые существа обычно не помнят «поворотов». Впрочем, после твоего воскрешения в этом я не сомневался…

— Я не думал… — Никак не получалось сообразить, что же произошло. Словно испытал дежавю, забыл его и сразу же испытал снова. Обрывки памяти хранили воспоминания, будто И-са погиб, но они казались случайными обрывками мыслей. Я только подумал про возможность гибели древоликого, но на самом деле ее не было. Или была? Построить законченную цепочку событий не получалось. — Мы приближаемся! — коротко бросил И-са.

Я не увидел впереди планеты. В пустоте межзвездного пространства светлело пятно. Будто кто-то взял смоченную водой кисть и смыл черную акварель космоса открыв прячущийся под ней мир. Мы ворвались в образовавшийся разрыв. Снизу резко надвинулась каменистая пустыня, замелькала сетью трещин неровная поверхность. С левого борта блеснуло яркое выжженное добела солнце. Бирюзовое глубокое небо казалось стеклянным колпаком.

— Это Алья-геста, — сказал И-са. — Одна из наших планет. Я бывал здесь еще до эксперимента. Ничего прежнего от нее не осталось.

Скалистая пустыня казалась бесконечной. Черная тень от рейла извивалась по камням и песку. Но внезапно местность сменилась. Земля до горизонта заполнилась сетью непонятных квадратов и прямоугольников. На такой скорости рассмотреть их подробнее не получалось.

— Остатки построек, — бросил И-са.

Не знаю, как это выглядело в прошлом. Не город, а целый материк строений. И от всех остался лишь контур.

Ухнула вниз огромная пропасть, крутой обрыв стал падать бесконечным склоном. Рейл нырнул носом и теперь несся, как горнолыжник по трассе слалома, облетая торчащие флажками скалы.

— Впереди! — промолвил И-са.

Но мы еще ничего не видели. Ари ухватила мой локоть. Снуп не мог оторвать взгляд от несущейся на нас земли.

Внизу замелькали пятна — торчащие обломки стен, разрушенные здания. Небольшие поселения. Они сохранились намного лучше, чем континент строений наверху.

— Вот она! — крикнул И-са.

Я не успел сфокусировать взгляд, чтоб разглядеть башню, как вдруг сверху на нас упала туша океанического лайнера. Ощущение было именно такое. Рейл моментально врезался в землю, брызнул камень. Песочное

месиво, закрывшее обзор, тут же отлетело, мы словно вынырнули из земли, как из воды. И сразу же рухнули назад, остановившись. Но боже мой, что за корабль! Все, что я почувствовал за эту секунду, — лишь неудобство из-за отвердевшего воздуха. Он мгновенно размяк, отпустил, я остался сидеть как сидел. Мы словно посмотрели катастрофическое падение корабля на сеансе в кино, только и всего. Вспомнив приземление корабля истантов, я поставил рейлу десять баллов из десяти на этом краш-тесте.

И- са сидел неподвижно. Снаружи клубилась поднятая нами буря, просвечиваемая солнцем.

Переглянувшись, Ари и Снуп осторожно поднялись. Молчание древоликого пугало.

— И-са! — позвал Снуп осторожно.

И- са тут же поднялся, полог балахона описал полукруг. Быстрыми шагами он направился к борту, где тут же расплавился проем. Темная тень исчезла в пыли.

— За ним! — скомандовал Снуп. Мы побежали.

Песок ударил в нос, в глаза, ослепило мелькающее солнце. Ступни подворачивались на россыпи камней. Я схватил Ари за руку.

— Где он? — крикнул я Снупу.

— Ай! Не вижу!

Порыв ветра скрипнул песком на зубах, поземка заструилась полчищем змей. Из облака пыли проступил рейл. Мама родная! Да ему не десять баллов надо ставить, а все двадцать! Хвоста у корабля больше не было. Вся верхняя поверхность дымилась черной искореженной массой. Плавная посадка при таких повреждениях казалась фантастикой.

Колпак неба темнел в вышине бирюзовым отливом. Солнце прокаливало пустыню. Карьер от нашего падения бугрился торчащими камнями.

— Где он? — снова крикнул я.