Сингулярность (сборник) - Алексей Васильев

– Так вы там были?! Вы оттуда выбрались? – воскликнул, выпучив глаза, собеседник.

– Гм, похоже, я ошибся, ты, видимо, какая-то совсем мелкая сошка, коли не знаешь этого.

– Нет, господин, больше знали только трое. Дарья, Тадеуш и Мариус – кого вы перечислили. Мы же можем лишь ждать и верить…

– Кстати, а на чем основана-то такая страстная вера?

– На многом. В нижней комнате записи откровений Дарьи с указаниями. К примеру, эту подземную комнату нашли по словам из сна. А также пещеры и два клада со старинными монетами и вещами. Причем эти сновидческие указания были похожи на четкие инструкции. А потом появились те венгерские дворяне и раскрыли нам глаза еще больше. Рассказав предания своей семьи…

– Ах да! Вспомнил. Венгрия – граф Дракула – пьет кровь и прочее? А это, значит, его потомки? Ну, что еще? Мало ли в какой бред кто верит?

Пиджак помолчал, собираясь с мыслями. И пробормотал еле слышно.

– Есть… Мы все, кроме Даши и венгров, ВИЧ-инфицированные… И единственный наш шанс…

– Стать вампирами?

– Да…

Славутич скрестил руки на груди. Задумался. Похоже на правду. Очень плотно втемяшили себе тему. Ну да, падающий в пропасть и за змею схватится. Охотно прополоскали мозги, плюс вера, плюс чудеса поисковые… Кстати!

– Ты говорил о нижней комнате, где записи Дарьи имеются?

– Да, но прежде прошу к столу. Будьте добры, наденьте парадное облачение, люди очень старались угодить. Прошу, не разочаровывайте их, не смейтесь. Присутствуйте хотя бы на обеде, и очень прошу, не бросайте негативные реплики… Вы же сами еще не разобрались в своих способностях, верно?

– Быстро хватаешь. И что, мне подадут сырых младенцев и кровь девственницы?

Кожа на лбу мажордома сморщилась, он покраснел, забеспокоился сильнее:

– Нет, сейчас пока этого всего нет, но мы постараемся обеспечить, если нужно…

– Не неси бреда! Я ем то же, что и все люди! Хочу вкусно и много! И без ВИЧ-инфекции, хотя она мне едва ли повредит… потом, потом расскажу, – профессор остановил запылавшего верой и уже начавшего произносить первые звуки вопроса собеседника.

Через полчаса Славутич озадаченно всматривался в высокое ростовое зеркало. Там отразилась фигура в черных плюшевых шортах с алыми полосками. Куцые штанины похожи на пузыри, подпружинены для формы чем-то вроде китового уса. Из них торчат ноги в черном обтягивающем трико. Ботинки с длинными узкими носами сверкают кремом и серебром. Тяжелый черный пиджак… наверное, камзол называется, расшит серебряной нитью, складывающейся в сложный узор. Шею прикрывает пышное жабо, похожее на поля сомбреро, которое мексиканский мачо с силой натянул, порвав, на плечи. На голове явно древняя, судя по царапинам и потертости, антикварная корона с разноцветными камушками. За плечами короткий черный с алой подкладкой плащ.

– Кошмар… ну и фантазия у людей. И еще тонкие кожаные перчатки… Жабо-то зачем? В нем же шеи кусать неудобно!

– Ну, это же парадная одежда!

– Так ты меня на обед зовешь или на парад?!

Пиджакастый смущенно развел руками.

– Ладно, давай шпагу… я прямо чувствую – к такой одежке положена шпага! И вперед, к высотам приема пищи!

Вскоре, цепляясь шпагой за стулья, но уверенным и твердым шагом Славутич топал вдоль длиннейшего стола. Ароматы доносились только с дальнего конца, над которым царило высокое кресло с зубчатой высоченной спинкой. Хоть и стилизованное под монарший трон, резьба-каменья, но явно делал современный дизайнер – сиденье мягкое, и изгиб спинки очень хорошо вписался в талию.

Вдоль стен жмутся люди, преданно рассматривающие владыку. Пламя тысяч свечей трепещет, некоторые скворчат, как сало на сковородке, неужели не поленились сальные свечи налепить? Реставраторы, мать их… По ногам тянет холодом, объясняющим, как еще не задохнулись в свечном угаре.

Ужин на одного. Понятно… Наверное, понятно. Высоко сидим, далеко глядим, а до края стола метра полтора. Мажордом поймал озадаченный взгляд, метнулся было помочь, но профессор уже и сам заметил под креслом полозья, ладони ухватились за волчьи морды подлокотников и крутанули до щелчка. Кресло плавно сползло к столу. Мажордом восхищенно всплеснул руками и вновь нырнул в толпу.

Пальцы ухватили лапу какой-то огромной румяной птицы, парящей одуряющим запахом жаркого. Лапа вывернулась, брызнула на локоть соком. Вот зачем перчатки нужны! Чтоб кость в руке не скользила!

Прожаренная до прозрачности кожица захрустела на зубах. Славутич вольно кусал, глотал, свысока посматривая на затаивших дыхание людей. Ощущалось, что, станцуй он на столе лезгинку, примут как должное. Словно дети высматривают, впитывают манеры взрослых. Потом забавно копируют, но потом… так что аккуратнее с лезгинками.

Мясо, овощи, хлеб… просто, но по высшему классу. Организм ожил, видимо вспомнив о недавних жестоких голодовках, оперативно растаскивал, расфасовывал куда нужно куски и кусочки. На лету перерабатывал часть в мышцы, а что-то и в жирок…

«Правильный у меня, в общем, организм, – довольно подумал профессор. – А какая богатая гамма вкусов теперь доступна! Потрясающе».

Он ухватил высокий тяжелый кубок, потянулся отхлебнуть, но оттуда неожиданно пахнуло гнилью и какой-то тиной… с сахаром. Он откачнулся, рыкнул, отставил кубок…

– Виночерпий!

От стены сразу подбежали двое, преданно заглядывая в глаза.

– Пей, кто наливал! – Они неуверенно переглянулись, один взял, пригубил. И, с каждым глотком задирая голову, до дна осушил полулитровый кубок. Лихо стряхнул несколько капель и грохнул донцем по столу.

– Спасибо. Отличное вино. Келлертанц. Черный девичий виноград… трехлетней выдержки.

– Закуси, вон мясцо.

Виночерпий зажевал, лихо закрутил длинный ус – глаза гордо блеснули в сторону подпирающей стену толпы. Он ухватил откупоренную бутылку и быстренько налил еще два кубка.

Славутич нюхнул, поморщился. Та же тина. Похоже, организм слишком поумнел, алкоголя не приемлет. Так что сократим восторги, сократим…

Небрежно сдернул засаленные перчатки, швырнул в блюдо с недоеденным салатом. Повернул головы подлокотников и отодвинулся обратно на возвышение. Мимолетно подумал, что зря, наверное, перчатки-то… в каком-то фильме видел, что придворные, едва король уходит, набрасывались и начинали быстро поедать остатки. Но нет, пышногрудые девицы намек поняли – мигом похватали грязную посуду, и не успел еще выйти из зала, как уже елозили тряпочками по пустой столешнице. Прямо средневековая идиллия, так и видится, как их легко ставить по углам в правильную позу, по праву сеньора… или это право первой брачной ночи тогда только было? Черт, неужели тоже ВИЧ-инфицированные? До чего же жалко девок.