Деревня на голгофе летопись коммунистической эпохи: от 1917 до 1967 г. - Тихон Козьмич Чугунов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эти комбинации вредны только для колхозников: сданное колхозами «бумажное мясо», в форме денег, оплачено за счёт сокращения их и без того нищенской заработной платы. Кроме разорения, эти плутни ещё и обижают колхозников. В колхозах люди «забыли вкус мяса». А в отчётах, начиная от сельских и кончая правительственными, в печати и по радио коммунистическая власть трубит о том, что изрядная доля произведённого мяса «израсходована на внутри-колхозные нужды», т. е. якобы потреблена колхозниками… Ограбляя колхозников, правительство ещё и издевается над ними, заявляя в своих отчётах о том, что земледельцы едят мяса достаточно, а государству продают только «излишки»…
В «Комсомольской правде» было рассказано о том, какими «факирскими методами» колхозно–комсомольские организации «производят мясо», «выращивая» неисчислимое количество птицы. Комсомольская организация передового колхоза «Заветы Ильича», Свердловской области, выполняя приказ вождя партии Хрущёва — «догнать и перегнать по мясу Америку!», — дала партии и правительству обязательство: вырастить и сдать государству 50.000 уток!.. Срок давно истёк, а уток не было. Корреспондент «Комсомольской правды» поехал в передовой колхоз и там обнаружил следующую картину: «Когда мы вечером попали в колхоз «Заветы Ильича», то там нашли единственную молодую птичницу Машу О. Выяснилось, что она опекает всего лишь 173 утки… По обязательству было 50.000 уток, по подсчёту райкома — 8.000 уток, по словам колхозного секретаря «Заветов Ильича», — 3.000 уток, а на самом деле… всего 173 утки!..»
Если бы «въедливый» корреспондент не разоблачил эту махинацию, то в отчётах было бы указано, что «обязательство выполнено» и таким образом к 173 действительным уткам было бы добавлено 49–827 «уток бумажных»…
И этот отчёт показал бы, что «размножение» уток в социалистическом государстве может происходить с быстротой снежного обвала: на пути от колхозной птицефермы до кремлёвского министерства статистики стая уток за один месяц может увеличиться в 300 раз!.. Такого «биологически–статистического чуда» не было ещё ни в истории птицеводства, ни в мировой статистике…
На основании подобной статистики «кремлёвские факиры» бахвалятся: «Дела у нас идут хорошо, даже очень хорошо!..»
Когда такие стаи «бумажных уток» — через официальные отчёты, миллионнотиражную прессу, через радио и телевидение — разлетаются по всему миру, — наивные люди во всех странах приходят в транс от изумления и восхищения и повторяют: «Лозунг коммунизма — «каждому по потребностям» — в Советском Союзе уже перевыполнен!.. А что же наши правительства–недотёпы плетутся в хвосте, как черепахи?!.»
Так создаются «грандиозные достижения», или полное несоответствие между советской статистикой и действительностью…
Рыба
Рыбы в дореволюционной России было очень много. Все сорта рыбы и консервов можно было купить в любом, даже самом маленьком, городке.
А дешёвая рыба — сельдь солёная, сельдь сушёная (тарань) — была в каждой деревенской лавочке. Эту дешёвую рыбу крестьяне часто покупали целыми боченками и ели в достаточном количестве. Дорогую рыбу покупали к праздникам.
Жители деревень, расположенных на берегах рек и прудов, озёр и морей, — сами ловили много рыбы: сетями, удочками и всякими другими приспособлениями.
А теперь сами жители прибрежных поселений не ловят рыбу: нет удочек, нет сетей, нет времени. Вот, например, что пишет один рабочий, вернувшийся из Бельгии в Советский Союз: «А сколько здесь (на Дальнем Востоке) рыбы в реке! Так на глазах стаями и ходит. Вот бы тут порыбалить да времени нет: вкалывать надо и нормы выполнять, коммунизм строить!»…
Государственные фабрики и заводы губят рыбу в неисчислимом количестве, спуская ядовитые отбросы из заводов в реки. Рыболовные артели вылавливают молодняк. Специалист писал в газете, что из–за этих причин в Советском Союзе ежегодно гибнет рыбы не менее, чем на миллиард рублей.
Поэтому в СССР теперь ощущается недостаток рыбы везде, даже в приморских городах и в столице. Работница, встретившая главу правительства Хрущёва на улицах Владивостока, пожаловалась ему на то, что в магазинах большого портового города, на берегу океана, нельзя достать никакой рыбы, кроме солёной сельди.
А в колхозных деревнях нет даже сельдей. Сельдь в дореволюционной деревне продавали по 2–3 копейки за штуку, по 5 копеек за килограмм, а теперь сельдь продаётся в СССР по 1,5–2 рубля за килограмм (в новых рублях). В приморских городах цена свежей рыбы была ещё дешевле: две копейки за килограмм. Рыбные торговки в крымских городах предлагали свой товар так; «Три копейки око» (око — три фунта, около полутора килограмма).
А теперь казачка с Кубани, живущая в колхозной деревне, в 1960 году писала в Америку, своему брату, о том, что за селёдкой ездят в города: «Живём больше хлебом да тюльку (род сельди) привозим из Ейска (из города). И то слава Богу»…
Сахар
Советские научные работники, обследовавщие колхоз Вирятино, Тамбовской области, пишут: «Несоизмеримо, по сравнению с прошлым, увеличилось потребление сахара и вообще сладкого. Чай с сахаром или конфетами принято пить в каждой семье».
А писатель Н. Вирта, тамбовской житель, хорошо знающий жизнь деревни, в своей книге «Крутые горы (картины сельской жизни)» пишет о тамбовских колхозниках совсем другое: они пили «жидкий чай, чаще без сахару»…
Кто же из этих авторов пишет правду: советские научные работники или писатель Вирта?
Сахар в Советском Союзе стоит дорого: 1 рубль — 1 рубль 20 копеек (в новых деньгах) за килограмм в государственных магазинах, а на рынке — гораздо дороже. Колхозники, зарабатывающие менее 5 рублей в месяц, не могут достаточно покупать сахара и потреблять его.
Кроме того, колхозникам трудно «доставать», «добывать» сахар. Сахар производится в СССР в недостаточном количестве. Это видно из того, что он продаётся только в городских магазинах, да и то часто только по одному фунту на покупателя.
А в деревенские кооперативные лавочки сахар «подбрасывается» очень редко: обычно один–два раза в году. Об этом говорят очерки, описывающие колхозную деревню, рассказы сельских жителей. Письмо казачки из Кубанской станицы от декабря 1959 года сообщает: «…Чтобы купить полкило сахара мы едем в Ростов (за 160 километров от местожительства автора письма, — Т. Ч.), постоим полдня в очереди, получим полкило сахару и довольные возвращаемся поездом домой… Только раз в году привозили сахар в нашу станицу, но там такое творилось, что достать было невозможно»…
О том, что в Советском Союзе сахара недостаточно даже для городского населения и стоит он дорого, свидетельствует и такой факт, что советские матросы, бывая за границей, закупают там сахар мешками.
Что касается конфет, которые будто бы вошли в
