Рыцарь призраков и теней - Пол Андерсон

У девушки мороз побежал по коже. Она пристально посмотрела на Доминика и прошептала:

— Те, кто поймал меня, кто убил Тродвира, кто пытал меня и приговорил к рабству, они тоже были мерсейцами?

— Они были людьми, — прямо ответил Флэндри и принял более нормальное положение. — Они были сотрудниками терранской имперской военной разведки и приносили присягу, но служили Мерсейе. Они прибыли, чтобы «провести расследование» и таким образом добавить достоверности слухам о Деннице, которые их сообщники уже разносили по всей Вселенной. Им нужно, чтобы Империя почувствовала сильное недоверие к господарю, понимаешь? Тогда она будет вынуждена действовать. Ей нельзя ждать слишком долго. Но эти действия вызовут ответную реакцию господаря. Тем более что он уже имеет основания сомневаться в доброй воле Терры.

Флэндри затушил сигарету, выпил, положил локти на стол и, приблизив свое лицо к лицу девушки, тихо добавил:

— Господарь услышит о слухах и пошлет свое доверенное лицо, чтобы их проверить. Айхарайх — позже я расскажу о нем — Айхарайх из Ройдхуната знал, что этим лицом будешь ты. Он хорошо подготовился. Твое вымышленное преступление возмутит Терру, вынесенный тебе приговор — Денницу. Этого недостаточно, чтобы начать войну, но напомни мне когда-нибудь, чтобы я рассказал тебе об Ухе Дженкинса. Когда нации стоят на краю обрыва, достаточно небольшого толчка, чтобы они покатились вниз. Некоторые факты о том, как тебя заманили в ловушку на Диомеде, мне известны. Остальное ты можешь рассказать сама, если захочешь. Потому что Айхарайх если и не создает миражей, то воздействует на мозг. Он стер твои воспоминания, а вместо них насадил смутные фальшивые образы и ту ненависть к Империи, которую ты не пыталась скрывать. С его сверхъестественными телепатическими способностями, которые позволяют ему воздействовать на мозг так же, как наркотики, электроника и гипноз, он способен сделать то, что не под силу никому другому. Но я не думаю, что он полностью уничтожил реальные воспоминания. В этом случае подделка стала бы слишком очевидной. Скорее всего большая часть истины осталась в твоей памяти, замаскированная или погребенная под спудом.

Воздух с шумом проходил сквозь ее сжатые зубы. Лежавшие на столе руки сжались в кулаки. Флэндри накрыл их своей большой и ласковой рукой.

– Надеюсь, мне удастся вернуть то, что ты потеряла, Козара, — казалось, что ему трудно говорить, — и... и освободить тебя от тех эмоций, что связаны с условными рефлексами. Это легко сделать с помощью психотерапии. Я не настаиваю. Спроси себя: можешь ли ты настолько мне доверять?

Глава 12

Корабельный лазарет состоял из единственного помещения, однако на удивление хорошо оборудованного. Козара вошла в него с комом в горле и сухостью на языке. Флэндри и Чайвз стояли позади хирургического стола. Закрепленный над подушкой электронный шлем напоминал отвратительную паутину. Слабый гул двигателя, вентиляции, вспомогательных устройств и систем жизнеобеспечения, казалось, стал звучать гораздо резче.

На сей раз Флэндри обошелся без витиеватых фраз. Одетый в простой зеленый комбинезон, который делал его выше, Доминик произнес:

– Ты еще можешь изменить свое решение. Прежде чем мы приступим к работе, позволь мне объяснить следующее: Чайвз и я проводили подобные операции и раньше, но, хотя из нас и получилась неплохая команда, мы не профессионалы.

Подобные операции... Совсем недавно на этом матрасе лежал Мухаммад Снелл, беспомощный, погруженный в наркотический бред, а вон тот человек выкачал из него информацию и вколол быстродействующий яд.

Разве я не должна бояться имперцев? Не слишком ли я рискую, становясь союзником человека, который обращается с разумным существом как с бессмысленной скотиной?

Мне следует возмущаться, но я не чувствую гнева. И я не чувствую себя из-за этого виноватой.

Нет во мне и желания мстить. По крайней мере, большого желания. Я помню, как погиб Тродвир из-за того, что стал кому-то помехой. Я помню, как погиб Михаил Светич, в войне, которую, как говорит Флэндри, наши враги снова пытаются развязать.

Как говорит Флэндри... До нее донесся его быстрый и педантичный голос. Он что, выучил свою речь наизусть?

— Конечно, это не гипнозонд. Наш аппарат погружает человека сразу в квазисон и, после того как наркотик подавит эмоции и механизмы торможения, стимулирует деятельность памяти. В результате все, что записывает человеческий организм, становится доступным тому, кто задает вопросы — при условии, что опрашиваемый не защищен глубоким кодированием. Этот процесс требует большего времени и умения, чем обыкновенный допрос, где требуется получить информацию, которую объект знает, но отказывается сообщить. Психиатры используют данную процедуру для извлечения подавленных воспоминаний из сознания серьезно больных пациентов. Я применял ее главным образом для того, чтобы получить полный отчет от готовых к сотрудничеству свидетелей и выяснить некоторые существенные детали, которые они заметили, но забыли. В твоем случае лучше провести несколько коротких сеансов, отделенных друг от друга промежутками в три-четыре дня. Таким образом ты сможешь усвоить полученные знания и избежать кризиса. Сеансы не причинят тебе никакой боли и сами по себе не оставят никаких воспоминаний.

Козара сконцентрировала внимание на словах Флэндри.

— Ты дашь мне прослушать записи, после того как я проснусь?

— Если захочешь, — ответил он. — Но, может быть, ты предпочтешь, чтобы я их стер? Видишь ли, когда наши вопросы выявят связный каркас того, что было забыто, одна простая команда закрепит его в твоей нормальной памяти. Все остальное восстановится по ассоциации. В итоге ты получишь полное знание того эпизода, на котором мы сконцентрировались.

Доминик серьезно посмотрел на девушку:

— Ты должна понимать, что нам будет открыта вся твоя жизнь. Мы очень постараемся направлять вопросы таким образом, чтобы не лезть куда не следует, но полностью избежать этого не удастся. Ты выболтаешь много лишнего. Кроме того, нам придется двигаться на ощупь. Как понять, принадлежит ли данный обрывок информации недавнему дурному прошлому или он более ранний и к делу не относится? Иной раз нам придется продолжить выбранную линию исследований достаточно долго, прежде чем мы сможем получить твердый ответ.

Поневоле откроются вещи, которые ты бы хотела скрыть. Тебе останется только положиться на наше слово, что в будущем мы будем хранить молчание... и, конечно, мы не посмеем тебя осуждать: не суди, да не судим будешь.