Мир приключений 1962. Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов - А. Казанцев

— Ты что, ошалел? — спросил он удивленно.

И вдруг матрос ответил на русском языке.

— Скотина! — сказал матрос. — Моряк, а своих продаешь!

— Скотина, — подтвердил, кивнув головою, второй матрос.

— Вы говорите по-русски? — удивился Жгутов.

— А вот увидишь, — сказал первый матрос, — мы еще знаем слово «подлец» и слово «гадина». Вот сколько мы слов знаем по-русски.

Жгутов старался сделать вид, будто он не понимает, что все эти слова относятся к нему. Пока капитана не было, не хотелось ему ссориться с матросами. Оба были здоровые парни, ссора могла плохо кончиться для Жгутова.

— А где вы научились русскому языку? — спросил он самым невинным тоном.

— У себя в Норвегии, — сказал первый матрос. — Когда там была ваша армия.

Мне некогда было слушать дальше. Следовало прежде всего сообщить Фоме Тимофеевичу о сговоре Жгутова и капитана Нильсена. Мне казалось, что матросы славные парни, но все-таки я не знал, какие им дал приказания капитан и о чем он говорил с ними по-норвежски. Может быть, им было приказано задержать меня здесь, на берегу. Я пошел не торопясь, будто прогуливаясь, я решил, что, если они скажут, чтоб я оставался, я сразу брошусь бежать. Но никто меня не окликнул. Пройдя полпути, я обернулся. У матросов шел разговор со Жгутовым, и — никто не обратил внимания на мой уход. Матросы наступали на Жгутова и что-то говорили ему возбужденно и зло. Жгутов пятился. Он отходил к скале, и вид у него был очень испуганный.

Валя стояла на скале у флага. Фома Тимофеевич, Фома и Глафира стояли возле пещеры. Они, вероятно, приблизительно догадывались, что происходило внизу.

— Ну что? — спросил меня Фома Тимофеевич, когда я еще не успел дойти до пещеры.

— Жгутов предложил им отдать горючее, если они его возьмут в Норвегию, — торопясь, проговорил я. — Капитан за бачком поехал. Шланг, Жгутов говорит, есть. Они перекачивать будут.

Я проговорил это все очень быстро, и все-таки Валька еще быстрее ухитрилась сбежать сверху. Она уже крутилась под ногами и суетилась и всех забрасывала вопросами. Чтоб отвязаться от нее, мне пришлось коротко повторить рассказ. И Валька ахала и ужасалась и опять забрасывала всех дурацкими вопросами: «Что же будет? Да как же так? Да разве мы можем позволить?» Но недолго ей пришлось надоедать нам.

— Дежурный, к флагу! — рявкнул капитан, да так сердито, что Валька и спорить не стала, замолчала и побежала наверх. — Пойдемте, — коротко приказал капитан и зашагал вниз.

Мы с Глафирой пошли за ним, а Фома забежал в пещеру и потом бегом догнал нас.

— Ты зачем бегал? — спросил я его тихо.

Он молча вынул из кармана и показал мне большой нож, которым мы открывали консервы.

— Ты чего? — испугался я.

Я представил себе, что Фома с этим ножом, как с кинжалом, бросится на капитана Нильсена. Фома был отчаянный парень. Когда он считал себя правым, он ничего не боялся. Хорошего не могло получиться: сила была на их стороне, в драке они бы нас легко одолели.

— Я попробую шланг перерезать, — тихо сказал мне Фома, — и вылью горючее. Нельзя же им позволять на нашем острове хозяйничать!

— Увидят же, — шепнул я ему: — бот-то ведь на виду.

— Попробую, — сказал Фома, — может, и не увидят.

Шлюпка капитана Нильсена уже шла к берегу. Капитан торопился. Может быть, он боялся, что вдруг подойдет советское судно, а может быть, ему просто хотелось скорее закончить дело. Он-то ведь понимал, что это самый обыкновенный разбой. Мы подошли к Жгутову и к матросам, которые все еще продолжали спорить, и в это же время нос шлюпки врезался в песок.

— Ребята, — говорил искательно Жгутов, — ну давайте спокойно поговорим. Вы чудаки. Вам же самим лучше. Скорее будете дома. Рыбу свежую привезете, продадите.

— Кто продаст рыбу? — наступал на Жгутова первый матрос. — Я продам рыбу? Если б моя была рыба, я разве из-за нее людей на острове бросил бы? Нехорошо Нильсен делает, не как моряк делает.

— Жгутов! — резко сказал Фома Тимофеевич.

Жгутов обернулся. Растерянное, жалкое стало у него лицо. Он испугался капитана. Но только на секунду. Через секунду он вспомнил, что терять ему нечего, что все равно уже все потеряно, а может быть, он увидел Нильсена, который вылез из лодки и торопливо шел к нам.

— Вы на меня, Фома Тимофеевич, не кричите, — сказал Жгутов. — Я теперь вам не подчинен. Вы мне не начальник. Считайте, вышел Жгутов в отставку.

— Ну, в чем дело? — спросил резко капитан Нильсен, глядя прямо в лицо Фоме Тимофеевичу.

— Капитан, — плаксивым голосом сказал Жгутов, — ваши матросы меня обижают. Ругают, драться хотят, а за что? За то, что я вам же помочь хочу. Про вас говорили такое, что даже слушать неприятно.

— Да? — спокойно спросил Нильсен. — Кто говорил, Христиан, Оле?

— Не то говорили, хозяин, — хмуро сказал первый матрос.

— Не то? — удивился Нильсен. — А что же? — Матросы молчали. — Прошу вас запомнить, Оле и Христиан, что, если я вас уволю, ни один судовладелец на работу вас не возьмет. Понятно?

— Понятно, — хмуро ответили Оле и Христиан.

— Господин капитан, — резко сказал Фома Тимофеевич, — что случилось?

— Я вынужден, капитан Коновалов, — резко сказал Нильсен, — взять у вас горючее, которое вам не нужно и без которого я не могу дойти до материка.

— Я не возражаю, чтобы вы взяли горючее, — сказал Фома Тимофеевич, — но вы должны нас доставить в ближайший порт.

— Я уже говорил, — пожал плечами Нильсен, — что это невозможно. У меня протухнет рыба.

— Всякий моряк, — сказал наш капитан, — обязан спасти моряка, терпящего бедствие, а у нас дети и женщина.

— Вы богатый человек, капитан Коновалов, — сказал с издевкой Нильсен, — для вас полный трюм рыбы пустяк, а я человек бедный, я не могу бросаться деньгами.

Тут я увидел лицо Христиана. Странное напряжение было в его взгляде. Он не отрываясь смотрел на бот. Я обернулся. Фома торопливо шел по наклонной палубе к трапу. Еще несколько секунд — и он спустится в трюм. Но в это время раздался яростный крик Жгутова:

— А, черт! Смотрите!

Все повернулись к боту. Фома, поняв, что он замечен, заторопился. Но в несколько прыжков Жгутов добежал до бота, вспрыгнул на палубу — Фома уже опускался по трапу вниз — и, схватив Фому за шиворот, резким рывком поднял его и швырнул с бота.

— Смотрите, — повторял Жгутов, — с ножом. Шланг хотел перерезать. Хорошо, я его заметил, а? Каков?

Фома лежал на песке, с ненавистью глядя на Жгутова. Нож он выронил. Нож валялся у самого бота. Но зачем он нужен был теперь, этот нож?

Тут я увидел, что рядом со мной стоит Валька. Она напряженно слушает разговор, и глаза у нее испуганные и очень серьезные.