Самоучитель игры на мировой шахматной доске - Сергей Переслегин

В действительности эта правовая концепция представляет собой обычный обман. Проиллюстрируем это на простейшем примере шахматной игры.

Всякое умение/знание, в том числе шахматное, группируется в социальную пирамиду. На вершине этой пирамиды находится один чемпион мира. Далее располагается очень узкий слой претендентов на корону (5-10 человек). Ниже — гроссмейстеры мирового уровня — их десятки, просто гроссмейстеры — сотни, международные мастера… и так далее. В самом низу пирамиды находятся детские шахматные школы и местные клубы, где занимается шахматами несколько миллионов человек. Примерно так выглядит пирамида и в любой другой области деятельности, например в китайской традиционной гимнастике У-шу: миллионы людей в основании, единицы на вершине.

Чтобы получить вершину, приходится выстраивать всю пирамиду. При этом основная доля затрат приходится на нижние ее этажи — просто потому, что там очень много людей.

Реальную ценность для внешнего потребителя представляет только элита, вершина пирамиды. За тех, кто находится на этой вершине, можно дорого заплатить — все равно дешевле, нежели строить пирамиду самому.

В стоимость чемпиона мира по шахматам должны быть включены расходы на создание всей пирамиды шахматного образования. Но его цена — это цена одного человека, пусть и относящегося к высшей элите. Понятно, что тот, кто платит только за одного человека, всегда сможет предложить этому человеку лучшие условия, нежели тот, кто вынужден содержать всю пирамиду. Так что разница уровней жизни между страной — эмитентом образования и принимающей страной не имеет отношения к делу. «Перекачка мозгов» всегда выгодна экономически, так как представляет собой получение продукта по цене, значительно меньшей, нежели себестоимость.

Заметим тем не менее, что даже бесплатный экспорт образования выгоден стране-эмитенту. Во-первых, такая страна занимает позицию в системе мирового разделения труда: она необходима верхушке мирового сообщества и потому неприкасаема. Во-вторых, при сколько-нибудь разумной организации взаимодействия между метрополией и диаспорой эмигранты играют роль «агентов влияния» во внешнем мире, что выгодно как политически, так и с позиций борьбы за мировые рынки.

Однако эти позитивные эффекты будут проявляться и в том случае, если принимающей стране придется платить полную цену за образование иммигрантов. Тем самым желательно сделать экспорт образования формально прибыльным. Для этого разумно использовать лазейку, существующую в англосаксонском праве.

Речь идет о законах, регулирующих деятельность корпораций. При всей приверженности принципу свободы личности, Запад признает, что работа на корпорацию подразумевает определенные ограничения прав (как правило, оформленные в виде договора). Химик-парфюмер не может продать корпорации-конкуренту созданную им формулу. Футболист не имеет права перейти в другой клуб, пока не будут согласованы все детали сделки между его прошлым и новым хозяином. Сотрудник, чье обучение оплачено корпорацией, должен вернуть кредит, если он покидает корпорацию.

Разумно тем самым оформить российскую систему образования как совокупность корпоративных структур с привлечением как частного, так и государственного капитала. Деятельность таких структур должна базироваться на системе договоров, четко определяющих взаимные права и обязанности эмитента образования и лиц, пользующихся его услугами. Понятно, что в отношении большинства детей будут заключены договора кредитного типа. Такие договора могут быть со временем выкуплены (в том числе третьей стороной). При этом юридические отношения между эмитентом образования и клиентом разрываются, что дает клиенту право продавать свою рабочую силу на свободном рынке.

Речь идет о создании национальной корпорации «Образование», поставляющей на внешний рынок вполне определенный, пользующийся спросом товар — образованных людей. Данная корпорация, как и любая другая, получает прибыль и платит налоги. Ее отношение с государством регулируются специальным законом; кроме того, государству должен принадлежать контрольный пакет акций корпорации.

Предпочтительно, чтобы «Закон об образовательных корпорациях» получил международный статус, для чего желательно создать организацию стран — экспортеров образования (Россия, Китай, Южная Корея, Индия, Украина).

Внешний круг информационного кровообращения не требует существенных содержательных реформ — речь идет только об иной организационной и юридической формуле. Значительно более серьезной задачей является создание стратегии внутреннего круга образования.

Сведем воедино рассмотренные выше проблемы:

Современное образование не обеспечивает карьерного роста и потому недостаточно востребовано.

Все образовательные цепочки готовят специалистов среднего уровня, в то время как рынок рабочей силы нуждается преимущественно в неквалифицированном труде и в услугах профессионалов высшего класса.

Функции образования, как системы, интегрирующей личность в социум, перешли к телевидению, рекламе, таблоидам.

Эффективность образования как системы воспроизводства информации неуклонно падает, что обусловлено, в частности, снижением возраста потери познавательной активности.

Из перечисленных проблем наиболее существенна последняя, поскольку зачеркивает целую группу образовательных стратегий.

Действительно, начальная школа находится в самом низу образовательной пирамиды, и системный сбой на этом уровне разрушает пирамиду в целом. Теоретически можно переключить усилия на дошкольное образование, но, во-первых, неясно, каким образом этого добиться, и, во-вторых, есть все основания утверждать, что такой ход в случае успеха только увеличит величину «образовательной ямы». То же самое можно сказать и о проекте создания сверхплотной информационной среды (если такой проект вообще осуществим по финансовым и кадровым соображениям).

Тем не менее выход оказался довольно очевидным. Все проблемы современного образования связаны с тем, что оно представляет собой воспитание детей. Речь идет не только о возрасте, но и об определенном позиционировании: по Э. Берну, учащийся — в том числе студент-старшекурсник — занимает позицию ребенка, преподаватель же всегда находится по отношению к нему в позиции родителя.

Потеря познавательной активности, однако, обозначает, что тоннель Реальности ученика пришел в информационное равновесие с социально усредненным тоннелем Реальности. Это означает, что в наши дни, в начале XXI столетия (или, иными словами, на пороге Когнитивной фазы развития), ребенок в 10-12 лет становится социально взрослым.

Следовательно, и школьное образование должно быть ориентировано на взрослых.

На взрослых в формальном смысле этого слова — жизнь меняется очень быстро, и система знаний, трудолюбиво выстроенная школой двадцать лет назад, оказывается малопригодной для проблем сегодняшнего дня. Тем самым «Снова в школу»[308] должно стать всеобщим лозунгом старших поколений.

На взрослых в смысле самоопределения, берновской коммуникативной позиции. Это, естественно, подразумевает совершенно новую модель обучения, которую еще предстоит создать. Такая модель должна получить свое отражение в юридическом пространстве, поскольку ситуация, когда уголовная ответственность наступает с 14 лет, гражданские обязанности — с 16, а полнота прав приходит только в 18 лет (в то время как человек оказывается социально взрослым в 10 лет, а биологически взрослым в 13), выглядит во многих отношениях абсурдной.

Заметим здесь, что стратегия образования взрослых подразумевает разделение начальной школы (где сохраняется коммуникационная линия «родитель — ребенок», а ученик не пользуется полнотой гражданских прав) и средней школы. Заметим также, что эта стратегия приводит к мультивозрастной средней школе, то есть к появлению важнейшего социального института перемешивания поколений.

Стратегия образования взрослых означает безусловный отказ от общественного убеждения: «школа — ВУЗ — работа — карьера». Уже отмечалось, что сегодня эта схема часто модифицируется как «школа — работа — карьера — ВУЗ — работа» (или «школа — ВУЗ — работа — второй ВУЗ — карьера»). Придется, однако, ввести деятельную рамку и в школе.

Логика: «начальная школа — работа[309] — средняя школа — ВУЗ — работа — второй ВУЗ — карьера», выглядит непривычной. Она, однако, полностью отвечает концепции примата деятельности. В рамках этой логики образование рассматривается не как дополнительный контур системы обеспечения социальной стабильности, но как часть системы деятельностей.