Третья раса - Дмитрий Янковский

Все это выглядело уродливым и красивым одновременно. В Поганке ощущалась сокрушительная сила, но не столько физическая, сколько мистическая, подавляющая. И это не было плодом моего воображения – внутри Поганки наверняка размещались сотни нейрочипов для управления тварями охранной зоны, так что она активно излучала на биологических частотах, что не могло не чувствоваться.

Торпеды и мины в зоне непосредственной близости не обращали на меня ни малейшего внимания – точно как в прошлый раз. Это означало, что собственная воля отсутствовала у них начисто и они были частью Поганки, ее личной гвардией, Ее охраной, органами чувств и средствами добывания пищи.

У меня невольно возник вопрос: а от какой твари Жаб поставил мне нейрочип? Нет, конечно, это не могла быть Поганка, в этом не возникало ни малейших сомнений. Она бы не дала себя препарировать. Но Жабу ведь необходимо было отловить и разрезать торпеду в кратчайшие сроки, поскольку уже через три дня я лежал на операционном столе. У меня возникло серьезное подозрение, что торпеда могла быть отловлена именно здесь – это куда проще, чем гоняться за тварью по всему океану. Тогда причина, почему на меня никто не кидался, могла быть куда прозаичнее, чем считала Молчунья. Я попросту излучал те же волны, какие излучали «гвардейские» торпеды боевого охранения. Но это значило…

Я медленно поднял взгляд на чудовищную тушу Поганки. Величественную, пугающую. Я ощущал ее флюиды и чувствовал, что она ощущает мои. Это была связь, описать которую невозможно словами. Вспомнился разговор с дельфинами, когда я думал о людях как о разумных существах, лишенных когтей и клыков. А ведь теперь все оказалось не так. Поганка могла управлять своими торпедами и минами без всяких усилий, как я, к примеру, управлял водометами своего скафандра – мыслекомандами, передаваемыми через нервные волокна и нейрочип. Может, она и мной могла управлять?

Эта мысль казалась дикой, но оттого она не становилась менее пугающей. И все-таки на уровне интуиции я чувствовал несоответствие. Не могла Поганка мной управлять. Почему? Да просто потому, что она, как разумное существо, была много моложе меня, Ну, не меня лично, конечно, а как человека в понимании расы. Ее раса была моложе моей. Намного. Не настолько, как мы моложе дельфинов, но все-таки, Поэтому передача воли по нейроканалу между нами могла быть только односторонней – от меня к ней, Я ведь управлял скафандром. А чем он отличается от любого другого биотеха? Только генным набором, но никак не принципом действия,

Но если я мог управлять Поганкой, то, значит, был способен через нее воздействовать на всех тварей охранной зоны! Вот вам и существо без когтей и клыков! Да у меня, если мысль верна, самые большие на свете когти и зубы! Может, Жаб добивался именно этого? Хотел сраститься с ракетной платформой на уровне прямой нейропередачи? У самого не получилось, так он мне нейрочип всадил? Ну, тогда ему придется со мной договариваться.

Проблема была только в том, что я понятия не имел, как проверить свою теорию. Способ управлять скафандром я знал прекрасно, а вот как применить его на Поганке? Жаб-то наверняка знал, но не поделился такой информацией. Вспомнилось, что в сказке Андерсена бывший наемник целый год носил в кармане огниво, не зная его истинной ценности – совсем как я. И только потом, случайно щелкнув кнопкой этого непонятного устройства, он вызвал самую большую собаку на свете. Случайно. Но Жаб случайностей не выносил, у него все всегда было под полным контролем. Я бы, кстати, ничуть не удивился, возникни он прямо сейчас из ближайшей расщелины с ценными указаниями для меня. Это было бы мило, конечно. А то глупо как-то обзавестись клыками, не зная способа клацнуть ими как следует.

В общем, пока мне оставалось только одно – добраться до пульта и воспользоваться программатором. Другого способа взять ракеты под свой контроль я не знал. Включив водометы, я направился напрямую к Поганке, уже точно зная, что стрелять в меня она не будет. И все равно страшно было проплывать мимо затихших торпед, мимо толстых якорных жгутиков мин.

Огромная туша платформы надвигалась на меня, как в ночном кошмаре, а голубоватое свечение еще больше подчеркивало бредовость происходящего. Я точно знал, где расположен пульт, ведь один раз я им уже пользовался, когда включал систему уничтожения. Поганка становилась все ближе и ближе, нависала, подобно горе. Обогнув ее с правой стороны, я разглядел толстую хитиновую створку, под которой располагался пульт. Я не спешил ее открывать. Было страшно. Ведь после ее открытия и перевода ракет на ручной режим у меня уже не будет пути к отступлению.

«Молчунья, здесь Копуха, ответь», – позвал я.

«На связи».

«Я добрался до места. Поганка меня пустила».

«Я же говорила, что так и будет».

«У меня другая теория на этот счет, но об этом позже. Это сейчас не важно. Мне нужен канал с землей».

«У меня все готово. Пришлось, правда, повозиться немного с переподключением. В воде это непросто, сам понимаешь».

«Руки у тебя золотые», – ответил я.

«Факт. Ладно, даю тебе канал прямо на монитор. Пожелание по сетевой точке будет?»

«Конечно. Сможешь дать мне публичный канал связи с пресс-службой европейского парламента?»

«Я на него и настроилась. Лови».

Светящиеся буквы на забрале шлема уменьшились, и я различил упрощенную схему сервера пресс-службы парламента. Вызвав меню, я заказал форму ввода сообщения. Дальше можно было набирать текст, используя знаки Языка Охотников, – компьютер сам переведет их в английские буквы.

Текст был простой и внятный, я решил обойтись без дешевого пафоса. Просто сообщил номер своего подкожного чипа, а также уверил парламентариев, что самостоятельно справиться с ракетой на орбите и запустившей ее установкой они не смогут. Аргументы я позаимствовал у Долговязого, но не очень грузился по этому поводу. Под конец я сообщил, что имею возможность решить все проблемы разом, поскольку взял контроль над биотехнологической ракетной платформой, снаряженной восемью мощными термоядерными фугасами. Для подтверждения я сообщил координаты места, по которому прямо сейчас нанесу ракетный удар. И напоследок сообщил сетевую точку, через которую со мной можно связаться, чтобы утрясти некоторые формальности.

Отправив сообщение, я вызвал Молчунью и попросил подключить меня к сороковому ретранслятору в Антарктиде.

«Бес, ответь Копухе», – передал я в эфир.

«На связи Бес, – поползли у меня буковки по забралу. – Ты откуда так странно вышел на связь?»

«Все равно не поверишь. Я знаешь что хотел сказать? Ты через двадцать минут не смотри в сторону полюса. А то глазки повредишь».