Ересь Хоруса: Омнибус. Том I - Дэн Абнетт

Когда Копье заговорил, Койн понял, что финальный момент близок. В шипящем голосе убийцы слышалась злоба змеи, которая разворачивается и раздувает капюшон перед тем, как нанести удар.

— Я убиваю и убиваю, а вам все нет конца, — выпалил Копье. — Вы мне не противники, вы просто ступеньки на моем пути. Дорожные вехи.

— Какое чудовище тебя породило? — Койн высказал вслух вертевшийся в голове вопрос и снова изменил лицо. — Ты же просто случайное совпадение факторов. Животное. Оружие.

— Как и ты? — Мечи Копья, покрытые слизью, тускло блеснули. — Как и та темнокожая девка, которую я убил силой мысли? А что ты совершил на своем пути, безликий? — Он обрушил на каллидуса жестокий и грубый выпад, но Койн уклонился и, разбрызгивая лужу, отступил в тень. — Ни одна из твоих жертв ничего не значит. Но то убийство, которое совершу я, изменит баланс Галактики.

— Тебя остановят!

Койн выкрикнул слова с неожиданно вскипевшей яростью.

— А ты этого не узнаешь.

Копье щелкнул пальцами и послал в каллидуса россыпь костяных осколков. Койн, вместо того чтобы отшатнуться, рванулся навстречу острым снарядам и отбил их взмахами помнящего меча, а затем, не замедляя движения, бросился на убийцу, целясь в единственную уязвимую точку в его теле.

А Копье оставил эту брешь в обороне с единственной целью — заманить противника и воспользовался его выпадом с нескрываемым удовольствием. Из его постоянно двигающейся кожи выскочили еще два лезвия, похожие на клыки, и блокировали выпад каллидуса.

Изменчивое лицо Койна потемнело от ужаса, а потом и от боли. Копье скрестил свои руки-мечи наподобие гильотины и одним движением отсек изящные тонкие руки каллидуса у самых запястий.

Болевой шок отбросил Койна назад, а на Копье брызнули струи его крови. Но убийца схватил свою жертву, не дав упасть в мутную затхлую лужу.

— Мы с тобой похожи, — сказал он каллидусу. — Под кожей мы все одинаковые.

Койн был на волосок от смерти. Копье поднял руку и запустил острые как иглы когти в трепещущую кожу лица ассасина, а потом одним жестоким рывком сорвал ее, обнажив окровавленную плоть. Тело Койна забилось в судорогах от мучительной боли, и убийца грубо оттолкнул его от себя.

Каллидус отлетел в сторону и упал на валявшийся мраморный шпиль, проткнувший его защитный костюм. Его тело, пронзенное острым наконечником, содрогалось и истекало кровью, медленно умирая.

— Видишь? — Копье адресовал вопрос лоскуту кожи, висевшему в его руке. — В некотором роде мы одинаковые.

Убийца запрокинул голову и проглотил свою добычу. Теперь с этим делом покончено, и от бесполезных пехотинцев Императора он отделался. Теперь Копье может снова заняться передачей сигнала своему господину. Он оглянулся в поисках широкой и ровной площадки, где мог бы начертить необходимые символы.

нет

— Замолчи! — прошипел Копье.

Демоническая оболочка заволновалась. Что-то коснулось ее поверхности. Слабое дыхание энергии, укол ультрафиолета. Копье повернулся, пытаясь проследить…

Пуля вошла в голову убийцы через бездонный черный провал правого глаза, и мощный кинетический удар сбил Копье с ног, швырнув в заваленную мусором лужу. Пуля мгновенно разлетелась на тысячи мелких острых осколков, которые рикошетом отскакивали от внутренней поверхности черепа и рвали на своем пути серое вещество мозга.

Безликий пожертвовал своей жизнью, чтобы заманить его в атриум, под выстрел снайпера.

В краткие мгновения до того, как его поглотила тьма, пришло понимание. Здесь был еще один враг. В своей самонадеянности он пропустил третьего противника. Или, возможно, это была заслуга Сабрата, который в критический момент сумел затуманить его сознание.

С убийцей было покончено.

Келл опустил винтовку и перестал придерживать хамеолиновый плащ. Эхо выстрела, который был едва ли громче женского вздоха, еще не утихло среди балок атриума. Сидевшие неподалеку хищные птицы взвились в воздух и хрипло покрикивали друг на друга.

Виндикар повесил винтовку на плечо и вдруг понял, что у него дрожат руки. Он посмотрел на свои закрытые перчатками пальцы, и они показались ему чужими, словно принадлежали кому-то другому. Они были столь густо покрыты кровью, и столь многие пали жертвой их движений. Одно легкое нажатие пальца на курок, такое незначительное и почти незаметное, но оно обладало могущественной разрушительной силой.

Он старался не заглядывать в этот потаенный уголок своей души, в этот бездонный колодец раскаяния и гнева, который образовался в тот день, когда он уничтожил убийцу своих родителей. Он старался, но ничего не вышло, и Келл сдался.

Это было его первое убийство.

Мужчина в транзитном аэронефе, скользящем поверх холмов и огибающем горные вершины каньонов Такстеда. Эристид Келл залег в высокой траве за восемь дней до назначенного момента. В такой же высокой траве, в какой они с Дженникер играли детьми в прятки и в погоню за чудовищами. Он ждал под солнцем, напоминавшим о величии отца, и ждал под луной, светлой, как улыбка матери.

А когда аэронеф показался из-за склона горы, он выстрелил, но никого не убил. Не с первого раза. Окно каюты преломляло лучи, и прицел оказался неточным. Он должен был знать об этом и сделать поправку. Урок был усвоен.

Но вместо холодной и непоколебимой решимости он поддался ярости. Келл разрядил в аэронеф весь магазин патронов и убил всех, кто там находился. Он уничтожил всех свидетелей своей ошибки, уничтожил цель и всех попутчиков. Мужчин, женщин и детей.

Он отомстил.

Он снова вернулся в это место. Жизнь, взятая взамен отнятой у его семьи жизни, — и снова не нашел в своем поступке никакой радости. Только горький привкус пепла и ярости, который ничуть не уменьшился.

Келл сердито дернул за кольцо крепления и по натянутому тросу спустился из своего укрытия на залитый дождем первый уровень терминала. Плащ захлопал за спиной широкими крыльями. Виндикар сразу направился к телу существа по имени Копье, но одну руку опустил к висящей на поясе кобуре. Жестоко истерзанное тело Койна он удостоил только беглого взгляда; несмотря на постоянное оспаривание лидерства Келла, каллидус выполнил последний приказ и погиб при исполнении долга. Он позаботится, чтобы круги узнали о своих потерях — Йоты, Тариила и остальных, и на лице Плачущей Королевы в Усыпальнице Павших будут высечены новые слезы.

Жестокий убийца, раскинув руки и ноги, лежал в луже, образовавшейся после дождей. Вокруг тела ржаво-красным ореолом на серой поверхности расходились бесформенные разводы.

Келл внимательно осмотрел труп и едва удержался, чтобы не вытащить нож и не искромсать багровую плоть в припадке безумной ярости. Пуля «Град» своим взрывом проломила череп изнутри, и он окончательно утратил человеческие пропорции. Трещины в костях были видны сквозь разорванную кожу и ткани лица. Голова выглядела теперь как посмертная терракотовая маска, разбитая и собранная неумелыми руками.

Келл не стал снимать с плеча винтовку, а вытащил пистолет «Экзитус», скользнул пальцами по клейму на казенной части и поднял тяжелое оружие. Он не оставит от этого существа никаких следов.

Ботинок Келла попал в разноцветную воду и потревожил поверхность. Движение привлекло его внимание: ржавое пятно в луже уже не увеличивалось, а уменьшалось.

Раны на теле убийцы собирали кровь.

Виндикар развернулся, держа палец на спусковом крючке.

Нога Копья с треском поднялась под неестественным углом и словно молотом ударила в грудь Келла. Виндикар покачнулся, а краснокожее чудовище вскочило и бросилось на него. Копье двигался уже не с той ловкостью и точностью, какую снайпер наблюдал через прицел винтовки, но этот недостаток в полной мере восполнялся его скоростью и агрессивностью. Убийца вихрем налетел на снайпера, выбил из его руки пистолет, и от ударов зубчатых кулаков затрещали кости.

У виндикара все внутри перевернулось, когда он увидел, как движется кожа Копья. Как будто его плоть под воздействием необузданной энергии перемешивала внутри все кости и органы. Из пробитого глаза монстра вытекал мозг, смешанный с темной кровью, а из раскрытой пасти и ноздрей вылетали сгустки отмерших тканей. Снайпер попытался блокировать удар, но второй кулак в этот момент достиг цели, и плечо вылетело из сустава. Келл заорал от боли.

Он не удержался на ногах и упал в лужу крови рядом с обломком мрамора, на котором все еще висело тело Койна. Копье устремился за ним. Благодаря впитываемой подошвами крови его тело с каждым шагом раздувалось и становилось плотнее.

На пузырящейся поверхности его тела вдруг проявилось лицо. Потом еще одно, и еще, и все они пытались пробиться сквозь душившую их мембрану и вырваться на свободу. Копье пошатнулся и остановился. А потом стал рвать себя когтистыми лапами, сдирая наросты и оставляя сочащиеся гноем раны.