В тени луны. Том 2 - Мэри Кайе

— Ну, в чем дело?

Раздражение в его голосе вызвало у Винтер внезапную неуверенность, и ее решительность ослабла. Она крепче сжала руки, глубоко вздохнула и заставила себя заговорить спокойно:

— Алекс, ты женишься на мне?

Он долго не шевелился, затем медленно повернулся и взглянул на нее. Ему казалось, будто тесный горячий металлический обруч стиснул его лоб и мешал думать.

— Что ты сказала?

— Я спросила тебя, женишься ли ты на мне, — уверенно ответила Винтер.

— Почему?

Она присела на край низкой кровати. При этом муслиновая вуаль соскользнула, и в лунном свете стали видны красные пятна на шее. На руке, которую девушка подняла, чтобы схватить вуаль, были четко видны следы чьих-то пальцев.

Алекс поймал руку девушки своими горячими пальцами и посмотрел на эти следы. Винтер заметила их впервые и резко отдернула руку.

— Карлион? — спросил Алекс.

— Да. Нет. Я хочу сказать… это неважно.

Он сел и обнаружил, что обруч на голове стал еще теснее. Неужели возможно чувствовать себя таким больным и таким злым одновременно? Отдельно, возможно, но не одновременно.

— Да, я женюсь на тебе, — сказал Алекс. — Более того, прямо сейчас. Иди и скажи Добби, что я хочу его видеть. Подожди минутку… дай мне немного опиума…

Винтер так и не узнала, что сказал Добби, но, так или иначе, это была неожиданная просьба выполнить обряд венчания. Лу знала это, потому что искала Винтер и случайно услышала голоса на крыше. Она почти добралась до конца лестницы, когда услышала, как Алекс сказал:

— Очень хорошо. Тогда она станет моей без венчания. И это будет на вашей совести, а не на моей.

Лу повернулась и пошла задумчиво вниз.

Винтер вышла замуж вечером при лунном свете, как Сабрина. И так же, как Сабрина, без приготовлений, в чужом свадебном платье.

Она надела бы алое с золотом, с прекрасной бахромой платье Амиры и вуаль с кисточками, но, чтобы успокоить сомневающегося и встревоженного мистера Добби, остановилась на платье из тяжелого белого шелка, пожелтевшее с годами, пахнувшее табачными листьями, в которых оно хранилось, и принадлежавшее матери Амиры, Хуаниты де Баллестерос.

На нем было кружево, когда-то белое, а теперь желтое и тонкое, как кружево на свадебном платье, принадлежавшем Анн-Мари, которое надела Сабрина, когда выходила замуж за брата Хуаниты, Маркоса в часовне Каса де лос Павос Реалес двадцать лет назад. В общем, это было такое же кружево, какое было на ее матери в тот вечер, но Винтер этого не знала.

Луна, смотревшая с неба на это странное венчание, освещала также разрушенные, разграбленные, сожженные руины Каса де лос Павос Реалес и почерневшие, заросшие травой камни террасы, где Маркос и Сабрина стояли вместе в тот лунный вечер, наблюдая за разъезжающимися гостями. Но аромат цветущих апельсиновых деревьев и лимонов остался таким же сладким в горячем воздухе, как много лет назад.

Запах цветущих апельсиновых деревьев поднимался также из огражденных стенами садов «Дворца роз» и достигал плоской крыши, где стояла Винтер в белом платье Хуаниты, чувствуя, как горячие пальцы Алекса надевают тяжелое кольцо из сплава золота и серебра на палец, на котором когда-то сверкал изумруд Кишана Прасада. Кольцо тоже принадлежало Хуаните, это был подарок ее матери Анн-Мари, поскольку никто из европейцев не обладал подобной вещью. Все безделушки были у них давно отобраны или обменены на еду.

Алекс был в мусульманском наряде, позаимствованном у Дасима Али, и держался на ногах только благодаря опиуму и одному из столбов, отделявших его комнату от крыши. Он прижался спиной к нему и совсем не был похож на англичанина в лунном свете, что только усилило опасения мистера Добби.

До сих пор миссис Бартон всегда казалась ему индианкой. Он никогда не видел ее в другой одежде, кроме как индийской, и не вникал в тонкости ее отношений с индийской женщиной — или женщинами — в Гулаб-Махале. Но сегодня вечером в длинном шелковом платье довольно старомодного фасона, с черными волосами, аккуратно уложенными на затылке, она была похожа на молодую леди, прибывшую для венчания в одну из роскошных церквей Лондона, и выглядело ужасным, с тревогой думал мистер Добби, что ему приходилось венчать ее с мусульманином.

Но Винтер подобное венчание не казалось странным. Это было сбывшимся обещанием, что Гулаб-Махал, если в него вернуться, приносит счастье. Так говорила старая Азиза Бегам, а Зобейда подтверждала это маленькой Винтер.

Винтер стояла в теплом лунном свете и смотрела на кольцо, когда-то принадлежавшее Анн-Мари. В такой же вечер выходила замуж Сабрина. Так же, как Сабрина, Винтер вдруг ощутила нарастающее чувство бесконечности — словно время остановилось, и ей предстояло жить вечно с Алексом, с их детьми, как она раньше жила с Маркосом и Сабриной; с Джонни и Луизой…

Но ее венчание не закончилось так мирно, как венчание Сабрины.

Все собрались на крыше. Тени казались черными в лунном свете. За их спинами на фоне неба виднелись фантастические очертания дворцов Лакноу. Лу Коттар и миссис Хоссак, капитан Гэрроуби, доктор О’Дуайер, мистер Климпсон, мистер Лапота и лорд Карлион. Даже Амира и Хамида находились здесь, стояли и темноте за опущенными шторами, отделявшими павильон от крыши, поскольку Амира была замужняя женщина, и ее не должны были видеть посторонние мужчины.

После окончании церемонии гости прошли вперед с поздравлениями и пожеланиями всего наилучшего. Карлион остановился перед Винтер и сказал, растягивая слова:

— Мне позволят поцеловать невесту?

— Только не в будущем, — ответил Алекс и ударил его.

Это больше злоба, чем судьба, явилась причиной удара, заставившего Карлиона упасть. Хотя Алекс восстановил изрядную часть своих сил, лихорадка снова иссушила их за последние двадцать четыре часа.

Карлион вскочил на ноги, бледный от злобы, и вернул удар с гораздо большим сознанием и силой, до того как присутствующие на венчании гости успели разнять противников. Алекс не мог защититься, поскольку преподобный мистер Добби повис на нем, вцепившись в одну руку, а другую схватила Винтер. Сжатый кулак лорда ударил его в челюсть. Алекс рухнул как подкошенный, ударившись при падении затылком об угол стола, и надолго потерял сознание.

— Мужчины! — закричала Лу. — Разве нам мало бед? Теперь они будут пытаться убить друг друга при первом удобном случае. Довольно драк и без… О Боже! Мужчины!

Винтер провела свою вторую брачную ночь так же, как и первую — в слезах и страхе. Но теперь это было со слов подружки невесты, а не ее собственных.