Охотник за смертью: Судьба - Саймон Грин

Обычно свадебным торжествам придается особое значение. Считается, что в такой день мужчина и женщина соединяются, дабы любить, почитать и заботиться друг о друге до последнего вздоха или пока не погаснут звезды. Согласно древнему ритуалу, они приносят торжественные обеты, каковые должны оставаться нерушимыми до самой их кончины. Или, во всяком случае, до развода.

Но если такое значение придается бракосочетанию обычных людей, то сколь же значимой должна была казаться свадьба тех, кому в тот же день предстояло короноваться королем и королевой (императорский титул как напоминание о тирании Парламент упразднил) и быть конституционными монархами миллиардов мужчин и женщин, на тысячах миров Империи. Двойному торжеству предстояло стать важнейшим историческим событием, и, естественно, в его подготовке учитывались не столько личные интересы жениха и невесты, сколько соображения высокой политики.

Голгофа ждала свадьбы с лихорадочным нетерпением. Все мало-мальски значимые лица должны были лично присутствовать на торжестве, а ход церемонии предполагалось транслировать на голографические экраны всех планет Империи.

Улицы были забиты ликующими толпами, повсюду звучали здравицы молодым, а портреты царственной четы порой можно было увидеть в самых удивительных местах. Впрочем, если монаршие образы использовались и не совсем кстати, и без должного разрешения, это свидетельствовало лишь о желании всех и каждого ощутить свою причастность к историческому событию. Со всех концов Империи в адрес молодых поступали подарки, которые, после тщательной проверки на наличие взрывчатки и прочих неприятных сюрпризов (увы, недоброжелатели могут найтись у кого угодно) складывали в трех специально отведенных помещениях под надежной охраной.

Ход подготовки к свадьбе и коронации вытеснил с голографических экранов все прочие новости. Что было и к лучшему, ибо порадовать зрителей чем-то еще репортеры не имели возможности. Информация поступала исключительно тревожная. «Возрожденные» и флот Шаба неуклонно приближались к Голгофе, а сведения о первых столкновениях «Последнего Оплота» Охотников за Смертью и маленькой эскадры Дианы Вирту с кораблями Искусственных Разумов отнюдь не внушали оптимизма. На множестве планет люди упорно сопротивлялись натиску гренделиан, фурий, воинов-призраков и насекомых. И хотя недостатка в примерах самоотверженности и героизма не было, враги человечества имели явное преимущество.

Неудивительно, что в таких обстоятельствах Парламент принял решение провести церемонию на неделю раньше. Это решение было призвано отвлечь народ от печальных событий и, надо сказать, вполне себя оправдало. Уставшие от страха люди были рады возможности забыться в суете праздничных приготовлений. На руку оказалось и то, что в данном случае речь шла не просто о династическом союзе, а о браке по любви. Все знали о взаимной привязанности Роберта и Констанции. Предыдущего претендента на ее руку, пропавшего без вести и предположительно погибшего Оуэна Охотника за Смертью, почти не вспоминали. Разве что ворчали, что хваленого героя угораздило исчезнуть именно тогда, когда человечеству позарез требовалась его помощь.

Разумеется, не обходилось без попыток испортить праздник воплями о конце света и неминуемой гибели, но новоявленных пророков мало кто слушал. Людям, в подавляющем большинстве, очень хотелось хоть ненадолго забыть о неприятностях.

Все сошлись на том, что, с точки зрения престижа, самым подходящим местом для проведения церемонии будет зал Парламента.

Уже в десять утра, за добрых четыре часа до официального начала церемонии, в фойе перед Парламентом было не протолкнуться. Здесь собрались все, кто хоть что-то представлял собой на Голгофе, и каждый из этих людей был исполнен решимости, как только стража распахнет тяжелые двойные двери, первым ворваться в зал и занять место получше. Попытка распределить места заранее едва не привела к бунту, поэтому организаторы решили пустить все на самотек. Разумеется, приняв меры для того, чтобы споры за лучшие места не перерастали в побоища. Всем приглашенным категорически запрещалось являться с оружием, а фойе было наводнено суровой стражей. Разумеется, гости обменивались яростными, язвительными репликами, но стоило приблизиться охране, как на злобных физиономиях появлялись вымученные улыбки. Все знали, что нарушителей спокойствия приказано без церемоний вышвыривать вон, а оказаться за дверью не хотелось никому.

Лица собравшихся становились еще более учтивыми и любезными, как только они замечали наведенные на них голографические камеры. В конце концов все эти люди пришли сюда не только посмотреть на короля с королевой, но и показать себя. Они мечтали оказаться замеченными. В первую очередь, конечно, замеченными августейшей четой. Что ни говори, а такая мелочь могла открыть блестящие перспективы и положить начало головокружительной карьере.

А по другую сторону запертых двойных дверей, в зале Парламента, царил хаос. Если не сказать хуже. Перенесение свадьбы на неделю вперед напрочь выбило организаторов из графика, и теперь все прилагали героические усилия, чтобы поспеть вовремя. Попасть в учебники истории под именем растяпы, который в столь светлый праздничный день подвел королевскую чету, не улыбалось никому: в данном случае на кон ставилась деловая репутация. Метрдотели честили в хвост и в гриву официантов, повара раздавали подзатыльники поварятам: все орали, топали ногами, носились туда-сюда, хватались за сердце и горстями глотали успокоительные снадобья. Крайними, как всегда, оказывались работники самого низшего звена, им доставалось больше всех. Те, в свою очередь, или бились в истерике, или, наплевав на все, прятались в туалетах и нервно курили.

На кухнях требовали продуктов, но прибывавшие каждые десять минут контейнеры с провизией надолго застревали в боксе службы безопасности, где проходили проверку на взрывчатку, вирусы и еще черт знает на что. Шеф-повара рыдали, грозились и умоляли ускорить доставку хотя бы основных продуктов, но в ответ слышали, что безопасность превыше всего. Один из официальных дегустаторов королевских блюд едва не вызвал всеобщую панику, пожаловавшись на боль в груди, но вскоре выяснилось, что то была всего лишь одышка.

Но, несмотря на все задержки, работа кипела. Впечатляющие туши животных медленно поворачивались на вертелах, в то время как целые плантации зелени и горы овощей размельчались, шинковались, нарезались соломкой, кубиками и еще черт знает как. Кондитеры, серьезного вида люди в дурацких колпаках, фантазировали вовсю, сооружая невероятные торты и композиции из сластей. Прозрачные супы и холодные вина томились в бочках. Сотни живых рыб плавали в садках, нервно дожидаясь своей очереди на сковородки. Жара в кухнях стояла нестерпимая, шум ужасающий, а смешанные запахи были настолько сильны, что слабый человек мог бы надышаться допьяна. Мастер ледяной скульптуры выуживал из недр огромного холодильника свои изысканные творения, понося помощника за то, что того именно в такой день угораздило свалиться с простудой.