Великое Предательство:Казачество во Второй мировой войне - Вячеслав Науменко

6/19 сентября 1943 года

Feld-Post № 56400

Войсковому Атаману Кубанского казачьего войска

Генерал-Майору В. Г. Науменко,

г. Белград

Ваше Превосходительство,

Глубокоуважаемый Вячеслав Григорьевич,

Мне сказали, что Вы собираетесь пожаловать в наши края. Как это было бы хорошо! Здесь Вы встретитесь с родными Вам Кубанцами, здесь увидите много хорошего и здесь на тягостный нам всем вопрос «быть или не быть казакам?» — Вы услышите смелый и гордый ответ: «Это в наших руках и мы говорим — быть!! Нет той жертвы, какую мы готовы принести ради родной нашей, вольной Кубани».

Вы не знаете меня[6]. Я же так много хорошего о Вас слышал от Святослава Варламовича Денисова[7], что еще со времени Великой нашей войны привык высоко ценить и уважать Вас. Я буду очень рад, когда Вы приедете, если навестите меня, старого донского казака, во время войны близко стоявшего к доблестным Вашим Кубанцам.

Примите уверения в совершенном моем уважении, Краснов.

Далевиц, № 181, 21 апреля 1944 года.

Секретно.

Ваше Превосходительство,

Глубокоуважаемый Вячеслав Григорьевич,

Ваше крайне интересное письмо от 29-го марта с. г. я получил третьего дня и только сегодня могу на него ответить. Жаль, что не имею более поздних Ваших писем, так как по имеющимся у меня сведениям у Вас должны были (в дивизии) произойти некоторые события, а именно 1-го и 2-го апреля, когда в дивизию и вообще в Белград должен был приехать «генерал Ост» (см. примечание). Я как раз виделся с ним накануне его отъезда, и он произвел на меня чарующее впечатление человека понимающего казачьи нужды и болеющего ими. С ним были затронуты все наши больные вопросы и по всем мы пришли к самым благоприятным результатам. И в первую очередь вопрос о земле. Он как будто сдвинут с места, но в виду разных междуведомственных трений задерживается, а время не терпит.

Было затронуто и другое больное место — это казаки в Шютцкоре (Русском Охранном Корпусе. — П. С). Вот я и думаю, не было ли у Вас там, в Белграде, по сему поводу каких-либо перемен? Что перемены быть должны сужу по Пасхальному номеру «Казачьего Клича», составленному совсем в ином духе, чем прежние его номера, а и об этом у меня был разговор…

С Глазковым (возглавитель казачьих сепаратистов. — П. С.) борьба будет, и борьба нелегкая, ибо его почему-то поддерживает гестапо. Но бороться будем и на свою землю, если таковая когда-нибудь будет, глазковцев не пустим…

Доктор Химпель (Гимпель Н. А. — П. С.) в полном курсе этих дел, но ничего пока не может Сделать, ибо тут есть какая-то злая рука. Даже до того, что в своей статье я однажды, три недели тому назад, остановил внимание читателей на КНОД (Казачье национально-освободительное движение. — П. С), мне это место вычеркнули, чтобы «не раздражать» глазковцев… Ну, что же, будем бороться.

Генерал фон Паннвиц был в первых числах апреля в Запасном полку, что он там нашел, не знаю, но знаю, что там собран самый махровый цвет советских лейтенантов.

<…> Утверждение Главного Управления со стороны «генерала Ост» получено и об этом напечатано в «Казачьем посту»…

Вы, вероятно, получили уже мою переписку о зачислении неказаков в казаки. Как видите, мы, не сговариваясь с Вами, пришли к одним выводам, мне только пришлось затронуть острый вопрос о зачислении немцев… Я и этот вопрос проработал. В более резкой форме я написал о том же и генералу «Ост». Кроме того, в первомайском номере я даю большую статью, посвященную этому вопросу, где ставлю все точки над «i».

Работы очень много. Штаты составлены, но не наполнены — людей нет. Полковник Краснов уехал во Францию. Мы остались с доктором Химпелем совершенно одни. А тут навалилось столько работы, что я дошел до полного переутомления. Возможно, что и вопрос о земле разрешится, если и не в ближайшие дни, то в ближайшие недели. Я составил большой инструктивный приказ о том. Он ждет исполнения, а исполнять некому. В «Управлении» нет никого.

Было бы крайне желательным, чтобы Вы, списавшись с доктором Химпелем, приехали в Берлин для замены меня. Я должен уехать немного отдохнуть. Я ведь с июля прошлого года работаю непрерывно без праздников и воскресений, в обстановке очень трудной и сложной. Я располагаю уехать 25 апреля и пробыть в отпуску до 6-го июня. Вот на это время и было бы желательно, чтобы Вы приехали сюда и вместе с полковником Красновым взяли на себя Управление Казачьими Войсками.

Если бы в это время разрешился вопрос о земле, Вам пришлось бы во исполнение этого приказа выехать на место для разбивки земли между войсками и исполнения всего того, что изложено в этом приказе №.

Если будете писать мне, пишите мне по адресу Управления доктора Хим-пеля, мне перешлют все, что будет нужно. Не затронул Вас налет на Белград?

Моя жена шлет Вам привет. Она очень была рада познакомиться с Вами, и будем надеяться, что будет день, когда мы познакомимся и с Вашею семьей.

Храни Вас Господь.

Остаюсь искренно уважающий Вас. П. Краснов.

Примечание: имеется в виду генерал от кавалерии Кестринг, генерал германских Добровольческих войск.

18-го февраля 1945-го года, № 79 Вилла,

подле г. Киуалис, Сев. Италия.

Начальник Главного Управления Казачьих Войск

Его Превосходительству

Генерального Штаба Генерал-майору Науменко

Риттергут Берреут.

Ваше Превосходительство,

Глубокоуважаемый Вячеслав Григорьевич,

Ваше решение оставить службу Члена Главного Управления Казачьих Войск в самый решительный момент жизни казачества меня очень огорчило. Тем более что я не вижу особых причин, мешавших Вам работать в Управлении. Наша работа в теперешнее военное, как никогда еще напряженное время требовала от нас всех полной самоотреченности и жертвенности. Я отлично сознаю, что условия работы в Управлени были невероятно тяжелыми — тем более нужно было остаться на работе.

Ваше ходатайство я должен поддержать, так как понимаю, что через силу Вы не можете работать.

Вы можете приехать на Казачью землю, когда то будет угодно Вам, но не как Кубанский атаман, но как всеми почитаемый Кубанский казак, генерального штаба генерал-майор Науменко. Тут сложились такие отношения, при которых никакое двоевластие не может быть допущено. Оно вызывает волнение умов, в данное время особенно недопустимое. Атаман всех казачьих войск, здесь находящихся, — один — генерал-майор Доманов. Атаман Кубанских станиц — полковник Лукьяненко. Никакой другой власти над казаками не может быть без потрясений основ нашего здесь нелегкого и непростого существования. Все распоряжения по станицам идут от атамана отдела и, когда нужно, скрепляются Походным атаманом. Ваше присутствие, как Кубанского атамана вызовет ряд недоразумений, невольного вмешательства в работу атамана отдела и работу Походного атамана.

Из моего приказа № 4, здесь отданного 12-го февраля, Вы можете усмотреть, что и Главное Управление, чтобы не создавать вредного двоевластия, устранилось от работы на Казачьей земле, предоставив все Походному Атаману. Им ведется огромная работа созидания. Всякое вмешательство в эту работу, тем более критика этой работы, недопустимы.

Еше раз высказывая Вам свое сожаление по поводу Вашего ухода и от лица службы принося Вам благодарность за Вашу работу в Управлении в течение 11-ти с лишним месяцев, прошу Вас принять уверения в своем совершенном уважении, с коим остаюсь П. Краснов.

Приказ № 12

Казачьим войскам по строевой части.

Казачий Стан. 23 марта 1945 года.

22-го марта сего года в передаче по радио Комитета Освобождения Народов России (вечерняя передача в 22 часа 15 минут) на волне 298 метров сообщено, что Кубанский Войсковой атаман Генерального Штаба генерал-майор Науменко отдал приказ о включении Кубанского Казачьего Войска в ряды Освободительного Движения Народов России под водительством Главнокомандующего вооруженными силами Освободительной Армии генерал-лейтенанта Власова.

В приказе далее говорится:

«Все мы знаем, что наша сила в единстве. Мы не должны забывать уроков гражданской войны в России 1917—20-х годов. Тогда, благодаря отсутствию единства, успешно начатое дело было проиграно.

Зная ваше настроение, родные кубанцы, зная, что вы считаете, что сейчас не время колебаться и делиться, я вошел в подчинение генерала Власова, который признает за нами, казакам, все наши права. Только в единстве со всеми народами России и под единым командованием мы сможем достигнуть желанной победы, возвращения на берега нашей родной реки Кубани, а затем мы, принявшие участие в деле спасения и освобождения нашей Родины, с сознанием выполненного долга приступим к созданию нашего края и казачьей жизни, согласно традициям и укладу наших предков, прославивших имя казачества».