Разлом - Вячеслав Грацкий

Рассказывать о том, что случилось в прошлом Ингельда, Роланд не стал. Это уже не имело никакого значения.

— Меч Господа, — задумчиво сказала Кира. — Никогда не думала, что он существует. Неужели он теперь всегда будет внутри тебя?

— Откуда мне знать? Признаться, меня куда больше беспокоит то, что передал мне Ингельд.

— Не думаю, что тебе следует тревожиться о мече, — тихо сказала Селена. — Если этот меч действительно Меч Господа, он способен защитить тебя.

— Хм, но тогда почему бы ему вовсе не уничтожить эту проклятую частичку дьявола?

— Потому что для этого ты должен захотеть это сделать.

— Но я хочу.

Он бросил взгляд на Селену, но девушка избегала смотреть ему в глаза. А ведь еще несколько минут назад казалось, что она стала другой, и Роланд подумал было, что у него все-таки есть шанс, но... Судя по всему, девушка уже стыдилась своих недавних слез.

Роланд вдруг ощутил, что равнодушие Селены больше его не ранит. Как будто он свыкся с этим. Примирился с ее потерей. Совсем как тогда, десять лет назад.

Воспоминание о Тие нахлынуло и тут же ушло, не оставив привычной горечи. Роланд нахмурился — что же с ним такое? Откуда эта апатия? Неужели смерть Ингельда так подействовала на него?..

— Все не так просто, — вмешалась Кира. — Твое желание должно исходить из сердца, а не из ума. Это очень сложно. Ты же видел, Роланд, во что превратились Хранители, а они ведь подбирались из числа святых, ну, или отличившихся аскезой монахов, так ведь, Селена?

— В Священном Писании сказано — «праведные мужи»...

— Вот-вот, — улыбнулась Кира. — Святые, кто же еще? Но ведь и они не устояли перед искушением.

— Вы меня успокоили, — усмехнулся Роланд. — А ведь я даже не знаю, что это за Осколок. Правда, он был похож на рог...

— Это и есть Рог, — уверенно сказала Селена.

— Откуда ты можешь это знать?

— Просто знаю, — Селена пожала плечами. — Думаю, потому что во мне их уже четыре.

— Один из Осколков был уничтожен Мечом Господа в Разломе, — задумчиво сказал Ральф, — получается, остался только один — Хвост или Сердце. Где же искать того, кто владеет этим последним Осколком?

— Кто бы и где бы он ни был, скоро мы с ним встретимся, — сказал Роланд. — Уверен, что Осколки притягиваются друг к другу.

— Не знаю насчет Осколков, но, как маг с большим опытом, — с улыбкой заметила Кира, — могу сказать, что этот последний сам будет искать нас.

После ужина, расставив посты из своих воинов, Зарель огляделся. Положив голову на руку Ральфа мирно посапывала Мара. Озабоченно хмурил брови инур, похоже, даже во сне он продолжал охранять девушку. Ворочалась Кира, прикрытая с двух сторон сестрами-неко. Возле костра, прямо с куском мяса в зубах дремал Тирри.

Зарель обнаружил Роланда невдалеке от лагеря. Привалившись к дереву, карнелиец разглядывал звезды.

— Не спится? — Зарель присел рядом.

— Мне больше не нужно спать, — спокойно отозвался Роланд.

— Как это? — опешил Зарель. — Откуда ты знаешь?

— Просто знаю.

— Меч?

— Возможно. А может и Рог.

— Ты как-нибудь ощущаешь их?

Роланд отрицательно покачал головой.

— Никак не ощущаю. Просто вдруг понял, что спать не обязательно.

Они немного помолчали. Пока Зарель раздумывал как задать волновавший его вопрос, Роланд его опередил:

— Хочешь остаться с нами?

Неко вскинул брови.

— Опять просто знаешь?

— Нет, — улыбнулся карнелиец. — Это у тебя на лице написано. Да и куда тебе податься? Я ведь знаю каково неко приходится в чужих племенах, тем более вожаку.

— Да, это правда, — помрачнел Зарель. — У нас не любят проигравших. А потерявший племя — всегда проигравший, даже если он отомстил обидчикам.

— Можешь идти с нами. Если, конечно, знаешь, зачем это тебе?

Зарель пожал плечами.

— Понятно, зачем... У таких как я остается только одно.

— Месть?

— Пока есть кому мстить, моя жизнь имеет хоть какой-то смысл.

— И кому ты собираешься мстить?

— Когда Кира сказала, что нас будут искать, я кое-что понял. Твой брат — тоже жертва. Жертва того, кто затеял всю эту игру.

— Игру? О чем ты?

— Как это о чем? — удивился Зарель. — Тирри мне рассказал про сломанные печати и я...

— Тирри? Ох, когда-нибудь я все-таки отрежу ему язык!

Зарель миролюбиво вскинул руки.

— Да ладно, брось, Роланд, он отличный парень! Так вот, выслушав его рассказ, я сразу понял — кто-то задумал собрать все Осколки...

Роланд вспомнил слова Отшельника из воспоминаний Ингельда. Тот тоже говорил о человеке, сломавшем первую Святую Печать. И если это правда, а Роланд чувствовал, что это правда, значит догадка Киры верна — последний оставшийся владелец Осколка, или, если точнее, самый первый, будет их искать.

— Звено в цепи, — пробормотал Роланд. — Почему ты не прислушался к Отшельнику, Ингельд?

— Роланд?

Зарель пристально вгляделся в него, но лицо Роланда было подобно камню.

— Роланд, я понимаю твои чувства, но Ингельд сделал свой выбор.

— Да, я знаю, но... Но ведь он хотел мира, — с горечью сказал карнелиец. — Он хотел прекратить войну.

— Роланд, — Зарель нахмурился. — Знаешь, как на свет появились «белоголовые»?.. Двадцать лет назад, когда мне было пятнадцать, нашу деревню сожгли люди. Уцелел я и еще несколько подростков. И мы создали отряд «белоголовых». Отряд возмездия. И мы тоже хотели прекратить войну. Знаешь как?

— Как?

— Уничтожив всех людей и инуров. Сначала мы хотели истребить вас, карнелийцев, затем инуров, а после взяться за всех остальных. Понимаешь меня, Роланд? Мы тоже хотели мира, но в нашем мире не было места ни для кого, кроме неко.

— Это было наивно и глупо, Зарель.

— Для нас, пятнадцатилетних, это было реальностью... Очень скоро нам стали подражать, появились другие отряды «белоголовых». Через несколько лет из первого отряда в живых остался лишь я. Но недостатка в бойцах я не испытывал. Мы воевали десять лет. Это были кровавые десять лет. Но потом я устал. И не только я. Мы подняли наши племена и ушли на юг, подальше от Карнелии, инуров и крестоносцев. Мы не хотели больше войны. Конечно, недалеко оставалась граница Армании, но там, на юге Сумеречного леса крестоносцы вели себя не столь бесцеремонно. И без поддержки инуров или карнелийцев они не очень-то совались в лес. Мы прожили эти десять лет почти в мире. Я вырастил детей и на душе у меня было спокойно. Я забыл о мести. Как я думал, навсегда. Но... Эти твари уничтожили все. Всех, кто был мне дорог. Все, что я создавал годами. И я снова вспомнил «белоголовых». Конечно, эти воины не могут называться настоящими «белоголовыми», они совсем молодые, они почти не воевали, но я хорошо их учил.