Тучи сгущаются - Лориана Рава

-- Буду тебя рекомендовать. Теорию изящной словесности ты изучил хорошо.

Юноша был польщён таким комплиментом, впрочем, похвала его несколько смутила -- ведь изучать это было легко и интересно, не математика какая-нибудь.

Мысленно бывший монах про себя также отметил Жёлтого Листа (тот ему сразу не понравился), и Славного Похода, главного полководца страны. Рядом с Асеро сидела его супруга.

Наконец, все собрались. Первый Инка начал речь:

-- Итак, братья мои, после того, как Жёлтый Лист ушёл с должности Главного Оценщика, встал вопрос о новом назначении. Я рекомендую вам этого молодого человека по имени Золотой Подсолнух. Во-первых, он делом доказал свою верность нашему государству, так что нет оснований опасаться его нелояльности, а во-вторых, он хорошо знает как нашу, так и европейскую литературу, да и сам изящной словесности не чужд. Он перевёл на испанский язык пьесу "Позорный Мир", и перевёл весьма талантливо. Что касается знания нашей философии -- то он, по словам его учителей, разбирается в неё весьма неплохо, и хоть не имеет звания философа, но это лишь вопрос времени. Всего этого, я полагаю, достаточно, чтобы рекомендовать его на эту должность.

-- А почему нельзя дождаться, пока он получит звание амаута, а потом уже назначать на эту должность? -- спросил холодно Жёлтый Лист.

-- Я считаю, что оставлять это место вакантным надолго нельзя. Пока с этими обязанностями справлялась Луна, но она скоро не сможет этого делать, -- Асеро еле заметным жестом указал на округлившийся живот своей супруги.-- А нужно иметь возможность назначить другого, если юноша по той или иной причине не справится.

-- Думаю, что нужно спросить самого юношу в первую очередь, -- сказала Луна.

-- Разумеется, давай, Золотой Подсолнух.

Бывший монах встал и, стараясь подавить заикание, заговорил:

-- Всё, что тут про меня было сказано -- чистая правда. Ответственное дело, которое мне готовы поручить, я буду стараться выполнять добросовестно, звание философа тоже постараюсь заслужить. Я всё сказал.

И юноша сел.

-- У кого есть какие возражения? -- спросил Асеро.

Руку поднял Киноа.

-- Мне кажется, несколько неосмотрительным давать столь важный пост человеку, рождённому и выросшему вне Тавантисуйю. Поймите правильно: не то чтобы я его в измене подозревал, но всё-таки тонкостей наших он может не понимать, это надо с молоком матери впитывать.

-- Это весомо. Однако на оценку проходят книги не только из нашего мира, но и из христианского. И тут у него с чутьём будет получше, чем у многих из нас вместе взятых. А если он что проглядит, то его рядовые оценщики поправят. В общем, я думаю, что надо дать ему срок в три месяца, а потом посмотрим.

-- Я думаю, что нужно высказаться в первую очередь тем, кто разбирается в изящной словесности, -- сказал Небесный Свод.

-- Хорошо. Горный Ветер, у тебя есть что сказать?

-- Да. Братья мои, если бы не трагически обстоятельства в моей семье, подкосившие здоровье моего отца, я бы сам взял эту должность, тем более что и сам не чужд изящной словесности и переводил сонеты с английского. Но увы, теперь я этого просто не потяну вместе с основными обязанностями, а работа должна выполняться добросовестно. Что до такого момента, что он детство и юность провёл за границей -- так по мне это скорее в его пользу говорит. Он видит все преимущества Тавантисуйю и не будет потворствовать развалу из-за капризов мелочных и глупых людей. В общем, я бы ему доверил такую работу.

-- Радуга, а ты что скажешь?

-- Могу сказать только хорошее. Он старательно учился, талантлив, и в том, что касается морального облика, никаких нареканий нет. И в изящной словесности он достаточно хорошо разбирается.

-- А вот у меня насчёт его морального облика сомнения, -- сказал Жёлтый Лист. -- Он ведь бывший монах, а среди монахов нравы весьма сомнительны, к тому же он довольно смазлив лицом... Короче, я хотел бы знать, доводилось ли тебе, Золотой Подсолнух, быть с мужчиной как с женщиной?

Бедный Золотой Подсолнух только густо покраснел, не решаясь ответить что-либо. За него вступилась Радуга:

-- Да откуда у тебя такие грязные мысли? Неужели не видно, что юноша чист и невинен, и ему даже стыдно от одной мысли о таком.

-- Твоим заверениям о чистоте его морального облика верить резона нет, твой собственный моральный облик ещё заставляет тоже вызывает сомнения. Ведь ты не дева на самом деле, Радуга!

-- Что ты имеешь в виду?!

-- А то, что когда ты с Инти по Амазонии шаталась, то у тебя любовник был. Ты от него залетела и вытравила плод! И после этого ты ещё смеешь называться Девой Солнца, грязная шлюха!

Кажется, такого удара не ожидал никто. Многие смущённо молчали, не зная, что ответить. Сама Радуга тоже закрыла лицо руками, и еле-еле сдерживала слёзы.

Асеро сказал:

-- Жёлтый Лист, ты походя бросил Радуге обвинение в страшном преступлении. Или ты должен предоставить доказательства, или же ты должен ответить за клевету.

-- О доказательствах поинтересуйся у своего друга Инти! Который благоразумно решил сегодня не появляться.

-- Не смей оскорблять моего отца! -- вскричал Горный Ветер. -- Как будто ты не знаешь, что он тяжко болен и потому не мог сюда прийти.

-- А кто его знает, болен или не болен. Может, это его очередная хитрость?

-- Жёлтый Лист, я лишаю тебя слова за хамство, -- сказал Асеро. -- Что касается Инти, то он и в самом деле тяжко болен. Но если других оснований для обвинения, кроме того, что мог бы сказать Инти, нет, то такие доказательства считаются ничтожными.

-- А как я могу это доказать? -- вскричал Жёлтый Лист. -- Кости вытравленного плода уже давно сгнили, я не могу их вам предоставить.

-- И даже если бы мог, это не было бы доказательством, -- холодно сказал Горный Ветер. -- Я читал справку на Радугу. Так вот, о любовной связи там и в самом деле говорится, но поскольку тот человек обещал на ней жениться, то претензий со стороны закона и даже морали тут быть не может. Что до вытравления плода -- это было сделано насильственно руками палачей, до смерти запытавших её несбывшегося супруга у неё на глазах. И сама она была подвергнута пыткам. Несмотря на жестокое надругательство, она не сказала ничего, и