Брет Гарт. Том 3 - Фрэнсис Гарт

— С галереи на крышу ведет чердачная лесенка, — сказал, приободрившись, шериф, — только, боюсь, они схватят нас при спуске.

— Пока они выберутся к лощине кружным путем, вы давно будете в лесу за полмили отсюда. Какого же дьявола вы медлите? При второй атаке вы продержитесь не больше десяти минут. А если они вспомнят о крыше и добудут лестницу, вам сразу каюк! Живее!

Послышался гул и топот ног; массивная двустворчатая дверь затрещала; осаждающие орудовали кирками и ломиками, баррикада перед дверью стала отползать прочь, дюйм за дюймом; через образовавшуюся щель осаждающие открыли огонь из пистолетов; от деревянных скамей полетела щепа. А шериф, крепко задумавшись, все не мог принять никакого решения. Тогда Гэбриель нагнулся, взвалил раненого, как малого ребенка, на плечо и, помахав шерифу, чтобы тот следовал за нам, стал подниматься на галерею. Не успел он сделать и двух шагов, как вдруг покачнулся и отступил вниз к Холлу, который в свою очередь застыл как вкопанный, уцепившись обеими руками за перила. Казалось, атака осаждающих разом возросла в силе и ярости; трещала уже не только дверь, трещали окна; тяжелая люстра с грохотом рухнула вниз, увлекая за собой край узорного карниза и штукатурку; через стеклянный просвет в крыше посыпались кирпичи, а с улицы раздался крик совсем иного рода, чем раньше. Осаждающие за дверью на минуту присмирели, потом ринулись вниз по лестнице; воцарилась тишина. Трое беглецов, побледнев, уставились друг на друга.

— Землетрясение! — сказал шериф.

— Ура! — воскликнул Джек. — Это нам на пользу! Живее!

Они взошли на галерею; и оттуда, по чердачной лестнице, стали подыматься к трапу, выходившему на крышу; Гэбриель со своей ношей шел первым. Осаждающие тем временем предприняли новый натиск на забаррикадированную дверь, но на сей раз без малейшего успеха. Землетрясение поколебало фундамент и остов здания; дверь заклинило намертво!

Не успел Гэбриель, держа в объятиях Джека, ступить на крышу, как здание содрогнулось от второго подземного удара; Гэбриель быстро стал на колени, чтобы сохранить равновесие; чердачный трап сзади с треском захлопнулся. Выждав с минуту, Гэбриель опустил раненого и обернулся, чтобы открыть трап для шерифа. К своему ужасу, он убедился, что трап не поддается. Землетрясение заклинило и его. Джо Холл был в ловушке.

На сей раз призадумался Гэбриель. В нерешимости он искал совета у своего спутника, но Джек не слушал его и что-то пристально разглядывал внизу. Потом, подняв глаза, промолвил:

— Надо спешить, Гэбриель. Они раздобыли лестницу!

Гэбриель встал и поднял раненого. Скат крыши был не слишком крут; прямо над ними на постаменте высилась пятнадцатиметровая, довольно примитивно выполненная деревянная скульптура, изображавшая богиню правосудия с обнаженным мечом и уравновешенными чашами весов. Добравшись до конька, Гэбриель поспешил спрятаться за статуей, но по донесшемуся снизу реву понял, что его увидели. Раздались выстрелы, одна пуля вонзилась в обнаженный меч богини, а другая, как бы в насмешку, нарушила равновесие ее весов.

— Смотайте с меня веревку, — сказал Гемлин.

Гэбриель повиновался.

— Закрепите конец на трубу или за статую.

Но от трубы ничего не осталось, а статуя колебалась на своем постаменте. Гэбриель привязал веревку к железному брусу, окаймлявшему застекленный просвет в крыше; потом, отползши, перекинул ее через конек — вниз. Веревка на несколько футов не достала до земли; раненому спуститься по ней было мудрено. Гэбриель пополз назад к Гемлину.

— Я подержу веревку, — сказал он, — и спущу вас первым. Будьте совершенно спокойны.

Не дожидаясь ответа Гемлина, Гэбриель обвязал его веревкой под мышками и подтащил к коньку. Молча пожав ему руку, он залег за коньком, благополучно спустил Джека на землю, потом втянул веревку снова наверх. Он уже совсем приготовился закрепить веревку за железный брус, как вдруг сбоку от него что-то зачернело над краем крыши. То была лестница! Отчаявшись получить удовлетворительный ответ на уже не раз заданный вопрос, Три Голоса решили прибегнуть к помощи лестницы и взять несговорчивых собеседников на мушку. Ступив на крышу, они не замедлили предъявить свой последний ультиматум. И тогда — или им почудилось это? — ответ пришел от самой богини правосудия. Она внезапно склонилась к ним, вытянув вперед свой губительный меч и потрясая разбитыми весами, а потом рухнула им прямо на голову, смела их напрочь с лестницы, заставила умолкнуть навеки. А из-за постамента богини поднялся, тяжело дыша, бледный, но торжествующий Гэбриель.

Глава 8. «СБЕРЕЧЬ ВО МРАКЕ ВЕРУ!»

При своей кажущейся массивности Гэбриель был подвижен и ловок; повиснув на конце веревки, он преблагополучно спрыгнул на землю. Между тем падение статуи было отнесено за счет землетрясения, а потери, понесенные атакующими, несколько охладили их пыл. Подняв на руки полубесчувственного Джека, Гэбриель скрылся в канаве и через какие-нибудь десять минут, далеко оставив за собой Гнилую Лощину, подходил к холму Конроя. Здесь он знал несколько никому не ведомых заброшенных штолен. Первая же, к которой он подошел, оказалась полузаваленной камнями, скатившимися с холма от подземных толчков; удостоверившись, что устье штольни надежно замаскировано обвалом, Гэбриель залез внутрь со своей недвижной ношей на руках. Дальше ждать было и в самом деле нельзя. Джек Гемлин потерял за это время столько крови, что, сделав последнюю отчаянную попытку поправить свой продавленный цилиндр на растрепанных кудрях, впал в забытье и лежал сейчас хладный и недвижный, хоть и прекрасный, как бог.

Гэбриель раздел его и обнаружил в мякоти бедра пулевое отверстие; бедренная артерия, по счастью, не была задета; Гэбриель приготовился оказать раненому нехитрую хирургическую помощь; за годы своей врачебной практики он привык смягчать ее почти Что женской нежностью ухода. Он был поражен, увидев, насколько худ и истощен его молодой друг. Гэбриель накопил немалый опыт, и сейчас мог безошибочно сказать, что его пациент, который до самого последнего момента изумлял его своей подвижностью и энергией, на самом деле был очень больным человеком, нуждавшимся в серьезном лечении и спокойном домашнем режиме. Откуда бралась сила в этом хрупком теле? Гэбриель был растерян. Он грустно оглядывал собственную медвежью фигуру, словно виня себя, что не смог поделиться здоровьем с этим исхудалым окровавленным Адонисом.

С бесконечной осторожностью, словно молодая мать над первенцем, он склонился над Джеком, остановил кровь, перевязал рану; так искусно он делал все это, что Джек даже не застонал; к тому же Гэбриель мурлыкал под нос какую-то песенку, навевавшую на пациента дрему. Только раз переменилось выражение лица у Гэбриеля, когда у самого устья штольни что-то хрустнуло вдруг, — наверное, то была белка или пробежавший заяц. Гэбриель схватил в объятия недвижное тело друга и прижал к груди. В эту минуту он был подобен львице, охраняющей детеныша. Нужно заметить, что Гэбриель, не знавший роскоши и никогда не общавшийся с людьми того круга, к которому принадлежал Джек Гемлин, был несколько смущен дорогим тонким бельем игрока. Когда он расстегнул на нем сорочку, чтобы выслушать сердце, то с инстинктивной деликатностью легонько отстранил изящную золотую цепочку с какими-то сувенирами, которую молодой повеса Носил на шее. Но в одном — открытом — медальоне он увидел портрет девушки, от которого у него сразу перехватило дыхание. Девушка была бы совершенной копией его сестры Грейс, если бы не какая-то тень на прелестном лице, от которой у Гэбриеля защемило сердце. Он еще раз внимательно поглядел на медальон.