Адвокат мёртвых - Олеся Шалюкова

— А как же «Любовь творит чудеса»?

— Ты сомневаешься. Прошло слишком много времени. Твою любовь забрал у тебя Пожиратель, вернул он тебе лишь мысли о ней, воспоминания, мысли, но не чувства. Это не плохо, но…

— Но?

— Чтобы эта история закончилась и могла начаться новая, Алисы быть не должно. К тому же… — Каин на мгновение засомневался, нужно ли говорить дальнейшее, и всё же сказал: — Она сама больше не хочет жить, Кирилл. Поверь мне, тому, кто знает, о чём думают души, она больше не хочет убивать. Она не хочет убивать тебя. Но Алиса загнала себя в ловушку. Она настроилась на тебя, на твою силу, теперь разорвать это можно только двумя способами. Убить тебя. Убить её. Я не знаю, можно ли сказать, что она познала настоящую любовь. Я вообще не уверен в том, что это чувство в действительности существует. Просто ей очень больно. Просто у неё уже больше нет сил. И она не видит другого исхода. Она выбрала за тебя и за себя, она выбрала даже за меня, удивительная способность манипулировать могущественными созданиями. Теперь… считай, что всё очень просто. Это способ разрубить Гордиев узел. Безусловно, его можно распутать. Скорее всего, как-нибудь. Но никто не смог это сделать. Зато его разрубить получилось легко и просто. Так и здесь. Достаточно всего лишь разрубить.

— Убить её?

— Нет. Она отправится на перерождение. В руки Смерти. Не хочу думать, что именно может сделать с ней наша Тёмная леди. Времени всё меньше. Я чувствую, как над городом сгущаются тучи. Она вот-вот отправится убивать. Не ради того, чтобы насытиться, не ради развлечения, чтобы показать тебе, что она не шутит. Чтобы не оставить тебе другого выбора, кроме как подписать ей смертный приговор.

— А если я не хочу?

— Тебя здесь, увы, никто не спрашивает.

Кирилл кивнул и замолчал, снова вернувшись к колышкам.

В голове билось отчаянным набатом: «Должен быть! Должен быть! Другой способ быть просто обязан!»

Но… прав был именно Каин, этот узел распутать без жертв было уже невозможно. Мешало очень многое: сомнения, размышления, недоверие, недоумение, незнание и знание одновременно.

К тому же, у той истории и вместе с тем той трагедии, что происходила прямо сейчас в небольшом городке, был ещё один свидетель. Не сопричастный, нет, но тот, кто, вмешавшись однажды в происходящее, готов был довести дело до правильного конца. Правда, правильный конец с точки зрения тёмной леди Смерти совсем не означал, что конец истории мог быть счастливым.

Над городом сгущались тучи. Игра в прятки затянулась. Ни сила человеческая, ни сила Адвоката были бессильны перед умением Алисы прятаться.

— Всё, — Каин устало привалился к витрине магазина, около которого они стояли. — Где может быть эта девчонка?! Уже по всему городу пошли первые несчастные случаи. И всё время, всё время мы опаздываем. Падающее стекло, балконы, лестницы, бьющиеся витрины, переворачивающиеся машины. Каждый раз от трагедии со смертельным исходом отделяет только один счастливый миллиметр. И каждый раз кажется, что мы её вот-вот догоним. Человек!

Кирилл даже возмущаться не стал, поднял на Адвоката совершенно больной взгляд:

— Я не знаю, по какому принципу она выбирает место следующего нападения. У нас нет историй, которые могли бы быть связаны с «нами» и этим местом. Если бы были, я бы понял, что таким образом — она наказывает нас обоих. Но больше всего это напоминает совершенно случайную траекторию. Куда ткнула пальцем, туда её и понесло.

— Так не бывает.

— Из всех людей, что были в моей жизни, нет никого, кто мог бы быть… настолько непостоянным и ветреным, как Алиска. Она меняла свои решения по несколько раз на дню. Она могла с утра сказать: «Я полетела в Париж», а вечером захлёбываться восторгами, как она любовалась кенгуру в Австралии. При этом её постоянству можно было не просто позавидовать, можно было только восхититься. То, что она решила, окончательно решила, было аксиомой. Она придерживалась выбранного курса, даже если, в конце концов, понимала, что результат будет абсолютно не тем, на который она надеялась с самого начала. Она алогична.

— Но логика в её поступках определённая есть, — напомнил Каин.

— Да. Какая-то есть. Но я не могу её понять. Хотя уверен, что что-то… здесь есть. Нечто не очень понятное возможно. Не очень человеческое, но… Дары зверя если только?

— Что?! — опешил Адвокат мёртвых.

— Это старая история. Очень старая. Об огнях в степи, красных глазах и страшном зверином пожаре. Маленькая деревня была окружена степью. Люди не могли её покинуть, потому что прогневали однажды зверя. И каждый раз, год за годом, они должны были отдавать ему одного человека. Человек уходил на закате, возвращался утром — седым, как лунь. Никто и никогда не рассказывал о том, что видел в ту ночь, твердил лишь в лихорадке о пожаре и красных глазах.

— И где связь?!

— Зверя прогневали, потому что люди, приняв от него дары, продолжали просить снова и снова, не благодаря за полученное, а воспринимая как должное… Каждый, кто принимал дар, должен был вознести почтение. А значит… — Кирилл задумался. — Почтение, дар, зверство… Алиске всегда было жалко Зверя, но она никак не могла решить, какой же именно зверь встретился на пути людей. Лиса… Сова… У нас есть карта?!

— Да, — Каин, уже отчаявшись понять людей, махнул рукой, раскрывая прямо в воздухе огромную карту города. И почти тут же увидел то, что человек нащупал чисто интуитивно. Сектора были связаны с животными. Взорвавшаяся проливным дождём стеклянных осколков витрина магазина — улица Совиная. Сова. Каменная лисичка на оборвавшемся мосту. Балкон с драконами в маленьком Китайском магазинчике.

— Сколько их всего было?

— Двенадцать. Алисе нравилось это число, — Кирилл, подтянув ближе бумагу с ручкой, нарисовал зодиакальный круг. — Лиса. Сова. Дракон. Кабан.

— Нарисованный кабан в пивнушке, — пробормотал Каин.

— Скорпион.

— Тоже был.

— Аист.

— Аист почему?!

— Ей аисты всегда нравились, как символ новой жизни.

— В роддоме была авария, мил человек. Я бабку оттуда забирала, так она мне все уши прожужжала: «коммунальщики уже все мозги пропили, даже за роддомом проследить не могли нормально». Трубы там прорвало.

— Подходит, — кивнул Кирилл, застыл, открыв рот. Голос был не мужским. Если быть точнее…

Вскинув голову, он с некоторым удивлением (и ужасом, чего греха таить) уставился на появившуюся леди Смерть. Из-под широкого рукава огромного балахона показалась костяная кисть, весело помахала пальчиками.

— Здравствуй, мил человек.