Отряд "Омега" - Кирилл Якимец

— Первый взвод, первое отделение — охранять арестованных, второе — к грузу. Гиреев! Лейтенант!

Подбежал лейтенант. Чем-то его лицо было Василию знакомо: овальное, гладкое, с густой черной щеточкой усов под прямым узким носом. А если бы это была не щеточка, а ниточка… Свиные уши!

— Васька, — скомандовал полковник лейтенанту, — уводи остальных. Я с конвоем поеду.

Лейтенант отдал честь и отправился выполнять приказ. Василий перевел дух. Двойник! Славно, что он — не гражданский. Тоже лейтенант. И славно, что он остается здесь, в Новороссийске. Значит, не прийдется воевать с самим собой.

Эта сцена, это лицо, его собственное лицо под черной лепешкой берета, все еще стояли перед глазами. Борис тихонько толкнул своим коленом колено Василия. Машины взбирались на очередной перевал.

— Идем к третьему. Узнаю места. Хаф…

— Не разговаривать по-турецки! — рявкнул полковник.

— А по-русски? — спросил Борис.

Полковник ухмыльнулся. Стянул с головы берет, вытер им потное лицо.

— Ну, скажи что-нибудь. А то потом фээсбэшникам тебя сдам, хрен чего узнаю.

Борис положил ногу на ногу, почесал ухо, звякнув наручниками.

— Значит, так. Я обнаружил на дне Босфора страшное оружие. Вы, полковник, думаете, что это — та штука с рогами.

Борис неожиданно привстал, ткнув пальцем в узкое окошко под самой крышей фургона. Автоматчики встрепенулись. Полковник сказал спокойно:

— Сядь. Хочешь мне баки залить? Ну, залей. Тоже интересно.

Борис опустился на место, но продолжал активно жестикулировать, привлекая к себе внимание автоматчиков.

— Так вот, самое лучшее оружие — это люди. Их-то я и нашел. Прекрасные люди! Хаф…

— "Хаф" — это что, ругательство турецкое?

Но полковник так и не получил ответа. Голубой луч мигнул почти незаметно. В горле первого автоматчика образовалось дымящееся отверстие, маленькая черная черточка. Такое же отверстие возникло за его спиной в борту фургона, и еще одно — в кривом стволе дерева, стоявшего у самой обочины.

Остальные автоматчики так и не поняли, в чем дело.

— Хаф, стой!

Хафизулла замер, держа наготове рыбью трубку. Автоматчики были мертвы. Полковник тоже замер с пистолетом, наполовину вытащенным из кобуры.

— Полкаш нам нужен, — сказал Борис, — живой. Но, — он повернулся к полковнику, — не обязательно здоровый. Хаф, браслеты разрежь.

Наручники были аккуратно перепилены лучом. При этом в потолке фургона возникло несколько вытянутых отверстий. Василий, Ольга и Борис взяли каждый по трубке. Все кинжалы Хафизулла оставил при себе.

Борис, встав на цыпочки, выглянул в переднее окошко. Автоматчики спокойно курили, сидя на платформе. Водитель в кабине фургона тоже, кажется, ни о чем не подозревал — Хафизулла все сделал быстро и тихо.

Полковник сидел молча и думал о том, как сильно он лажанулся, не послушав стукача — лысого детины в кожаной куртке. А теперь уж чего? Теперь прийдется делать, что прикажет этот бандюга. Или — шпион? Полковник, впрочем, решил, что это все равно.

Убрать автоматчиков с платформы, не повредив груз, было труднее. Борис ждал чего-то, поглядывая в окно.

— Так… Вот. Хаф, через гору надо быстро пробежать и снять водилу с тягача. Серпантин идет вниз, а ты прямиком. Оль, стереги полкаша. Вася, делаем дыру, выскакиваем направо. Хаф — налево и вниз, ждать тягач. Раз, два, пошли!

Круговое движение трубкой — и часть борта грузовика выпала на дорогу. Водитель затормозил, высунулся в окошко.

— Ребят, что…

И был убит.

— Хаф, вперед, Вась, назад! — скомандовал Борис, запрыгивая обратно в фургон.

Хафизулла, перескочив через обочину, скрылся в пыльных зарослях на склоне горы. Ему вслед застучали автоматные очереди. Тягач остановился.

— Товарищ полковник! Эй!..

Командир отделения, невысокий белобрысый сержант, махнул рукой остальным автоматчикам, и они стали осторожно приближаться к фургону. Борис заломил полковнику руку за спину и вытолкал его наружу.

— Не стреляйте, ребят. Поговорим.

Автоматчики, все пятеро, обернулись к Борису, который выставил между ними и собой полковника.

— И молчи, сука, — шепнул он полковнику.

Полковник покорно молчал. Борис выходил вдоль обочины, так, чтобы выстрелом из трубки не задеть тягач с грузом. Трубку он пока держал за спиной полковника. Солдаты думали, что там — обычный пистолет.

— О чем поговорим? — спросил сержант, — о тебе? Так с нас голову снимут, полковник и снимет, ежели жив останется.

Но сержант не торопился командовать «огонь». Он чувствовал, что ему предлагают нечто большее, чем жизнь никому не нужного полковника.

— О золоте поговорим, — ответил Борис, — много золота. Полкаша пристрелите, скажете — я автомат вырвал, застрелил его. А золото — вам. На пятерых хватит, до самой смерти.

— Так-таки до самой смерти?

— И еще останется.

Пока длился разговор, Борис успел незаметно выйти на позицию. Лучом оплавило часть радиатора фургона и угол платформы. Разрезанные пополам тела автоматчиков рухнули на дорогу. Полковник тяжело задышал.

— Да, забыл сказать, — снова шепнул ему Борис, — помимо людей, я еще кое-какое оружие нашел. Хорошо работает, правда?

Водитель тягача опомнился и дал по газам. Тягач с платформой рванулся вперед. Ольга и Василий выскочили из фургона и побежали вниз по склону, наперерез тягачу. Борис, не отпуская полковника, спокойно двинулся за ними.

Тягач стоял там, где его поджидал Хафизулла. Сам Хафизулла уже сидел за рулем, Василий и Ольга — рядом. Тело водителя валялось на обочине.

— Что дальше? — спросил Василий.

— Сбегайте наверх, солдатиков разденьте. Сделаем маскарад. Вообще, нам повезло, несмотря ни на что. Я зафрахтовал самолет как раз на том аэродроме, куда нас везли. Спасибо, полковник. Интересно, сойдем мы за ваших подчиненных?

Тягач с платформой медленно въезжал на территорию военного аэродрома, спрятанного в долине среди невысоких гор. В рядок выстроились истребители. Глядя на них, Василий вспомнил гигантских насекомых, вмороженных в ледяную планету, которая висит где-то в Буферах среди звездных рек и бешеных разноцветных лун.

Василий с Хафизуллой в неудобной форме убитых солдат стояли на платформе, изображая охранников. Борис и Ольга остались в кабине тягача — Ольга за рулем, а Борис при полковнике.

На дальнем конце аэродрома громоздились пузатые транспортные «Антошки». Борис сразу узнал свой, зафрахтованный. А на другом их, видимо, собирался везти полковник.

Погрузка прошла легко — с полковником на аэродроме никто не собирался спорить. Другой самолет — так другой, он все равно не занят. Арестованные остались в Новороссийске — пожалуйста. Полковник врал исправно: Борис пообещал ему не только жизнь, но и богатство.