Простить и поверить (СИ) - Вера Эн

была та горькая правда, с которой не поспоришь. Черемухе не на кого, кроме Димы, рассчитывать, — и уж точно не отец сумеет в случае необходимости за нее заступиться. Хренов чистоплюй!

Черт бы его побрал!

Дверь наверху отворилась, впуская свет, и в проеме показался Никитос. Пара секунд ему понадобилась, чтобы оценить обстановку, потом он вприпрыжку спустился вниз.

— Помочь, Дим?! — виновато спросил он, очевидно раскаиваясь за прежние свои слова. Дима осторожно опустил Мишку на пол и кивнул Никите.

— Поражение электротоком, — быстро сообщил он, не раскрывая до поры всех подробностей сегодняшних событий. — Скорую я вызвал. Побудь с ним до ее приезда.

Ответа ждать не стал. Через две ступеньки взобрался наверх и первым делом попытался набрать Ленин номер. Но проклятая сеть после подвала не желала восстанавливаться, и Дима, пока перегружал телефон, дал цэу о скорой помощи Миланке. Та, конечно, попыталась ужаснуться и расспросить, что случилось, но Диме было не до того. Получив наконец возможность звонить, он нажал на иконку с подписью «Черемуха», выскочил на улицу и закрутил головой по сторонам, прикидывая, в какое кафе Лена с отцом могла пойти.

— Димка!..

Ее голос на середине первого гудка раздался так неожиданно, что Дима едва не выронил трубку. Но тут же стиснул ее с такой силой, что та жалобно скрипнула.

— Лена, ты где?!! В кафе еще?!

Господи, пусть бы она была в кафе! Неважно, о чем они там говорили с отцом и какие грехи Владимир-Красно-Солнышко-Васильевич навесил на светлую Димину голову, только бы Черемуха была в безопасности! В кафе средь бела дня даже владелец Майбаха не рискнет сунуться.

Но Лена уничтожила надежду первым же словом.

— Нет, я в сервис возвращаюсь, скоро буду, — недоуменно ответила она, и Дима рванул вперед, на сквозной тротуар. Отсюда было ближе бежать ей навстречу. Знать бы еще только, в какую сторону!

— Ты с отцом?! — потребовал ответ он, тщетно стараясь не выдавать волнения. — Далеко?! Где конкретно, Ленка?!

Она немного помолчала, словно соображая, где находится, потом сообщила:

— Поворачиваю на Ключевскую, — и все добрые Димины намерения канули в Лету. Ключевская к «Автовладу» проходила через расселенный частный сектор. Мертвое, безлюдное место, словно специально придуманное для того, чтобы совершать там преступления. И мог ли Дима рассчитывать на то, что владелец Майбаха пока еще не нашел свою жертву?

— Быстро! К школе! Ленка! Слышишь?! — уже не скрывая охватывающей его паники, приказал Дима и бросился в сторону Ключевской. — Бегом, твою мать! Внутрь — и не высовывайся, пока я за тобой не приду!

Вряд ли она поняла, что произошло и почему он вдруг принялся истерить. Но собственная репутация не шла ни в какое сравнение с той опасностью, что угрожала сейчас любимой, и Дима не колеблясь отдал бы все шансы на билет в жизнь за одну лишь уверенность в том, что через несколько минут он заберет Лену из школы живую и невредимую. Несколько минут, будь они прокляты, когда в невыключенном телефоне где-то на заднем плане вдруг раздался визг тормозов и грубый мужской голос, интересующийся Черемухиным именем.

— Ленка! — почти завопил в трубку Дима, но Лена его уже не слушала. Переключила внимание на незнакомца, понятия не имея, какая опасность может от того исходить. Откуда? Корнилов же не предупредил — не счел нужным, ограничившись приказами. А теперь мог лишь уповать на провидение.

— Фамилия Дараган вам о чем-нибудь говорит, Елена Владимировна? — зачем-то решил блеснуть остроумием Ленин собеседник, а Дима, в секунду поняв, о ком идет речь, ломанулся через дорогу на красный, проскочив в каких-то сантиметрах от несущейся на него машины и, несомненно, заработав в свой адрес не одно красочное проклятие, но какое это имело значение? Гоша Дараган и двенадцать лет назад, во время корниловского воровского прошлого, был известным в определенных кругах малым, а теперь и вовсе разжирел так, что уничтожить «Автовлад» морально и физически будет для него дело на полсигареты. Но черт с ним, с сервисом! Если Черемуха попадет Гоше в руки…

Дима выдохнул с болью и перемахнул через какой-то забор, срезая угол по чужому палисаднику.

Леночка!..

Зарываться было нельзя, даже если сердце уже практически выпрыгивало из груди, а телефон едва не выскальзывал из ледяных пальцев. Но в трубке будто совершенно спокойная Ленка Черемных заговаривала бандитам зубы, приглашая в гости и предлагая компромисс, и Дима вдруг понял, что она тянет время. Тянет, все поняв и рассчитывая на Димину помощь. И, кажется нисколько не боясь.

К ногам словно по реактивному двигателю приточили, и Дима рванул вперед с такой скоростью, с какой еще никогда не бегал. Оставалось всего два квартала — два маленьких квартала в частном секторе — и Дима на ходу умудрился вспомнить какую-то молитву, которую в первый и последний раз слышал во время Кирюхиного крещения. Он не рассчитывал, что она поможет, надеюсь только на Ленкину сообразительность и самообладание, но кто-то сверху, кажется, все-таки внял ему и задержал бандитов ровно настолько, чтобы Дима услышал Ленин крик ровно в двадцати метрах от последнего поворота.

Квадратная черная машина полностью перекрывала узкий проезд между домами. Ленка отчаянно брыкалась в кольце рук бритоголового амбала, пытающегося запихать ее в салон.

У Димы красной пеленой застлало глаза, а в голове словно что-то взорвалось в никогда еще не испытываемой ненависти.

Краем глаза он заметил, как какая-то грузная фигура бросилась было на бандита и тут же отлетела в сторону, тяжело опустившись на землю, но это была последняя затерявшаяся разумная мысль. Дальше действовало только тело — сильное, натренированное, помнившее каждое боевое движение и не допускающее проигрыша.

Дима на набранной скорости влепился кулаком бритоголовному в печень, заставив его взвыть и выпустить Ленку. Ни секунды, чтобы опомниться: Дима тут же ударил левой в челюсть, добавив еще в шею по сонной артерии — и впихнул обезвреженного противника в ту самую дверь, куда тот тащил Черемуху.

Но отдыхать было некогда: из кабины раздалась отборная ругань, и Дима резко оттолкнул Лену от машины.

— В школу! — только и выкрикнул словно заученное он и, перекатившись через капот, ногами толкнул открывающиеся дверцу. Судя по хрусту и трехэтажному мату, попал в цель идеально. Оставалось закрепить успех.

Он рванул дверцу, не давая противнику опомниться, отметил залитую кровью физиономию и легко перехватил почти бесцельный удар. Тут же впечатал свободный кулак в незащищенное солнечное сплетение и добил ногой в пах, дав себе несколько секунд на то, чтобы выдохнуть. Вряд ли шакалы Гоши Дарагана могли отправиться на дело безоружными, пусть даже делом