Поход Армии Проклятых - Игорь Борисенко

– Вы – черви! – кричал колдун, не открывая глаз и не переставая улыбаться. – Вы – пища! И я не пожрал вас только потому, что мне казалось – вы еще сгодитесь для кое-каких дел. Как только кто-то перестанет быть нужным – он превратится в мертвеца. Ясно вам, черви?

– Ясно! – ответил хор испуганных, униженно приглушенных голосов.

– Тогда живите… пока, – милостиво разрешил Гуннир. Аккуратно вытерев меч о штанину одного из убитых, Мясник повернулся и пошел прочь. Соргену оставалось только проводить его взглядом, а пираты долго еще не знали, можно ли им встать с колен. После этого случая проблем с ними не возникало.

И все же, как бы ни была длинна дорога, пришло время закончиться и ей. После череды похожих один на другой дней, посвященных преодолению заплывшей грязью степи, они увидели впереди множество огромных черных шатров. Как и город в Стране Без Солнца, который Соргену пришлось штурмовать в юности, это поселение кочевников тоже располагалось на огромной рукотворной насыпи. Вокруг царского становища степь была сухой: дождь обходил его стороной. Частокол острых жердей, явно привезенных сюда из каких-то более богатых лесом мест, огораживал насыпь и прятал подробности. Издалека, через расчистившийся от мороси воздух, Сорген смог разглядеть острые купола десятка шатров и примерно столько же здоровенных глинобитных строений. Тут и там курились жидкие дымки. Рядом с насыпью располагался еще один город – сотни и тысячи обыкновенных палаток. Племена, подвластные Терманкьялу, собрались к нему под крылышко в преддверии осени. Как обычно, в это время кочевники забивали скот и ехали торговать на побережье и в Энгоард. Впрочем, не все превращались в купцов. Значительная часть лейденцев предпочитала не продавать мясо и шкуры, а грабить. Целью их набегов издавна были все окрестные государства, но уже несколько сотен лет, после возвышения волшебников и укрепления цивилизованных стран вроде Империи и Зурахата, банды кочевников предпочитали нападать на живущие далеко на востоке народы. Они хоть и были победнее, такого отпора, как государства волшебников, дать не могли. Впрочем, о тех странах Соргену никто ничего не мог рассказать подробно.

Столица Терманкьяла называлась Алутак-Серенам, или Место Вождя по-лейденски. Как сказал Соргену один из командиров двигавшейся от Делделена армии, в данный момент здесь собралось не менее ста пятидесяти тысяч человек – и не менее четверти из них составляли способные носить оружие мужчины. Еще столько же, если не больше, лейденцев до сих пор кочевали по степи в надежде на теплую осень, либо не были допущены к Алутаку за какие-то провинности. Произведя несложные расчеты, Сорген понял, что эта страна при желании сможет выставить чуть ли не сотню тысяч бойцов! Конечно, вояки они так себе, это он ясно усвоил во время краткосрочного сражения с ними… но в качестве отвлекающей силы вполне сгодятся.

Пришедшие вместе с Соргеном тысячи в мгновение ока растворились среди шатров, разбрелись по родным племенам, на радость женам и матерям. Палаточный город вокруг насыпи забурлил, выплюнул в небо еще пару сотен дымов в дополнение к тем, что были там с самого начала. Кругом стоял гам, слышный даже на расстоянии пятидесяти сажен от крайних жилищ кочевников. Пришельцы встали именно там, хотя их шатры, подаренные новыми союзниками, ничем не отличались от остальных.

Во всеобщей суете и радости о прибывших к царю колдунах едва не забыли, но Рогез, под чутким руководством Соргена, быстро напомнил о себе начальникам возвратившегося из похода войска. Стеная и морща в страданиях смуглые лица, степняки согласились организовать аудиенцию как можно скорее.

Уже вечером самого первого дня к ним пришли трое тысячников, чтобы проводить колдунов во «дворец». Гуннир идти отказался, чему все (включая провожатых, знакомых с ним по Делделену) только обрадовались.

Оказалось, что добраться до грязного трехэтажного дворца лишь немногим легче, чем преодолеть Барьерные горы. Улицы Великого Стойбища, самого ужасного и гротескного города в мире, Алутака-Серенама, больше походили на застойные грязевые реки. Кочевники не утруждали себя даже минимумом благоустройств вроде деревянных тротуаров или сточных канав. Да и где взять дерева или камня для настила улиц в степи? Помои из тысяч лачуг и древних, обветшавших шатров лили под ноги прохожих; стоило накрапать дождю – он тоже добавлял свою долю на глиняные ложа кривых переулков. Кони и люди месили эту кашу днем и ночью, исправно не давая ей просохнуть. Впрочем, жарким летом тут могло быть и сухо… но что об этом гадать людям, попавшим сюда в дождливый сезон?

Казалось, жителям города не сидится на месте и они постоянно бродят туда-сюда в сопровождении разнообразных животных, от коров до собак. Улицы были запружены, хотя серый день быстро угасал и вокруг таились густые черные тени. Никто не думал выражать почтение гостям города или славным полководцам царя: люди и скотина настырно лезли им под ноги и мешали пройти, не желая сворачивать и уступать дорогу. Только плети дюжих телохранителей и самих степных генералов заставляли невеж с проклятиями уходить прочь. К концу пути лейденцы выглядели так, словно только что прошли тяжелую битву или пробежали пешком несколько льюмилов со свернутым шатром за спиной.

У оригинального забора из перевернутых набок повозок случилась новая неприятность. На воротах (это тоже была повозка, только на сей раз стоящая на колесах) сидели длинноусые оборванцы, пожирающие стылую баранину и наотрез отказавшиеся впустить делегацию во «дворец».

– Царь обожрался браги! – орали они. – Ему как раз ставят клизму; уже троим сегодня он снес башку. Если пройдете туда, назад вернетесь уже короче на голову.

Тысячники с визгливыми ругательствами набросились на стражей и стали лупить их по головам рукоятями кнутов. Те не остались в долгу: одному из полководцев залепили в лоб гигантским мослом. Бедняга упал в грязь и не мог оттуда подняться, пока ему не помогли телохранители.

Сорген в ужасе закрыл лицо ладонями; Рогез глазел на лейденские придворные ритуалы, раскрыв рот, а Хейла зло хмурилась. Тем временем их провожатые доказали, что их не зря поставили командовать тысячами кочевников. Умело командуя телохранителями и орудуя кнутами, они прорвались во двор и отодвинули закрывавшую вход повозку. Стражи были посрамлены и бежали, не докончив ужина.

Во дворе царили те же самые грязь и суматоха, что и снаружи. Прямо на входе, у стены валялось неподвижное тело – не то труп, не то спящий пьяница. Вдоль перевернутых повозок, по кучам мусора носилась растрепанная курица, а за ней гонялся полуголый, неуклюжий человек с мечом. Когда они пересекли путь направляющейся к дверям группы, курице удалось проскользнуть. Ее преследователь был не так проворен и врезался в одного из тысячников. После мощного пинка охотник за курицами отлетел обратно и растянулся в луже. Что было дальше, Сорген увидеть не успел – они вошли внутрь «дворца».