Сестра мертвых - Барб Хенди

— Магелия… — тихо проговорила повитуха. — Крепись, доченька. Дай я гляну, что там у тебя не ладится.

Вельстил положил сверток и присел рядом с Магелией, у изголовья кровати. Что-то теплое хлынуло между ног, и она подумала, что это, быть может, наконец отошли воды.

Бетина в ужасе охнула, и Магелия поняла, что ошиблась.

— Я умру? — шепотом спросила она у Вельстила.

— Да.

— Ты это знал?

— Подозревал.

— Защити моего ребенка, — с мольбой прошептала она. — Спаси его от Убада!

Вельстил поглядел ей в глаза, потом крепко сжал ее руку. Это был первый и единственный случай, когда он коснулся ее.

— Я кое-что придумал, — сказал он. — Убад никогда не доберется до твоего ребенка, если будет думать, что он мертв. Если ты любишь свое дитя — ты мне поможешь.

Магелия не поняла, что он имел в виду, а миг спустя в голове у нее помутилось от нового приступа боли. Миновала, казалось, целая вечность, и вот она ощутила, что ребенок выскользнул из нее в руки Бетины.

— Как он? — тихо спросила Магелия, борясь с нарастающей слабостью.

— Это девочка, — ответила Бетина. — Здоровенькая девочка с черными волосиками точь-в-точь как у тебя.

Бетина обтерла новорожденную, обернула в мягкую фланель и положила рядом с Магелией. Личико девочки было все еще испачкано кровью, и все же она была прекрасна.

Вельстил поднялся и встал за спиной Бетины, которая с вымученной улыбкой смотрела на мать и дитя, и одним движением рук сломал ей шею.

Магелии показалось, что она проваливается в кошмарный сон. Обмякшее тело Бетины выскользнуло из рук Вельстила и рухнуло на пол. Вельстил взял сверток, который принес с собой, развернул — и Магелия увидела мертвую новорожденную девочку с перерезанным горлом. У девочки были черные волосы.

— Что ты натворил?! — прошептала Магелия.

Он вынул из кармана бронзовое кольцо, надел на палец.

— Убад скоро появится. Скажи ему, что все это сделал я. Скажи, что я убил твоего ребенка, чтобы отомстить за отца, а потом бежал. Он погонится за мной, но не сможет меня отыскать.

Она глянула на кольцо, из-за которого, когда Вельстил несколько месяцев назад в своей комнате впервые надел его на палец, погас топазовый амулет. Магелия не знала, что это означает, но Вельстил явно был уверен, что сумеет справиться с безглазым старым магом.

— Мне нужно взять для девочки кое-какие вещи, — сказал он, — а потом, обещаю тебе, я унесу ее отсюда. Если Убад поверит, что ребенок мертв, он не вернется.

Он взял малышку на руки, и Магелия потянулась к ней. Вельстил позволил ей дотронуться до дочери, а затем отвернулся и завернул девочку в чистое одеяло. Мертвого младенца он положил в изножье кровати.

— Скажи это Убаду, Магелия, и твоя дочь будет в безопасности…

— Мое синее платье… — прошептала она. — Возьми… для нее.

Он кивнул и больше не сказал ни слова. Подойдя к двери, он, прежде чем выйти, выглянул в коридор, посмотрел налево, направо… и исчез.

Минуты тянулись бесконечно, но Магелия изо всех сил боролась с подступающим беспамятством, стремясь продержаться до тех пор, пока не появится ее враг.

Наконец рядом с кроватью возник неясный силуэт в черной мантии. Капюшон сполз на его лицо, когда он наклонился, посмотрел на труп Бетины, затем на мертвую девочку в изножье кровати.

— Вельстил… — прошептала Магелия. — Это сделал Вельстил, чтобы отомстить за своего отца. Ты никогда не заполучишь мою дочь.

Все меркло перед ее глазами, и Убад в надвигающейся тьме казался лишь едва различимой тенью, но протяжный мучительный стон, который сорвался с его уст, отозвался в Магелии тайной радостью.

— Где он?! — взревел маг.

— Бежал, — прошептала она, — бежал… — И закрыла глаза, чтобы больше никогда уже не открыть их.

Магьер рухнула на колени, ударившись о каменный пол. В воздухе над чаном на миг возникло лицо Магелии с печальной улыбкой на губах, а затем призрак бесследно исчез.

— Убийца! — прошипела Магьер, впиваясь взглядом в Убада.

Она проворно вскочила, замахнулась саблей… и Убад исчез. Тут же его голос зазвучал из-за спины Магьер, и она стремительно развернулась к нему.

— Ты сострадаешь ей, и в этом нет ничего удивительного, — проговорил он. — Однако же подумай, дампир: ты родилась от жизни и смерти, дня и ночи. Вспомни, сколько приготовлений потребовалось, сколько жертв было принесено, чтобы обеспечить твое появление на свет. Ты не обрела той силы, тех знаний, которые изначально должны были стать твоими по праву, и, однако же, вернулась ко мне, вернулась по собственному выбору. Это не случайность.

— Ты обрек ее на все эти муки, а потом… потом просто позволил ей умереть!

Тусклый свет факелов, озарявший пещеру, стал ярче, и Магьер знала, что глаза у нее сейчас совершенно почернели. Во рту удлинялись клыки, ногти так отвердели, как будто росли из самых костяшек пальцев.

— Хочешь узнать, как возросла моя сила? Вордана сделал шаг и встал за спиной Убада, на его иссохшем лице явственно читалось опасение. Магьер слышала у себя за спиной дыхание Лисила, а Малец, описав круг, остановился справа от нее.

— Выслушай меня! — властно проговорил Убад. — Ты есть то, что ты есть, и сути твоей никто и ничто не изменит, так что смирись с правдой. Наш повелитель вознесет тебя превыше всех, и, чтобы это произошло, тебе нужно всего лишь принять свою истинную натуру взамен обманчивой личины, за которую ты так цепляешься. Займи же наконец предназначенное тебе место — рядом с нашим повелителем!

Магьер ощутила, что самообладание понемногу возвращается к ней. Из речи Убада она почти ничего не поняла, да и наплевать ей было на то, какому там повелителю — богу или демону — она, по мнению этой ходячей мумии, должна служить. Сейчас она просто не давала себе расслабиться, усилием воли сохраняя облик и свойства дампира.

Убад больше не казался ей загадочным и зловещим. Магьер видела в нем еще одного мелкого своекорыстного интригана — точно такого же, как и Вельстил, — который вдобавок способствовал смерти ее матери. Повинуясь порыву, Магьер оглянулась на Лисила.

Он не сводил с нее взгляда, сжимая в обеих руках клинки. Его длинные светлые волосы были заправлены за заостренные уши; раскосые, широко открытые глаза смотрели на нее с подозрением. Затем лицо его смягчилось: он увидел, что на сей раз Магьер сумела обуздать свою неистовую дампирскую натуру.

— Ты — Магьер, — сказал он твердо. — Этого никто и ничто не может изменить. И я знаю тебя. Ты — моя, твое место — со мной, а не с этими тварями, не с тем, кому они служат, кто бы он ни был.