Вариант "И" - Владимир Михайлов

Ну подумай трезво: откуда взялась эта женщина, кто подставил ее тебе?

Да, разумеется, ты думал о ней как о дочери, но сразу же после того, как понял, что это не так, — почему не повернулся и не ушел? Почему вообще не мог выяснить все по телефону? Ты не знаешь, не задумывался даже над тем — на кого она может работать, какая перед ней поставлена задача?

Может быть, сейчас вот эта самая: вытащить тебя среди ночи, загнать в такое место, где окажешься один против всех, и как бы ни везло тебе — быстро проиграешь, потому что это не фильм, где герой обязательно должен одержать победу; это жизнь, где героя чаще уносят, чем он уходит своими ногами…

И снова нога дрогнула; но в следующий миг монолог превратился в обмен мнениями. Второй голос возник где-то в области сердца. Голова по-прежнему оставалась лишь местом для дискуссии.

Послушай, ты, трусливый ливер! — молвил второй голос, весьма пренебрежительно обращаясь к моей печенке. — Хватит тебе трястись за себя! Что касается судеб России, то не ты главный в сегодняшней игре с ними, ты только один из команды, всего лишь один. И даже если ты в этот же миг исчезнешь — оставшиеся поднатужатся и доведут партию до конца.

Это не теннис и не шахматы, это игра командная. Но даже быть на сто процентов обманутым, проведенным за нос, околпаченным и так далее — куда менее позорно, чем не прийти на помощь, о которой просит женщина — женщина, с которой у тебя уже возникло нечто такое, на что ты более и не мог рассчитывать. Если она обманывает, хитрит, работает на твоих противников и в результате ты проиграешь — это ее потом замучает совесть, не тебя, потому что и она все то, что успела сделать, делала не по одной только обязанности, это совершенно очевидно. И ты для нее не ровное место. Быть настоящим мужчиной — значит быть способным вот так мчаться очертя голову на помощь. Не сказано ли в суре «Совет», айяте тридцать девятом: «А те, которых постигнет обида, — они ищут помощи».

Так что вперед — и только вперед, остальное будет видно на месте.

Машина на удивление летела словно новенькая; движение было неплотным, обгонять приходилось в основном дальнобойные трейлеры, порою целые их караваны, но серьезных помех не возникало. Лишь однажды встречный едва не ослепил меня, но привычка помогла справиться. Так что пока шла внутренняя полемика, я достаточно быстро приближался к месту, которого хотел и должен был достигнуть.

И все же, снова возражал первый голос, как ты объяснишь то, что с самого начала знакомства ты не принял совершенно никаких мер предосторожности, даже самых обычных. Не попросил, например, «Реан» заодно с прочими разобраться и в этой женщине. Они в два счета представили бы тебе полное досье. И сейчас не возникло бы никаких проблем…

Не знаю, что ответил бы второй голос, но тут вмешался третий. И то был наконец голос с верхнего этажа — голос рассудка, профессионального разума.

Постойте-ка оба, проговорил он весьма спокойно. Что-то вы на полном газу проскакиваете мимо интересных дорожных знаков вот на этой самой дискуссионной трассе. Ты, ливер, стремишься назад, в номер, под защиту.

Но скажи, сделай милость — что это была за защита, которая позволила тебе спокойно выйти, сесть в машину и умчаться в ночь? За тобой ведь никто не поехал, теперь это уже ясно. Где же охрана? А если она по каким-то причинам исчезла из гостиницы — то не значит ли это, что в номере сейчас еще более опасно, чем здесь?

Это другой разговор, возразил нижний голос. С охраной вообще странности.

Тебе был обещан надежный телохранитель. Когда в игре возник официант, ты автоматически решил, что это он и есть, — и успокоился. Но, может быть, это был просто курьер, а телохранителя так и не прислали? Или посылали, да он не дошел? Что бы это могло значить?

Ну, что могло… ответил голос сверху. Конечно, тут много неясностей.

Можно предположить, что тебя хочет устранить кто-то из вашей же команды — вероятно, потому, что ты значишь в ней больше, чем он. Или — не менее вероятно — по той причине, что он, находясь в одной с тобой команде, фактически играет против Искандера. Но и этот вариант наводит на мысль: здесь сейчас безопаснее, чем там. А вообще-то начатое дело надо доводить до конца; вот и сейчас тоже.

Не знаю, до чего бы они там еще договорились. Но пора было уже сворачивать с магистрали. Я уменьшил скорость, чтобы плавно повернуть направо.

По улице, скверно освещенной, тянувшейся меж двумя рядами приземистых домиков, я ехал, погасив огни, каждым квадратным сантиметром своей латаной шкуры ощущая, как мне казалось, чей-то пристальный недоброжелательный взгляд, и даже чудилось рубиновое пятнышко лазерного прицела. Нервы играли, словно по ним прошлись скверно смазанным длиннейшим смычком. Я был на пределе и знал, что каждая минута и каждая секунда времени, которым предстояло еще истечь до конца игры, будут оставлять на мне все более глубокий и болезненный след. Наташа появилась совершенно неожиданно. Я чуть было не сбил ее и лишь в последнюю долю секунды среагировал и вывернул руль, одновременно тормозя. Машину занесло; Наташа метнулась в противоположную сторону и потому уцелела. Я выскочил, схватил ее за плечи и почувствовал, как она медленно оседает.

Встряхнул.

— Ты в уме? Выскакивать на самую середину…

Она только мотнула головой. Я ощутил запах.

— Ты что — пьяна? Она пробормотала:

— Есть немного. Погоди… Я испугалась…

Я почувствовал, что зверею.

— И, напившись, не придумала ничего лучшего, чем…

Но она, похоже, уже приходила в себя. Утвердилась на ногах. Вцепилась в мой рукав. Потянула.

— Пойдем…

— Куда еще? Лезь в машину. Поехали.

— Нет. Зайдем.

Мне показалось, что это не хмельной каприз.

— Ладно.

Пригнувшись, подхватил с сиденья «узи». Вытащил ключи, захлопнул дверцу.

Она предостерегла:

— Тсс…

Дверь домика оказалась открытой. В тесных сенях было темно. Наташа отворила дверь в комнату. Там горела лампочка, подобие ночника, плотные гардины были задернуты. На столе стояла бутылка, вторая, пустая, попалась мне под ногу и откатилась в сторону. Две большие рюмки, остатки закуски. Было накурено; пахло не только табаком, но и еще чем-то знакомым.

— Травкой балуешься?

— Не я, — покачала головой Наташа.

Это было сказано каким-то чужим, посторонним голосом. И только тут я углядел в темном углу диван и на нем — человека, похоже, спящего без задних ног. Я повернулся к Наталье. И сейчас только разглядел, что она была в одном лишь едва запахнутом халатике, а под ним — голое тело, которое я уже знал, как мне казалось, достаточно хорошо. Халатик был ей великоват. Очевидно, нашла в этой халупе. Какую-то секунду я пребывал в растерянности, хотя руки не забыли сразу же направить оружие на лежавшего. Потом медленно опустились. С той стороны, похоже, мне ничто не угрожало. Я снова перевел взгляд на нее.