Персик - Элизабет Адлер

Леони приходилось встречать десятки сильных, ярких молодых бизнесменов за время работы Джима в компании, но никто не походил на Ноэля Мэддокса. Напряжение бурлило за его улыбкой, как водоворот под гладкой поверхностью реки. Он делал ей комплименты и рассказывал забавные истории о сегодняшней жизни Соединенных Штатов, а Джим сравнивал их со своими воспоминаниями о родине, но Леони чувствовала, что мысли Мэддокса заняты другим. Он казался ей человеком, способным раздваиваться, как это мог делать Месье. Ноэль Мэддокс был человеком с таинственными глубинами, и впервые она растерялась, не зная, что за этим кроется.

Они уже закончили обед и пили кофе, когда раздался телефонный звонок.

– Пич? Ты где, дорогая? – спросила Леони. – Я. плохо тебя слышу. Где? В Барселоне? Но я думала, ты еще в Лаунсетоне, с Вилом.

Ноэль пил кофе и смотрел сквозь полукруглые оква террасы на море.

Леони прикрыла рукой трубку и обратилась к Джиму:

– Это Пич, она говорит что-то невразумительное. Я едва понимаю ее, Джим. – Ока снова заговорила в трубку: – Подожди, дорогая, расскажи толком и спокойно, что происходит? Леони некоторое время слушала, затем произнесла:

– Почему бы тебе не приехать к нам? Во всяком случае, мы поговорим и решим, что делать дальше. Гарри не может забрать у тебя Вила. Он должен иметь разрешение суда. Уже имеет? О, Господи! Понимаю. Он разводится с тобой и женится на Августе… Но, Пич, я все-таки не понимаю, почему ты не приехала сюда… Да. Хорошо. Но оставь, пожалуйста, телефон твоего отеля. Отель «Рекуэрдо». Никогда не слышала о таком. Очень хорошо, дорогая, я позвоню тебе вечером, и, Пич, когда тебе надоест быть одной и копаться в своих мыслях, пожалуйста, приезжай к нам. Этот дом помогал семье во время всех несчастий, и тебе будет спокойнее среди людей, которые любят тебя… Да. Да, дорогая. Я тоже тебя люблю.

Забыв о присутствии Ноэля, Леони у стало посмотрела на Джима.

– Я думаю, ты догадался уже, что случилось, – сказала она. – Гарри получил документы на развод с Пич и запретил ей приезжать в Лаунсетон. Он держит мальчика там, и у него есть решение суда, утверждающее, что она – безответственная мать. Он винит ее в несчастном случае. И Пич, естественно, тоже винит себя. Она сбежала в Барселону, потому что именно туда вылетал первый самолет из Хитроу, на который она могла попасть, хочет побыть одна и привести свои мысли в порядок.

Джиму было невыносимо думать, что Пич сейчас одна, в незнакомом городе, и рядом нет никого, кто мог бы помочь ей.

– Я поеду к ней, – взволнованно предложил он.

– Пич знала, что ты скажешь именно это, и просила не пускать тебя. Она сейчас уже успокоилась. Конечно, она была готова к разводу с Гарри и переживает, что их совместная жизнь потерпела крах, но не это главное. Пич сходит с ума из-за Вила. И все время повторяет, что это правда. Я не знаю, что она имеет в виду.

Леони сразу постарела. Она устала и была очень расстроена. Жизнь Пич разлетелась на куски, и впервые Леони не знала, что делать.

Ноэль откашлялся, поставив чашку с кофе на стол.

– Если вы позволите, – произнес он, – я откланяюсь.

– Извините меня, – виновато сказала Леони, внезапно вспомнив о нем. – Я не хотела помешать вам своими семейными неурядицами.

– Совеем нет, мадам. Я понимаю. А наша беседа все равно уже закончилась… на время, – добавил он, улыбнувшись Джиму.

Огромный белый автомобиль «Ю.С.Авто» с шофером ждал его, чтобы отвезти в Ниццу, и Ноэль легко успевал на четырехчасовой рейс в Париж.

Номер в «Крийоне» был пуст, и Ноэль вспомнил, что Делла уехала в Версаль. Подняв телефонную трубку, он вызвал прислугу и горничную, чтобы они упаковали его вещи, а затем позвонил в цветочный магазин и заказал цветы. Ноэль попросил консьержа позвонить в аэропорт и забронировать место. Выходя из комнаты, он остановился и оглянулся. Комната была полна роз самых различных оттенков, а конверт с обратным билетом, адресованный Делле, лежал на письменном столе. Он предусмотрел все. Уже через полчаса Ноэль снова был в пути.

Восьмичасовым рейсом он вылетел в Барселону.

ЧАСТЬ IV

58

Пич кружила по очаровательным аллеям парка Гуелль, прячась в тени деревьев, и ей было безразлично, куда идти. Все утро она бродила по незнакомым улицам Барселоны, стараясь стряхнуть с себя бессонную ночь в маленьком, замкнутом номере отеля «Рекуэрдо», где верхние этажи старинных зданий нависали над узкими улочками, а шум, музыка и смех не смолкали всю ночь.

Пич была уверена, что потеряла Вила навсегда. Гарри нанял детективов, которые несколько месяцев следили за ней в Париже, – да она и не пыталась ничего скрывать, просто были вещи, которые она с ним не обсуждала. В конце концов, именно из-за неверности Гарри распался их брак, и Пич пыталась наладить свою жизнь. Сейчас он хочет использовать это против нее, чтобы получить попечительство над Вилом.

Гарри предупредил, что британский суд не отнесется с сочувствием к женщине, которая живет в Париже, в то время как ее сын проживает в Англии, – хотя Пич с таким обвинением не была согласна. Она виделась с Вилом, как только появлялась Хоть малейшая возможность. Но Гарри совершенно потерял совесть. «Эта женщина еще и неверная жена», – добавил он театрально. Пич протестовала, утверждая, что уже многие годы их ничего не связывало, и опять же из-за него. Не было сомнений, что положение Гарри в английском обществе придавало ему вес в этом деле. Он был авторитетной фигурой и собирался этим воспользоваться – симпатии всех присяжных будут на его стороне.

И, наконец, Гарри заявил Пич, что если она осмелится выступить со своей версией о его неверности и изменах, вся история получит огласку, которая будет иметь катастрофические последствия для Вила. И это будет ее вина.

Да, Гарри объяснил все очень четко. Но если Пич не будет оспаривать причину развода и решение о попечительстве, то слушание дела пройдет тихо и незаметно. В противном случае он пойдет на все, чтобы доказать-таки, что она – плохая мать. И она все равно потеряет Вила.

Пич присела на шероховатую стену, выложенную мозаикой по проекту «арт нуво» художником Годи, не замечая ее удивительной красоты. Ее взгляд остановился на маленьком мальчике, катающемся на велосипеде вокруг большой пустой арены, гордо наслаждаясь своей самостоятельностью. Этот одинокий ребенок стал как бы символом того, чего она лишилась, и Пич заплакала, вытирая слезы последней бумажной салфеткой, которые купила утром. Она не сможет выиграть. Никакого выхода нет.

Из-за гущи деревьев Ноэль наблюдал за ней. Он пришел в кафе напротив ее отеля в шесть тридцать утра и пил кофе чашку за чашкой, сидя за столом с рабочими в синих комбинезонах, заказывавших на завтрак кофе, коньяк и толстые куски хрустящего хлеба, которые они макали в пахучее оливковое масло. Когда в семь тридцать появилась Пич, бледная, в черных очках, Ноэль понял, что выбрал неподходящий момент для разговора с ней. Он шел за ней до парка Гуелль и дальше, на холм, с которого был виден весь город, и, наблюдая, как Пич смотрит на ребенка, увидел, что она плачет. Ноэль не мог больше стоять в стороне. Подойдя к ней, он протянул руку ей навстречу.