Революция муравьев - Бернард Вербер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А где он теперь, этот особенный муравей?
– Где-то на просторах природы... Перед бегством он нам оставил письмо.
Артур взял скорлупу муравьиного яйца и положил перед искусственными усиками. Компьютер перевел пахучее письмо, как будто оно было живое и разговаривало с людьми.
Дорогие Пальцы!
Я здесь совершенно не нужен.
Я ухожу в лес, чтобы рассказать моим друзьям о том, что вы существуете и что вы не являетесь ни монстрами, ни богами.
Для меня вы «другие», параллельный мир.
Наши цивилизации должны сотрудничать, и я сделаю все, чтобы убедить своих соплеменников войти с вами в контакт.
Постарайтесь сделать то же самое и со своей стороны. Подпись: 103-й.
– Как же он хорошо говорит на человеческом языке» – удивилась Жюли.
– Компьютер подправляет обороты речи, но при переводе что-то теряется, – признала Летиция. – Пока 103-й был здесь, он долго не мог вникнуть в принципы нашего разговорного языка. Потом все понял, кроме, как он сам сказал, трех вещей.
– Каких?
– Юмор, искусство, любовь.
Сиреневые глаза Летиции остановились на лице корейца.
– Эти понятия очень трудны для восприятия нечеловека. В последнее время мы все собирали для 103-го анекдоты, но наш юмор слишком «человеческий». Мы узнали о том, что есть и типично мирмекийский юмор. Например, история про майских жуков, которые переплетаются лапками в сети паука, или про бабочек, взлетающих с еще влажными и не расправленными крылышками и разбивающихся о землю...
– Да, это большая проблема, – признал Артур, – заставить муравья рассмеяться!
Они вернулись к переговорной машине и к продолжавшим суетиться подопытным муравьям.
– С тех пор, как 103-й убежал, пытаемся разговаривать с теми, кто остался, – сказал Артур спросил муравья в стеклянной коробочке: – Ты знаешь, что такое юмор?
– Какой юмор? – выделил муравей.
193. ВЕЛИКИЙ ПОХОД
Юмор, это должно быть, что-нибудь необыкновенное.
В жаре бивуака принцесса 103-я рассказывает друзьям о еще одной особенности мира гигантов, которых они скоро увидят. Чтобы не получить тепловой удар, муравьи массой повисли на ветке. Вокруг самки, внимая ее откровениям, собралась живым клубком целая толпа участников великого похода.
Пальцев, когда они слышат историю про эскимоса на льду или про муху с отрезанными крылышками, под влиянием юмора сотрясают судороги.
Несколько присутствующих мух воздерживаются от комментариев.
Принцесса 103-я по запаху, идущему от аудитории, понимает, что юмор никого особенно не интересует, и, чтобы удержать всеобщее внимание, меняет тему.
Она говорит о том, что у Пальца нет жесткого панциря для защиты организма, и он, следовательно, гораздо уязвимее муравьиного. Муравей может взять вес, в шестьдесят раз превышающий его собственный, а Палец еле-еле поднимает груз, равный тяжести его тела. Кроме того, муравей может безболезненно спрыгнуть с высоты, в двести раз больше его роста, а Палец умрет, если спрыгнет с высоты, в два-три раза больше его роста.
Аудитория, вернее, обонятория внимательно воспринимает феромональные рассказы принцессы. Все муравьи довольны тем обстоятельством, что, несмотря на свой внушительный рост, Пальцы – существа довольно хилые.
Затем принцесса объясняет, как Пальцы поддерживают вертикальное равновесие на задних лапах, а 10-й делает заметки в зооведческом феромоне.
«ПОХОДКА:
Пальцы ходят на двух задних лапах.
Поэтому они видят друг друга над кустарником.
Для этого Пальцы слегка расставляют нижние конечности, колышут брюшком, перемещая центр тяжести вперед, и, чтобы сохранить равновесие, помогают себе взмахами верхних конечностей.
Хотя положение это очень неудобно, Пальцы могут сохранять его долгий период времени.
Когда они чувствуют, что теряют равновесие, то выбрасывают вперед лапу и восстанавливают его.
Называется это – «ходить»».
5-й устраивает небольшой показ. Теперь он может пройти десять шагов подряд при помощи костылей из веточек.
Вопросов много, но 103-я не задерживается на этой теме. Ей столько еще надо рассказать товарищам. Она говорит о том, что у Пальцев есть властная иерархия, а 10-й записывает трепещущим усиком:
«Пальцы не равны между собой.
Некоторые из них распоряжаются жизнью и смертью других.
Более важные Пальцы могут приказать поколотить низшего Пальца или заключить его в тюрьму.
Тюрьма – это запертая комната, из которой нельзя выйти.
Каждый Палец имеет начальника, самого подчиненного другому начальнику, который подчиняется своему начальнику... и так до начальника нации, который командует всеми.
Как назначаются начальники?
Существуют касты, и начальники просто выбираются среди детей уже действующих начальников».
Сказав это, 103-я вспоминает, что она не все поняла в мире Пальцев. Надо поскорее вернуться в него, чтобы пополнить свои знания.
Огромный бивуак шевелит усиками. Стены говорят с полом, двери беседуют с потолком.
Принцесса 103-я пробирается среди тел к живому окошку. Она смотрит на горизонт, на восток. Поход уже нельзя остановить. Она слишком далеко зашла. Остается лишь добиться успеха или умереть.
Пасущиеся внизу улитки не принимают участия в оживленной дискуссии. Они, набив полные рты, спокойно жуют клевер.
Четвертая партия: ТРЕФЫ
194. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ
КАРТЫ: карточная колода с пятьюдесятью двумя картинками – сама по себе познание, история. Прежде всего четыре цвета обозначают четыре сферы изменения жизни. Четыре времени года, четыре настроения, четыре типа воздействия планеты...
1. Черви: весна, нежность, Венера.
2. Бубны: лето, путешествия, Меркурий.
3. Трефы: осень, работа, Юпитер.
4. Пики: зима, трудности, Марс.
Цифры и фигуры выбраны не случайно. Каждая означает этап человеческой жизни. Поэтому банальная карточная колода, так же, как и карты Таро, служит искусству предсказаний. Например, утверждают, что шестерка червей означает получение подарка, пятерка бубен – расставание с любимым человеком, трефовый король – приобретение известности, пиковый валет – предательство друга, червовый туз – отдых, трефовая дама – удачу, семерка червей – свадьбу. Все игры, включая самые простые с виду, заключают в себе античную мудрость.
Эдмонд Уэллс. «Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том III.195. ЭМИССАРЫ БОГИНИ
Жюли и «друзья третьего тома» столько увидели за день, что были слишком возбуждены, чтобы спать.
В качестве успокоительного средства Поль открыл фляжку медовухи «Революционный урожай», которую захватил из лицея. Жи-вунг предложил партию в Элевсинскую игру.
Каждый по очереди положил карту в длинный ряд.
– Карта, признаваемая порядком мира. Карта, отвергаемая порядком мира, – объявлял Леопольд, очень серьезно воспринимавший свою роль временного бога.
Друзья не могли понять правила, придуманные Леопольдом. Они напрасно изучали принятые и отвергнутые карты, но не видели ни ритма, ни последовательности, ни закономерности. Многие попытались изобразить пророков, но каждый раз Леопольд отвергал их интерпретацию божественного провидения.
Жюли спросила себя, не действовал ли он, повинуясь случайности. Иногда Леопольд говорил «да», иногда – «нет», но принципа отбора она по-прежнему не понимала.
– Помоги нам немного. У меня такое впечатление, что старшинство и масти не имеют никакого значения для твоего правила.
– Именно так.
В конце концов все сдались. Когда они потребовали объяснений, Леопольд улыбнулся:
– Это было, кстати, довольно просто. Мое правило: «Чередование карт, чьи названия заканчиваются то гласной, то согласной».
Его побили подушками.
Они сыграли еще несколько партий. Жюли подумала, что от их Революции муравьев остались лишь символы: рисунок знамени с тремя муравьями, расположенными буквой Y, девиз «1 + 1 = 3», Элевсинская игра и медовуха.
Хочешь изменить мир и оставляешь в памяти людей только несколько пустяков. Эдмонд Уэллс был прав. Революциям не хватает смирения.
Девушка со светло-серыми глазами положила на стол червовую даму. «Карта отвергнута», – сказал Леопольд, казалось, огорченно.
– Отказ карте иногда многозначительнее, чем ее одобрение, – произнесла Зое и объявила себя пророком.
Благодаря ошибке Жюли Зое поняла правила этой партии.
Они перешли к медовухе. Им было хорошо играть вместе в эту странную игру. Они болтали обо всем, избегая лишь упоминания об отсутствии Нарцисса. Круг был создан, и количество членов нельзя уже было изменить. Все чувствуют, что одного из друзей не хватает, все ощущают увечность круга.
