Пламенное сердце - Райчел Мид

– Здесь мой электронный адрес и номер телефона, если вам нужно будет со мной связаться. У вас есть какие-то вопросы?

– Да, – сказал я. – Где Сидни и Зоя Сейдж?

Улыбка Мауры была вежливой, как у политика, но я видел лед алхимика в ее глазах. Я сомневался, что она могла находиться со мной в одной комнате, если бы знала предысторию Сидни, но очевидно, что у Мауры были обычные презрение и недоверие к моей расе.

– Я сожалею, – сказала она хладнокровно. – Я просто иду туда, куда меня посылают. Они не делятся со мной секретной информацией. Вы должны были согласовать это с моим начальством, чтобы получить любые детали о том, где новое назначение сестер Сейдж. – От тона её голоса любой сказал бы мне, что она и не подумает, что, по крайней мере, мы могли бы договориться.

Я не принимал стабилизаторы настроения сегодня утром и не чувствовал особых изменений в течение дня. Джеки сказала мне, что она собирается попробовать другие заклинания поиска, пока луна темная в течение двух недель, и только надежда на то, что дух восстановится, удерживала меня от выпивки. Это самое большее, что я мог сделать. Я хотел остаться дома и валяться, свернувшись калачиком. Или терпеть нытье Маркуса. Единственным, что отвлекало меня от мысли о Сидни, это необходимость ходить в Карлтон каждый день. Она хотела бы, чтобы я делал это, не только потому, что она считала образование необходимым, но и потому, что это помогало мне не впасть в отчаяние. Я бродил вокруг кампуса, словно робот, и моя палитра состояла из серого и черного цветов.

Спустя три дня после того, как я перестал принимать таблетки, я был уверен, что мои темные настроения вернутся. Все было бы в точности, как прежде.

Пять дней спустя, проснувшись утром, я почувствовал первые проблески духа.

Я чуть не плакал. Это длилось так долго, и, так как я продлил эти чувства, провел их через эти сверкающие, блестящие нити магии, я чувствовал, что до сих пор не могу дышать. Это было важной частью меня, которую я потерял. Как я мог отказаться от этого? Я не мог полностью понять или использовать это еще раз, но сладость этого чувства пьяНейла и придавала сил. Она подарила мне первую надежду с момента исчезновения Сидни, а так же подкинула идею обратиться за помощью к Лиссе. Я вернулся к моему недомоганию, но вдруг почувствовал в себе силу, с которой способен был захватить мир.

– Ты должна связаться с алхимиками и узнать, где Сидни, – сказал я Лиссе, когда она ответила.

– О чем... ты говоришь? – недоуменно спросила она.

Очевидно, никто не потрудился рассказать ей об изменениях в Палм-Спрингс. Пока Джилл была в безопасности, алхимики не чувствовали нужды сообщать об этом Лиссе. Я не внёс в рассказ наши с ней отношения и объяснил, что алхимики заволновались и забрали Сидни, так как она была слишком дружелюбна по отношению к нам. Снова сказал то, что было недалеко от правды.

– Это ужасно, – сказала она. Я слышал сострадание в её голосе. – Но я не так много могу сделать. Это их дела, независимо от того, насколько они ужасны. Я не могу требовать от них больше, чем они могут рассказать мне об этом.

Алхимики и морои работают вместе, но не контролируют друг друга.

– Ты можешь просто спросить? Пожалуйста? – я старался, чтобы голос звучал ровно и был рад, что это был не видео-вызов. Я даже не мог подумать показать свое лицо.

– Я спрошу, – неохотно сказала она, – но ничего не могу обещать.

– Я знаю. Спасибо, – тут меня озарило. – Ты можешь встретиться с ней... ты можешь прийти к ней во сне духа? Я пытался, но с таблетками...

– Ох, – она помолчала, – я могу попробовать, но я не так хороша в этом, как ты. Я должна знать кого-то очень хорошо, что бы прийти к нему. Может, тебе попросить Соню?

Это была хорошая идея, и я последовал ей, цепляясь за все ниточки, за которые мог. Соня и Сидни стали хорошими подругами, но Соня тоже плохо умела приходить в сны. Когда она позвонила мне через несколько дней, новости не подняли настроения.

– Я пыталась, – сказала она, – я не могу дотянуться до неё. Может, мне не хватает умения. Ты лучший в этом деле.

– Может быть, она не спит, – сказал я, неуверенный, что сам верю в это. Мои надежды рухнули вниз до бесконечных глубин, но они не остались там надолго, потому что на следующее утро я смог прикоснуться к духу.

И вот оно опять появилось, это чувство восстановления некоторой части себя. Я задохнулся от ощущения его. Магия горела во мне, феерическая и великолепная, и я выбежал на улицу в одних боксерах и футболке. Было немного людей, но мужчина, выгуливающий собаку, одарил меня удивленным взглядом. Недолго думая, я обратился к силе духа, и аура человека вспыхнула в моем видении, оранжевая и синяя.

– О мой Бог, – прошептал я. Моя магия вернулась. Я мог сделать это. Я махнул моему соседу и поспешил обратно внутрь. Затем я прошел в спальню, присел на кровать и попытался вызвать сон духа. Потребовалось успокоиться, но я был настолько взволнован и возбужден, что трудно было расслабиться. Когда мне, наконец, удалось впасть в транс, я так и не смог найти ее.

Я возвратился в реальный мир и попытался быть благоразумным. Если она где-то в Соединенных Штатах, то у нее тоже дневное время. И также был шанс, что мне надо немного укрепить свои силы. Но темнота временно отступила, и я почувствовал, как крылья надежды уносят меня вверх, возможно, в то состояние, о котором предупреждал Эйнштейн. Я все же не мог это вообразить. Впервые за много дней я чувствовал, что не все потеряно. Я могу спасти Сидни.

Пользование духом дало мне столько энергии, что я вряд ли бы смог спать в течение четырех следующих дней. Я получил слишком много энергии. Поэтому, и потому что я не хотел упустить шанса поймать ее, когда она будет спать. Моя возможность управлять духом вернулась ко мне, и я постоянно входил в сон духа, надеясь поймать ее. Но никак не удавалось. Иногда я не чувствовал вообще какой-либо связи. Иногда это было что-то вроде темноты или стены. Как бы то ни было, результат всегда был одним и тем же: Сидни не было.

Мое настроение снова начало падать, когда Джеки позвонила и сказала, что она собирается попробовать очередное заклинание. Я послушно пошел к ней, но был морально разрушен, балансируя на краю пропасти. У нас было не так уж много неудач (хотя некоторые были полностью моей виной), как в других вещах. Я приложил столько своих усилий, что у меня почти не было времени жалеть себя из-за беды с Сидни. Что с ней сейчас происходит? Маркус не особо ясно объяснил, что с ней сделают, так что мое воображение рисовало ужасные вещи. Вернулась ненависть к самому себе. Сидни страдала. Она нуждалась во мне, но меня не было рядом.