Водоворот - Питер Уоттс

Роуэн проигнорировала шпильку.

— Тогда зачем пришла?

— Я всего лишь посланница, — ответила Кларк. — Хочу сказать, чтобы ты не волновалась. Вы хотели остать­ся здесь, вот и прекрасно.

И?

— И даже не пытайтесь вернуться назад.

Роуэн покачала головой.

— Возвращение в наши планы не входило. Так что не стоило утруждать себя столь долгим путешествием.

— Как только изменится ситуация, изменятся и ваши планы, — возразила рифтерша. — Роуэн, там, наверху, мы боремся за наши жизни. У нас было бы больше шансов, если бы вы, любители командовать и контролировать, не встряли и не нарушили алгоритм; это вообще могло всех нас убить. Но шансы на победу у нас есть. Говорят, Актиния — это чертовски мощная компьютерная система, осталось только как-то ее приручить.

— Точно. Актиния. — Роуэн вытерла пот с лица. — Знаешь, я до сих пор не уверена, что она вообще существует. Слишком уж она походит на псевдомистическую фигуру, исполнителя всех желаний. Что-то вроде Геи. Или Силы.

Кларк пожала плечами.

— Как скажешь...

«Она никогда о них не слышала, — подумала Роуэн. — Ее прошлое вымышлено, будущего не существует, а настоящее — ад на земле».

— И как ты рассчитываешь с помощью оравы электронных зверьков вернуть биосферу Земли? — спросила она вслух.

— Вопрос не по моей части. — Лени вновь пожала плечами. — Но говорят, что мы и есть... как бы это сказать, естественная среда Актинии. Ее выживание зависит от нас. Может быть, если мы сумеем донести до нее эту мысль, она нас защитит.

«Только если Актиния умнее, чем мы».

Роуэн выдавила из себя мрачную улыбку.

— Слава Актинии! Будете ей алтари воздвигать?

— Этого ты никогда не узнаешь, — парировала Кларк. — Потому что, если мы победим, для вас в новом мире места не найдется.

— Вы не победите.

— Тогда не будет места и для нас. Ваше положение от этого никак не изменится.

«Еще как изменится. Она знает, где мы. Значит, и другие в курсе. Даже если Кларк оставит нас в покое, сколько еще захочет отомстить? Я бы, например, захотела».

Роуэн пристально смотрела на женщину перед ней. Внешне Лени Кларк казалась такой маленькой. Тощей девчонкой. Она ничем не напоминала то огромное, подлое и ужасное существо, которым была внутри.

— От чьего имени вы говорите, мисс Кларк? Вы отказываетесь от своих личных претензий к нам или же претендуете на то, чтобы говорить от лица всего мира?

— Я говорю от имени союза, — ответила русалка.

— Союза?

— Тех, кто за вами приглядывает. От имени себя, Кена и всех, кто ходит с трубками в груди, после того как ваш великий эксперимент вылетел в трубу. Союз. Старое словечко, прямо из двадцатого века. Думала, ты его узнаешь.

Роуэн покачала головой. «Даже теперь я ее недооцениваю».

— Так вы что... хотите нас сторожить?

Кларк кивнула.

— Чтобы древняя опасная зараза вновь не проникла в мир?

Улыбка. Лени чуть склонила голову, одобряя метафору.

— Как долго? Шесть месяцев? Десять лет?

— Сколько потребуется. Не волнуйся, мы справимся. Будем работать посменно.

— Посменно.

— Патриция, вы понаделали столько рифтеров. Наверное, ты со счета сбилась. И у нас довольно узкая специализация, сейчас нам практически нечем заняться.

— Мне... жаль, — неожиданно вырвалось у Роуэн.

— Не стоит. — Лени повернулась к иллюминатору и наклонилась вперед. Ее глаза сияли, бесцветные, но не пустые. Она протянула руку и коснулась мрака, клубящегося за плексигласом.

— Мы были рождены для этого места.

Мягкие, приглушенные звуки, просачивающиеся из кабинета, не похожи на английский. Они даже на человеческий не похожи. Мартин Перро находит по ним то, что осталось от его жены.

Она много месяцев не позволяла ему войти в кабинет. Сначала ее просто раздражало его присутствие, она говорила, что он страшно ее отвлекает; потом кричала при малейшем вторжении, отталкивала руками, иногда даже кидалась в него чем попало. «Ты разве не видишь, что все разваливается на куски? — неистовствовала она тогда. — Ты вообще видишь хоть что-то дальше соб­ственного носа? Как ты не понимаешь, что ей нужна помощь?»

А потом — после того как в дверях появились люди со светящимися Контактами, спокойными безжалостными словами и, на всякий пожарный, маленьким, тихо жужжащим ботом-усмирителем, парящим у них над плечами, — Су-Хон лишилась даже отговорки, что выполняет свои официальные обязанности. Она не увидела, как они вошли: дротик впился ей в шею, прежде чем Перро успела повернуться. Когда же проснулась, кабинет выпотрошили: выдрали все двигательные нервы, раздавили каждый голосовой канал. Теперь она потеряла все и ни на что больше не влияла. Су-Хон сказала, что ее словно парализовало от самой шеи. Винила мужа. Он впустил их. Он не защитил ее. Он сотрудничал с ними.

Мартин не возражал. Она говорила чистую правду.

Тогда его больше всего напугали не обвинения и не упреки, а ровный и бесцветный голос, которым Су-Хон их озвучила. Та женщина, которая кричала на него, казалось, ушла на глубину; а существо, говорившее от ее имени, словно было сделано из жидкого азота. Оно укрылось в своем бывшем кабинете и самым прозаичным тоном сообщило, что убьет Мартина, если тот хоть раз переступит порог этой комнаты, после чего спокойно закрыло дверь перед его носом.

Су-Хон не предъявили обвинений. Люди со сверкающими глазами с пониманием отозвались о ее недавней травме, о том, что она потеряла рассудок и совсем запуталась. Ее использовали, сказали они. Как и очень многих. Она была и преступницей, и жертвой. Нет нужды наказывать бедную женщину, пусть лучше она теперь получит помощь, раз уже не представляет угрозы для других.

Мартин Перро не знает, верить ли им. В последнюю очередь он ожидал от этих людей сострадания. Скорее уж слухи не лгут, и для расправы с Су-Хон и ей подобными просто не хватает ресурсов. Имя им легион.

Наверное, поэтому люди со сверкающими глазами лишь парализовали ее; они могли ослепить и оглушить жену Мартина, но возня с этими нервами заняла бы пятнадцать минут вместо пяти. Возможно, у них не было столько времени; возможно, диверсантов стало так много, что системе приходилось спешить, и она лишь перебивала им ноги.

К тому же Су-Хон больше не влияет на события в реальном мире. Какой вред можно принести наблюдая?

Теперь она даже этого не делала. Свернулась калачиком на полу, издавая тихие мяукающие звуки. Слетевший с головы шлемофон лежит посреди комнаты. Кажется, она не понимает, что потеряла его. Кажется, не осознает присутствие Мартина.