Любовь и война - Патриция Хэган

Естественно, если явится Натан и начнет излагать хорошо продуманную ложь, все поверят ему, а не ей.

Итак, ничего не оставалось как готовиться к отъезду.

С какой-то отчаянной беспечностью Китти даже подумала, что не стоит особо убиваться. Ради чего цепляться за Ричмонд? Натан стал чужим. Вряд ли она простит ему события прошлой ночи – не говоря уже о том, как Коллинз обошелся с ней сегодня. Ее отец скорее всего давно уже мертв. Тревис Колтрейн, если даже и выжил, ненавидит ее всей душой. Так что Китти ничего не остается как и впрямь вернуться домой. Если сплетни про мать верны и Лина спилась, она могла бы ей помочь. Да к тому же в Голдсборо наверняка работает госпиталь, начало которому положил еще док Масгрейв, – Третий полевой госпиталь. Натан рано или поздно вернется в Ричмонд, и она сможет работать.

А здесь ее ничто не держит. Прошлое умерло, и остается надежда лишь на будущее – настоящее благодаря Натану превратилось в пытку для обоих.

Глава 32

Поезд двигался с убийственной медлительностью, преодолевая от силы миль десять за час. За все время пути Китти ни словом не обмолвилась с Натаном, который сидел рядом и не спускал с нее преувеличенно тревожного взгляда, словно она в любой момент могла взять да выскочить из окна вагона.

В салоне было нечем дышать, а в открытые окна вместо свежего воздуха врывались сажа и дым от тянувшего состав паровоза. На одной из остановок Натан громко обратился к соседям по вагону с просьбой принести им чего-нибудь попить – как бы подчеркивая то, что ни на минуту не смеет оставить свою подопечную. Просьбу выполнили, и Китти молча напилась, но отказалась от еды. А когда Натан пристал с уговорами, выпалила:

– Оставь меня наконец в покое! Что ты со мной носишься, как с больным ребенком! Я устала от твоей опеки! Если ты не прекратишь, я закричу во все горло, пусть все считают меня сумасшедшей!

Он тут же отодвинулся с обиженным видом, опершись подбородком на кулак и уставившись вдаль задумчивым взором. Китти с трудом подавила детское желание высунуть язык. Как ее бесило это чванство, это тупое самолюбование! В такие моменты ей с трудом верилось в то, что некогда они были влюблены друг в друга.

Но вот поезд преодолел горный перевал и сполз на равнинные просторы восточных графств Северной Каролины, и Китти наконец-то почувствовала, что приближается к дому. На сколько хватало глаз, зеленели высокие стройные сосны с густым подлеском у корней. Там и сям виднелись незамысловатые крестьянские дома, по большей части покинутые обитателями, опасавшимися возможного вторжения с Севера.

Прямо напротив Китти и Натана сидел лысый мужчина, уткнувшись носом в газету. Натан, которому уже наскучило путешествовать в гробовом молчании, спросил его:

– Сэр, я вижу у вас выпуск «Ралей стандарт». Что там пишут о войне?

– Газета развернула целую кампанию за скорейшее окончание войны, – охотно откликнулся незнакомец. – Ее возглавляет издатель газеты, некто Холден, который твердит, что война должна быть немедленно прекращена любой ценой.

– Любой ценой? – помрачнел Натан.

– По всей Северной Каролине идут мирные митинги, – кивнул мужчина, – и говорят, что дезертирство приняло катастрофические масштабы. Кстати, вы ничего не слышали про беспорядки в западной части штата?

– Нет, – покачал головой Натан, весьма многозначительно покосившись на Китти, прежде чем продолжать разговор. – До сих пор я находился в Ричмонде, где, увы, был слишком занят иными проблемами и не имел возможности интересоваться состоянием дел на войне.

– Ну так вот, нечто вроде гражданской войны началось между разными частями конфедератов. Ужасно, просто ужасно, – кудахтал сосед. – В газете пишут, что они даже организованы в две армии: армия дезертиров против армии партизан. А кроме того, там орудуют шайки федералов, которые просто грабят и тащат все, что попадется под руку. – Тут его внимание переключилось на Китти: – Между прочим, вам должно быть известно, что вы направляетесь в самую неспокойную часть штата. Враги постоянно совершают там набеги, мародерствуют и вытворяют бог знает что с попавшими в их руки женщинами. Вы бы лучше вовремя одумались и вернулись назад в Ричмонд.

– У меня в Голдсборо семья, – твердо заявила Китти. – И нет никого в Ричмонде.

– А вы слышали про банду «Буффало»? – разливался сосед. – Их там что-то около дюжины – дезертиры армии янки, скрывающиеся в лесных болотах. Говорят, они давно свили там себе гнездо, на родине их всех приговорили к линчеванию, так что им некуда деваться.

– Не исключено, – с брезгливой гримасой заявил Китти Натан, – что среди них ты найдешь и своего отца.

– Навряд ли, – парировала она. – Он никогда не изменит армии Союза. Скорее погибнет.

– Верный предатель, – протяжно пропел Натан. – Ах, как благородно!

Не желая продолжать разговор в присутствии посторонних, Китти прикусила губу до крови.

А сосед по вагону уставился на них с жадным любопытством.

– Это правда, леди? – спросил он, весь подавшись вперед. – Вы родом из Северной Каролины? А ваш отец воюет за янки? Ну что за удивительный народ проживает в ваших краях! А вы едете в этом поезде, в обществе такого симпатичного офицера Конфедерации! – Кивнув на большую золотую звезду на мундире Натана, он добавил: – Насколько я понимаю, вы носите чин майора, сэр?

Китти неохотно развернулась, посмотрела на незнакомца так, что тот испуганно отшатнулся, и промолвила ледяным тоном:

– Потрудитесь не совать нос в чужие дела!

– Кэтрин! – с упреком воскликнул Натан.

– Ас тобой, Натан, я вообще не желаю иметь ничего общего. – Она вскочила, подобрала юбки и торопливо перебралась в другой конец вагона.

Через некоторое время они прибыли на вокзал в Голдсборо и Китти поспешила выскочить на перрон первой. Здесь она остановилась, жадно вглядываясь в толпу в надежде увидеть знакомое лицо.

– Кэтрин, куда, по-твоему, ты собралась? – Немедленно возникший рядом Натан уверенно схватил ее за локоть.

– Убери руки, Натан!

– Я спросил, куда ты собралась?

– Черт побери, это не твое дело!

Не привыкший к подобным грубостям из уст дамы-южанки и смешавшийся оттого, что на них стали обращать внимание, Натан выпустил ее локоть и подался назад.

Китти направилась к негру, стоявшему возле фургона.

– У меня нет при себе денег, чтобы заплатить, – как можно более вежливо заговорила она, – но все же я прошу отвезти меня домой. Возможно, ты даже знаешь, где я живу. Меня зовут Китти Райт. Моего отца – Джон Райт, а мать – Лина Райт.

Глаза простодушного малого распахивались все шире и шире после каждого ее слова, и он отступал от Китти все дальше, как будто чего-то боялся.