Александр II. Жизнь и смерть - Эдвард Радзинский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Этот легкий взмах кружевным дамским платком останется в многочисленных работах историков и в стихах.
На самом деле, как показал на следствии метальщик Рысаков, исторический знак был куда прозаичней: «"Блондинка" (Перовская) вынет носовой платок и высморкается и тем покажет нам, что нужно нам идти на канал».
1 марта. Канцелярия градоначальника. Раннее утро.
Из показаний А.И. Дворжицкого, полицмейстера, сопровождавшего царя в Михайловский манеж: «В девять часов утра ужасного дня 1 марта 1881 года градоначальник генерал Федоров собрал к себе в квартиру всех полицмейстеров, участковых приставов и объявил нам, что все идет хорошо, что главные деятели анархистов Тригони и Желябов арестованы и только остается захватить еще двух-трех человек, чтобы окончить дело борьбы с крамолою, и что государь император и министр внутренних дел совершенно довольны деятельностью полиции. Несмотря на такую веру градоначальника в успешность подавления анархии, многие из нас остались в большом недоумении. Я лично, нисколько не разделяя высказанного нам градоначальником убеждения, на основании тех обстоятельств, которые ему постоянно докладывались, счел обязанностью тотчас после речи генерала Федорова поехать к знакомому мне камергеру графу Перовскому, как человеку, близко стоящему к Их Императорским Высочествам великим князьям — Владимиру и Александру Александровичам».
Итак, Дворжицкий — в «большом недоумении» от благодушия градоначальника Федорова. Дворжицкий, как и «многие», очевидно, знает о тревожных сведениях, которые «постоянно докладывались градоначальнику». Но тот почему-то их игнорирует... (Значит, градоначальник — вчерашняя опора Лориса — уже не с царем?)
Между тем сведения эти настолько страшны, что полицмейстер решается рискнуть карьерой и, минуя начальство, обращается выше:
«Сообщив графу о кажущемся мне тревожном положении в столице, я просил графа Перовского доложить великому князю Владимиру Александровичу (отметим, не наследнику), что при настоящем кажущемся мне положении дела нельзя ручаться за безопасность государя. Граф дал мне слово исполнить все в тот же день...»
Итак, граф Перовский обещает доложить сыну царя Владимиру. В то время как его племянница Софья Перовская... уже передала бомбы метальщикам.
А пока Дворжицкий отправляется в Зимний дворец — сопровождать царя в Михайловский манеж.
ПРОЩАНИЕ
Зимний дворец, 1 марта, утро.
Царь теперь больше не прогуливается по утрам — покушения отменили его прогулки. После службы в Малой церкви государь выпил кофе в Салатной столовой с княгиней Юрьевской. И отправился в кабинет. В кабинете принял Лорис-Меликова. Лорис приготовил правительственное сообщение о новой реформе. Царь поручил собрать 4 марта совет министров, ибо проект должен был быть опубликован от имени правительства. Его немного раздражала мысль, что там опять будет «говорить оппозиция от имени Победоносцева».
Но главное было сделано — Александр утвердил проект. Теперь все было закончено. Начинался путь к Конституции. Этот день должен был стать историческим. Он и станет, но совсем по иному поводу.
Государь был в мундире Саперного батальона — того самого батальона, который спас его отца и дворец во время восстания декабристов. К этому Саперному батальону вынес его тогда отец в детском мундирчике.
Теперь он ехал в мундире этого батальона в Михайловский манеж — впоследний путь.
Он пошел проститься с женой. Княгиня умоляла его не ехать. Но он победил ее нервность.
Как запишет в своем дневнике всезнающий А. Суворин со слов царского лейб-медика Боткина: «Отправляясь на смотр 1 марта... повалил княгиню на стол и употребил ее. Она это Боткину сама рассказывала».
Так положено успокаивать женщину пылкому и мощному мужчине из рода Романовых...
Но ни он, ни она не знали: это было прощание.
В ее мемуарах осталась его последняя фраза:
«Я чувствую себя сегодня таким счастливым, что мое счастье пугает меня».
ХРОНИКА УБИЙСТВА (продолжение)
Дворец великого князя Михаила Николаевича. 12.30.
Но мольбы в то утро звучали не только в Царском дворце. Подобное происходило и во дворце великого князя Михаила Николаевича. Его теперь провожали в Михайловский манеж как на войну.
«То, что мой отец должен был неизменно сопровождать государя во время этих воскресных парадов, приводило мою матушку в невероятный ужас.
— Я не боюсь ни офицеров, ни солдат, — говорила мать, — но я не верю полиции... Путь к Марсову полю достаточно длинен, и все местные нигилисты могут видеть ваш проезд по улицам». (Из воспоминаний Александра Михайловича).
Но великий князь отправился в Манеж.
Зимний дворец. 12.45.
В это время полицмейстер Дворжицкий на санях подъехал к Зимнему дворцу — сопровождать государя в Манеж. Из показаний полицмейстера Дворжицкого:
«Без четверти час я был уже у Зимнего дворца, когда граф Лорис-Меликов уезжал из дворца. Войдя вовнутрь подъезда, я встретил министра графа Адлерберга, который в разговоре со мною с грустью отозвался о тяжелом времени вследствие деятельности анархистов. Во время этого разговора мы услышали радостное «Здравие желаем!» караула в ответ на приветствие Его Величества; вслед за сим государь вышел в закрытый подъезд, поздоровался, по обыкновению, со всеми тут находившимися лицами, сел в экипаж и сказал лейб-кучеру Фролу Сергееву: «В манеж — через Певческий мост».
Это означало: государь отправился в Манеж через Екатерининский канал.
Александр II ехал в закрытой карете. Его сопровождали шестеро терских казаков, седьмой поместился на козлах слева от кучера За царской каретой в двух санях ехали полицмейстер полковник Адриан Иванович Дворжицкий, а за ним сани начальника охранной стражи царя капитана Коха с полицейскими.
Подъехали к Манежу. И здесь царя приветствовало «Ура!» охраны.
Государь вошел в Манеж. Для развода были построены батальон лейб-гвардии резервного пехотного полка и лейб-гвардии саперный батальон. На разводе присутствовали наследник и брат государя, великий князь Михаил Николаевич.
13.00. Сырная лавка на Малой Садовой.
Согласно плану, разработанному Исполнительным Комитетом, Богданович и его «жена» народоволка Якимова должны покинуть лавку. В лавке их должен сменить опытный динамитчик, уже знакомый нам — народоволец Фроленко. Он вызвался соединить провода. Фроленко скорее всего придется погибнуть под развалинами дома от взрыва, произведенного его рукою. «Когда он пришел в лавку, — вспоминала Якимова, — я с удивлением увидела, как из принесенного свертка он вынимает колбасу и бутылку красного вина, ставит на стол, приготовляясь закусывать... «Что это?» — почти с ужасом спросила я, видя материалистические намерения человека, обреченного на верную смерть под развалинами от взрыва.
— Я должен быть сильным, — и Фроленко невозмутимо принялся за еду».
И он, и метальщики уже попрощались с жизнью.
В окно Фроленко уже видит, как на обоих концах Малой Садовой появлялись конные жандармы — готовятся к возвращению царя. И на обоих концах улицы, смешавшись с прохожими, стоят четыре метальщика «Народной воли».
Наступило время отъезда царя из Манежа.
Якимова покидает сырную лавку, в ней остается один Фроленко. Последнее, что она видит: Фроленко сидит у окна за столом. Перед ним на столе стоит сосуд с раствором, дающим ток. Теперь достаточно опустить в раствор другой полюс, и...
В это время в Михайловском манеже заканчивался развод. «Развод прошел очень удачно. Государь император был доволен всем происходящим и находился, по-видимому, в хорошем расположении духа, шутил... Окончился развод, и, поговорив немного с окружающими приближенными лицами, государь вышел из манежа» (Д. Милютин).
Александр сел в карету, окруженную конвоем, и скомандовал:
— В Зимний, той же дорогой!
То есть — через Екатерининский канал.
В сырной лавке Фроленко видит в окно, как уезжают жандармы. Фроленко понимает: царь поехал другой дорогой — через Екатерининский канал. Напряжение спадает — он остался жить. И Фроленко быстро уходит из лавки.
В это время метальщики покидают свои посты у Малой Садовой. И вслед за царской каретой идут по Михайловской улице в сторону Екатерининского канала.
Софья Перовская уже ждала их на Михайловской улице. И подала знак, означавший, что «метальщики должны направиться на Екатерининский канал, как было заранее условлено».
По дороге во дворец император, как обычно в последнее время, остановился в Михайловском дворце. Здесь живет его кузина великая княгиня Екатерина Михайловна (тезка его жены). Дочь великой княгини Елены Павловны, сподвижницы царя в реформах, и солдафона великого князя Михаила Павловича пошла в отца — не одобряет реформы и особенно — брак государя.
