Маска Смерти. Книга 1. Часть 1. Печать Змеи - Константин Храбрых

— О великий дух, что бережет наше племя! Дай же ответ, когда мы сможем покорить и стереть с лица Великой степи этот непокорный народ, мешающий нам вторгнуться в земли людей! Дай нам ответ о…

— МОЛЧАТЬ! Через семь дней и шесть ночей в ночь, когда Хайзар (спутник планеты орки именуют никак иначе как Хайзар — око белого бога), обретет свою целостность, падет защита, что защищает презренный народ! Границы леса станут беззащитными перед вашими ордами!

— О великий…

— МОЛЧАТЬ! Как ты смеешь, ПРЕЗРЕННЫЙ, перебивать Меня?!

Шаман уткнулся головой в рыхлую землю мира духов.

— Вы должны принести мне дочь владыки светлых эльфов. И чтобы ни одна живая душа не вздумала посягнуть на ее тело!

— Все будет исполнено, о вели…

Шаман неожиданно исчез из туманного мира.

Сущность еще какую-то долю секунды разглядывала место, где находился шаман, после чего растеклась легкой дымкой, слившись с туманом.

Олес, как только выбрался из казематов, словно ошпаренный ринулся на мои поиски. Начал с палатки. Там меня, кстати, и обнаружил мирно обедающим.

От его вопля я едва не выронил тарелку. В целом, друг перепугался за то, что я мог кому-то еще устроить сеанс эльфийских красот закрытого Великого Светлого леса. Сначала он чуть ли не в приказном тоне потребовал кристалл уничтожить, но потом спохватился и уточнил, возможно ли его надежно убрать, чтобы никто, кроме меня, к нему не имел доступа.

Я поинтересовался, в чем причина. Ответ был прозаически прост — информация. На кристалл была записана подробная дорога от края леса и до той самой проклятой каменной печати. За такие секреты лишают жизни не только самого владельца информации, но и всех его друзей и знакомых, с кем он общается, чтобы информация не ушла дальше. В общем, кристалл был убран в карман плаща. Олес на всякий случай потребовал дневник, чтоб удостовериться, что туда я ничего не вписал.

Надо сказать, реакция Олеса была неоднозначной. Лицо вытянулось, словно он увидел полное описание запретных пыток.

— Знаешь. Тебе только шпионом работать…

— Почему? — удивился я.

— Один твой дневник — краткое пособие для людей специфического круга. То, как ты его ведешь, напоминает картотеку отца. Описания мест с подробностями, которые большинству малоинтересны, но могут стать интересными для лиц других. Вот скажи, на каком языке ты его писал?

— Старшее из высших наречий, а что?

Олес помотал головой и посмотрел на меня как на странное и диковинное существо, после чего продолжил:

— А то, друг мой, мало того, что ты банально пишешь картотеку с описанием привычек людей, характера и каких-либо особенностей, так еще и на непонятном языке, последнее кстати весьма разумно, никто просто не прочитает. Ну, или любители древних наречий… Тут до Олеса дошло: СТОП! Погоди-ка… Ку-у-урт! На каком языке ты пишешь конспекты в академии?

Я пожал плечами и подтвердил его догадку. Да, я пишу конспекты на привычном для меня языке. Насколько я понял, конспекты у меня никто не проверял, а после инцидента у лорда — некроманта никто и не будет.

— Вернемся в академию, уничтожь старые конспекты. И пиши на общеимперском, — Олес глубоко вздохнул. — А теперь, может, поговорим по существу?

— Что-то случилось? — спросил я.

Олес, слегка помедлив с ответом, порылся в сумке и достал крупный медальон со сплюснутым верхом. Активировав контур, он повесил его на крючок, свисающий с крепежа на стенке шатра.

— Это блокирует звуки, выходящие из палатки. Курт, тебе не кажется, что мне наконец-то можно рассказать, что за тайны роятся вокруг тебя?

Поставив пустую тарелку на матерчатый пол шатра, я задумался. В чем-то он прав, хотя я чувствовал, что пока еще не могу ему открыться, сам не знаю, почему.

— Если ты боишься за сохранность тайн, я спокойно дам клятву. Причем любую, запрошенную тобой. И готов поделиться своими…

— Давай отложим пока этот разговор. До середины лета я не могу дать тебе ответ.

«А там, на совете, я спрошу разрешения. Так будет проще, ибо я не знаю, как отреагируют Безликие на раскрытие этой информации, ибо у Олеса появится еще больше вопросов, ответы на которые нельзя выпускать в мир живых».

— Как знаешь, — Олес пожал плечами. — Но надеюсь, что ты хотя бы летом ответишь на мой вопрос. Кстати, ты не узнал, где здесь можно помыться? После посещения этой тюрьмы для местных контрабандистов я пахну и чешусь, словно последний нищий портового района!

— Местные ходят на ближайшее озеро.

— Ближайшее, это насколько?

— Мили две-три в сторону Темно-эльфийских гор.

Олес задумался. После чего спросил:

— И как, ходят? А то вода еще далеко не теплая… это ведь не сам эльфийский лес, где по сказаниям круглый год лето… кстати. по иллюзии тоже… Ладно сам уточню.

Олес покинул палатку, а я остался в раздумьях, как посвятить Олеса и посвящать ли его вообще в мои тайны?

Сначала крик дозорного переполошил всю крепость. Основные силы тут же подняли по тревоге.

В приоткрытые ворота буквально втащили два раненых тела. Рослый вампир, оттолкнув подскочившего к нему сержанта, гаркнул на всю крепость:

— НАС ПРЕДАЛИ СВЕТЛЫЕ!!! — только после этого выронил эльфийский колчан со стрелами и упал на правое колено. Только сейчас стало заметно что весь его левый бок залит кровью. — ОНИ УБИЛИ почти всех!

— Предательство! Нас предали светлые эльфы!!!

Дальше пошла паника и неразбериха.

Все началось с того, что светлый эльф в одежде рейнджера схватился за кинжал…

Я впервые воочию наблюдал панику в таком виде. Темные эльфы теснили светлых сородичей к обзорной башне. Часть гвардейцев форпоста была с ними. Общими усилиями светлых повязали.

Мне разборки смертных были до… Одно из тел, притащенных вампиром, было… это был Олес! Из левой стороны груди торчало древко с белым оперением эльфийской стрелы.

«Нет, друг, тебя так легко на тот свет я пока отводить не собираюсь!»

Я прикоснулся к его шее, после чего от моих пальцев по телу прокатила холодная волна, заставившая Олеса прийти в сознание и закашляться кровью.

Судя по всему, стрела буквально разорвала левое легкое, и он только чудом был жив. К тому же стрела отравлена! За древко я даже не стал браться, я не могу вылечить, а вот не дать умереть…

Через минуту меня попытались оттолкнуть в сторону, но толкавшая была буквально отброшена на несколько метров в сторону.

— Курт! Курт! Нам надо помочь его ранению!

— ТАК ЛЕЧИТЕ ЕГО! Я поддерживаю в нем жизнь, чтобы он раньше не умер. У него буквально разорвано левое легкое, и к тому же яд быстро распространяется по всему телу.