Собор - Нельсон Демилль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Меня интересует, может ли пол выдержать такой вес?
Архитектор постарался успокоиться и, обдумав вопрос, ответил с явной неохотой:
– Если вам так уж необходимо совершить подобное безумие… раздолбать… десять тонн? Да, учитывая материал и конструкцию, пол выдержит такую тяжесть… Но всегда возникают новые вопросы, не так ли?
Беллини кивнул:
– Да… Еще одно… Они говорили – я имею в виду фениев, – что собираются поджечь собор. У нас есть причина верить их словам… Пожар может случиться на чердаке. Это возможно?
– Почему нет?
– Со стороны он выглядит таким массивным…
– Массивное дерево. – Стиллвей покачал головой. – Какие подонки!.. – Он резко встал. – Джентльмены… мисс… – Он вошел в круг столпившихся спецназовцев. – Извините, что я не останусь на обсуждении плана штурма, – я не очень хорошо себя чувствую… Но если понадоблюсь, буду в соседней комнате… – Повернувшись, он вышел из зала.
Собравшиеся офицеры спецназа принялись обсуждать полученную информацию. Саперы отошли в дальний конец комнаты, и Беллини обратил внимание, как они дружно столпились вокруг Петерсон. Их лица, пришло ему на ум, никогда не выражают эмоций, а глаза словно пустые. Он снова посмотрел на часы: 5.15. Прикинув, Беллини посчитал, что на скорую переделку плана понадобится минут 15–20. Времени осталось совсем мало, но продуманный им план уже обрел более или менее четкие очертания и вовсе не походил на явное избиение и разрушение. Отойдя от увлеченных разговорами командиров, он направился к Бурку и Лэнгли, стоящим в стороне. Поколебавшись секунду-другую, он сказал:
– Спасибо за Стиллвея! Хорошая работа.
Лэнгли усмехнулся:
– В любое время, Джо, – извини, инспектор, к твоим услугам. Ты заказываешь – мы поставляем архитекторов, юристов, неуловимых людей, пиццу…
Бурк перебил его, обратившись к Беллини:
– Ну и как, по-твоему, положение изменилось к лучшему?
– Да, по моим прикидкам, потерь теперь будет меньше, – кивнул Беллини. – Теперь у собора есть шансы выжить – пятьдесят на пятьдесят, но как спасти заложников, пока не придумал. – Он перевел дух, затем добавил: – Как по-твоему, есть возможность передвинуть бронетранспортеры Лоугана с Пятой авеню к собору?
Лэнгли сокрушенно покачал головой:
– Губернатор Доул просто прикипел к ним всей душой. Лучше подумай о бронемашинах, которые использовались во время предвыборной кампании.
Беллини отыскал в кармане недокуренную сигарету и, прикурив ее, снова посмотрел на часы.
– Флинн ожидает удара вскоре после пяти пятнадцати, небось, уже вспотел, ожидая. Воображает себе – все идет хорошо. Надеюсь, что сейчас этому ублюдку предстоит столкнуться с самым жутким за всю его проклятую жизнь.
– Даже если он так и не думает, видимо, вскоре поймет и завертится, – согласился Лэнгли.
– Гребаный подонок. – На лице Беллини появилась неприятная ухмылка, а глаза сузились в крошечные свиные щелочки. – Надеюсь, что получит пулю в брюхо и будет в муках подыхать. Надеюсь, он будет блевать кровью и желчью, пока не…
Лэнгли поднял руку в умоляющем жесте:
– Прошу тебя!
Беллини пошарил глазами и остановил взгляд на Бурке.
– Не могу поверить, что Шрёдер все растрепал ему…
– Я никогда не говорил этого, – резко оборвал его Бурк. – Я сказал только, что нашел архитектора и ты должен изменить план штурма. Капитан Шрёдер вышел из игры из-за физического и психического шока. Верно?..
Беллини рассмеялся:
– Разумеется, он в шоке. Я же слегка съездил ему по физиономии. А ты думал, что он станет делать – танцевать? – Выражение лица Беллини стало жестким, а тон голоса презрительным. – Этот ублюдок предал меня, подставил. По его вине могла погибнуть сотня людей.
– Ты забудешь про Шрёдера, а я забуду, что слышал, как ты пытался вдолбить в головы своих командиров взводов идею произвести зачистку в соборе, – сказал Бурк.
Беллини с минуту молчал, затем произнес:
– Штурм пойдет не по тому сценарию, план которого Шрёдер передал Флинну… Что тогда будет с его дочерью?
Лэнгли молча вынул из кармана фото из досье на Дэна Моргана и положил его на карточный столик около моментальной фотографии Терри О'Нил, которую извлек из бумажника Шрёдера. Показав на улыбающееся лицо Терри, сказал:
– Ее убьет этот человек.
Зазвонил телефон, и Беллини, посмотрев на него, проговорил:
– Это мой приятель, Мюррей Клайн. Для вас он – Ваша честь. – Он подошел к столику и поднял трубку. – Штаб гестапо слушает, Джо у телефона.
На другом конце провода послышалось невнятное бормотание, затем прорезался взволнованный голос мэра:
– Джо, когда ты намерен выступать?
Беллини, услышав знакомую военную команду, почувствовал, как забилось его сердце. Никогда после этой ночи не хотелось бы ему снова услышать эти слова.
– Джо! Слышишь меня?
– Да… Все в порядке. Архитектор оказался действительно ценным источником, ради этого стоило ждать…
– Хорошо! Очень даже хорошо! Когда ты рванешь?
– Рванешь? – Сердце Беллини затрепетало вновь, но внутри все будто заледенело. – Примерно в пять тридцать пять. Плюс-минус…
– А может, уже пора?
– Нет, – дерзко отрезал Беллини.
– Я говорил тебе, здесь находятся люди, которые пытаются приостановить эту операцию по освобождению…
– Меня не втянешь в вашу политику.
На линии послышался голос Роберты Шпигель:
– О'кей, забудем про этих чертовых политиков. Мины, Беллини…
– Зовите меня Джо.
– Вы оставляете чертовски мало времени взводу саперов – они не успеют найти и обезвредить мины, капитан.
– Инспектор!
– Послушайте, вы…
– Нет, это вы послушайте, Шпигель. А почему бы вам не поползать с этими дурацкими собаками и не помочь им вынюхивать мины? Тогда у нас будут три славных собачки: Бренди, Салли и Робби.
Он обернулся к Бурку и Лэнгли и улыбнулся, лицо его так и сияло. Лэнгли ободряюще подмигнул.
Прежде чем Роберта успела ответить, Беллини продолжил, зная, что теперь его уже не остановить:
– Во взводе не хватает собак из-за ваших чертовых урезаний бюджетных расходов, поэтому мои саперы не откажутся от помощи. Ведь вы суете свой длинный нос в каждую щелку.
На линии надолго повисла тишина, но неожиданно Шпигель рассмеялась:
– А вы скотина, Беллини. Сейчас можете говорить все, что хотите, но потом…
– Ах, потом. Я отдал бы свою левую руку, чтобы гарантировать, что «потом» будет. Мы двинемся в пять тридцать пять. Это вам не переговоры…
– Инспектор Лэнгли у вас?
– Подождите. – Он прикрыл трубку рукой и повернулся к Лэнгли. – Хочешь поговорить с Леди Драконом?
Лицо Лэнгли стало пунцовым, и он, слегка поколебавшись, взял трубку у Беллини, который вернулся к столу, чтобы принять участие в дальнейшем обсуждении.
– Лэнгли слушает.
– Не знаешь, где Шрёдер? Его дублер никак не может разыскать его.
– Он лопнул, – тихо ответил Лэнгли.
– Как лопнул?
– Ну как, как. Очень просто, как воздушные шарики. Грохнулся и весь воздух выпустил.
– О… постарайся надуть его снова и доставь сюда, в представительство штаба в Рокфеллеровском центре. Позже он должен сыграть роль героя дня.
– Думаю, ему отвели иную роль, например, пугала огородного.
Шпигель усмехнулась:
– Нет, ты немного отстал… Мы уже передумали. Теперь он герой, вне зависимости от того, как пройдет операция. У него огромные связи с прессой.
– У этого-то пугала огородного?
– Понимаешь ли, – продолжала Шпигель, – таких понятий, как победа или поражение, больше не существует, а существует лишь проблема связи с общественностью…
– Но кто же тогда пугало огородное?
– Это ты и есть. И не только ты один, хоть и выйдешь из этой переделки целым и невредимым. Я уж постараюсь проследить за этим.
Лэнгли ничего не ответил. Шпигель продолжала:
– Послушай, Филип, думаю, тебе лучше остаться там во время штурма.
Брови Лэнгли поползли вверх, когда он услышал, как она впервые назвала его по имени. Он заметил, что тон ее голоса был вежлив, почти застенчив.
– Операция по освобождению. Этот штурм называется операцией по освобождению заложников, Роберта, – уточнил он и подмигнул Бурку.
– В любом случае мы… я хочу, чтобы ты был здесь, наверху, – резко проговорила Шпигель.
– Думаю, я буду здесь, но внизу.
– Нет! Через пять минут ты должен явиться сюда, и только попробуй задержаться.
Лэнгли бросил взгляд на Бурка.
– Хорошо, – холодно ответил он и повесил трубку. – Просто какая-то сумасшедшая ночь!
– Потому что полнолуние… – согласился Бурк.
Они долго сидели молча, затем Лэнгли спросил:
– Ты пойдешь с Беллини?
