Весь Роберт Маккаммон в одном томе - Роберт Рик МакКаммон

Он отодвинулся, пропуская ее мимо себя. Глянул на Джека Таккера — старший брат сжал челюсти и отвел назад руку, готовый хлестнуть либо Мэтью, либо эту женщину.

Но Минкс Каттер оказалась быстрее. Размытым от скорости движением ее рука нырнула под жилет и появилась снова, с дополнительным пальцем из сияющего серебра. Перевернув нож в руке, она, будто и не целясь, метнула его из кареты в карету, учтя скорость, пылевые вихри и тряску поврежденного экипажа, и это было невероятно. Клинок сверкнул на солнце, стрелой пронесся к руке с кнутом, и воткнулся между большим и указательным пальцем. Джек Таккер разжал руку и взвыл, как собака.

А Минкс Каттер прыгнула мимо Мэтью и приземлилась на спину правой передней лошади. Схватившись за развевающуюся гриву, она так далеко наклонилась вниз, что Мэтью не сомневался: сейчас у нее ноги соскользнут, и она рухнет под копыта и колеса. Но Минкс появилась снова, с пылью на лице и вожжами в руке, напрягла плечи и натянула вожжи, тормозя упряжку. При этом она кричала «Тпру! Тпру!» с такой силой, будто у нее вместо легких были кожаные мехи.

Через десять секунд работы вожжами и криков, Минкс Каттер добилась повиновения. Лошади стали сбавлять ход, нападавшая карета пронеслась мимо, последний раз царапнув колесами, Мэк хлопал вожжами, а Джек прижимал к груди кровоточащую руку, как раненого голубка.

Минкс скакала на лошади до тех пор, пока берлина, наконец, с треском и стуком не остановилась. Мэтью казалось, будто вся конструкция вот-вот развалится и держится она только чудом. Лошади ржали, толкали друг друга, возбужденные скачкой, но Минкс удерживала их твердой рукой. Когда она решила, что уже навела порядок, то спешилась и обошла лошадей и карету — посмотреть на разбитые правые колеса. Ее собственные башмаки прошли в трех дюймах от пропасти.

— Боже мой! — вырвалось у Мэтью. Его переполняло восхищение. — Как вы это сделали?

Она поглядела на него, прищурившись. Этот взгляд ясно говорил, что дураков она терпеть не может, а он, Мэтью, в этом позорном списке обретается сейчас где-то на верхних позициях.

— Вылезай! Вылезай! — закричала Ария Чилени.

В ответ на эти крики Огастес Понс действительно торопливо вылез и лишь потом длинными лентами изверг свой завтрак в пропасть. Лицо его приобрело зеленый оттенок — под цвет рубашки. Минкс Каттер бросила на него весьма укоризненный взгляд, настолько суровый, что щеки его дернулись, как от пощечины. Потом она позвала кучера, который выглядывал из-за берлины как испуганный ребенок.

— Слезай и осмотри колеса! — велела она. — Можем ехать дальше или нет?

Кучер — обильно потеющий комок расходившихся нервов — повиновался, вопреки очевидному своему желанию держаться в безопасности как можно дольше. Мэтью слез с козел на землю, и его колени выразили желание подкоситься. Но Мэтью решил, что одного падения в день более чем достаточно, а выказывать слабость в присутствии блистательной Минкс Каттер — не пойдет на пользу мрачной репутации Натана Спейда.

— Я убью их! — кипела мадам Чилени, выходя из кареты. Она не сводила злобного взгляда с пыльной дороги, по которой уехали Таккеры. — Что бы они себе ни думали, они уже мертвецы!

— Кажется… можем ехать, — сказал кучер, и это, наверное, были три самых трудных слова за всю его жизнь. — Только медленно.

— Ну так волоки нас в замок так быстро, как сможешь! — Ария промокнула лицо кружевным платком. Глаза ее горели ненавистью. — Понс, хватит! Вытирай рот и залезай обратно!

Толстяк, ноги которого оказались коротки едва ли не до уродства, забрался в берлину с таким выражением на лице, будто устраивался в колючих внутренностях «железной девы». Он сел, закинул голову назад и крепко зажмурился, зажимая рот двумя руками.

— Натан! — рявкнула Ария, чтобы вывести Мэтью из задумчивости. — Залезай!

— Когда буду готов! — огрызнулся он, играя только наполовину. Колени у него еще дрожали, рукой он зажимал ожог от кнута на шее. Боль несколько стихла, но рубец непременно надо будет смазать какой-нибудь успокоительной мазью. Он встал напротив Минкс, остро ощущая всем нутром, что один лишь шаг влево даст ему возможность узнать, как себя чувствует его прежний работодатель, магистрат Айзек Вудворд, в Великом Суде. — Я спросил, как вы это сделали.

— Прыгнула, — ответила она холодно. — Как иначе?

— Я не про то. Это любой мог бы, — соврал он. — Я и сам собирался.

— Неужели?

— Конечно, — ответил он, чувствуя, что и правда мог бы решиться на прыжок. — Я про нож. Как вам удалось так точно его метнуть?

Она придвинулась вплотную, заглянула ему в глаза. Золотистый взгляд был серьезно-суров — и в то же время в нем ощущалась крупинка веселия. Хотя лицо ее осталось совершенно бесстрастным.

Несколько секунд она держала паузу, и Мэтью почувствовал себя очень неуютно. А потом она сказала, почти шепотом:

— Тут все дело в кисти.

Шагнув мимо Мэтью, женщина одним движением взлетела в карету.

У Мэтью мелькнула мысль, что он все еще пребывает в воде и, наверное, слишком глубоко, чтобы это было приятно или безопасно. Ощущение мелкой рыбешки, отданной на милость непонятно скольким хищникам.

Но ведь деться-то ему некуда, кроме как нырнуть на еще большую глубину?

Он подождал, пока кучер распутал вожжи, сел на козлах ровнее, и лошади успокоились, насколько могли после горячки жалящего кнута. Тогда Мэтью забрался в карету, с любопытством и некоторым опасением посмотрел на Минкс Каттер и закрыл глаза, чтобы привести в порядок мысли. Но перед тем, как они закрылись, женщина повернула голову, посмотрела на него, и у Мэтью возникло отчетливое ощущение, что пока он сидит и дремлет, она будет