Холли - Стивен Кинг

Андерсон ржет, как лошадь, и отрывисто кивает.

— В общем, когда подошла наша очередь, мы устроили барбекю у себя на заднем дворе, и профессор буквально захватил гриль в свои руки. Он сказал... на самом деле сказал... что я неправильно готовлю бургеры. Выжигаю из них питательные вещества или что-то в этом роде. Я была вежлива, не стала с ним спорить, но мне показалось, что это было очень грубо. И еще...

— Ые! — вставляет Андерсон. Его ухмылка одновременно ужасна и очаровательна. — Оу-ые!

— Вот именно, — говорит Эвелин. — Они были полусырые. Я не смогла съесть свой. Почему вас так интересует профессор Харрис? Я думала, вы расследуете дело Кэри.

Холли изображает свое самое недоуменное выражение лица.

— Так и есть, но я думаю, что если поговорю с достаточным количеством членов боулинг-команды, то найду ниточку, за которую смогу ухватиться и следовать за ней. Я уже поговорила с мистером Уэлчем и мистером Клиппардом.

— Уи, — говорит Андерсон. — Аы Уи-Кли!

— Старый добрый Хьюи Клип, — рассеянно говорит Эвелин.

— Да, я поняла. Вик, а профессор Харрис водил фургон?

Андерсон снова принялся делать жевательные движения, обдумывая. Затем он говорит:

— Убайу.

— Я не поняла, дорогой, — говорит Эвелин.

Холли поняла.

— Он сказал, что это был «Субару».

6

У стойки регистрации она говорит миссис Норман, что скоро вернется, чтобы повидать своего дядю, но забыла кое-что в машине. Это ложь. Ей просто нужна сигарета. И ей нужно подумать.

Она закуривает в своем обычном положении — водительская дверь открыта, голова опущена, ноги на асфальте, — выдыхая никотин, прежде чем вернуться в дом престарелых, к дяде Генри, который каким-то образом ушел от ковида и продолжает существовать в сумеречном потерянном мире. У него всё еще иногда случаются кратковременные периоды осознания, но они становятся всё более редкими. Его мозг, когда-то столь искусно запоминавший имена, числа и адреса — не говоря уже об умении прятать деньги от племянницы, — теперь представляет собой обычную несущую волну, которая изредка дает всплески.

Она рада, что повидала Вика Андерсона, отчасти потому, что ей было приятно видеть столь длительную и трепетную связь между мужем и женой, но главным образом потому, что это проливает интересный свет на Родни Харриса. Он водит «Субару» вместо фургона для инвалидов — ничего удивительного, ведь он явно не инвалид, — но для Холли он всё больше и больше похож на человека, который может прикрывать Хищника с Ред-Бэнк. Или пособничает ему.

По словам профессора Харриса, они с Кэри Дресслером были просто знакомы. По словам Вика Андерсона, они иногда вместе пили пиво в баре по соседству — хмель и злаки, по-видимому, не оскверняли представления Харриса о питании так, как это делала марихуана. Андерсон сказал, что Харрис поощрял Дресслера рассказывать о себе, "потому что никто другой этого не делал".

Просто добрый старый профессор, вытягивающий сведения из одинокого молодого человека? Возможно, но если это так, то почему Харрис солгал об этом? Холли приходит в голову мысль о том, что у Родни Харриса был интерес к Дресслеру так же, как, по словам Кейши, жена Харриса могла быть неравнодушна к Бонни, но она отбрасывает ее. Вероятнее всего, Харрис собирал информацию.

Харрис не убивает людей, он не в том возрасте, и мысль о том, что его жена помогает ему в этом, просто нелепа и абсурдна, поэтому если правда то, что думает Холли, они должны прикрывать кого-то. Ей нужно проверить и выяснить, есть ли у них дети, но сейчас ей придется собраться с силами и увидеть этого человека-овоща, который всё еще выглядит, как её дядя.

Но когда она поднимается, ей приходит в голову еще кое-что. Холли не любит Фейсбук и заходит туда лишь время от времени под своим именем, чтобы ее аккаунт не зарос пылью, но она часто заходит туда как ФанаткаЛоренБэколл. Так она поступает и сейчас и посещает страницу Пенни Даль. Ей следовало бы сделать это раньше, и ее не совсем удивляет увидеть собственное имя. Она описана как "известный местный сыщик Холли Гибни". Она ненавидит слово "сыщик", она — расследователь. Она должна была сказать Пенни, чтобы та не публиковала ее имя, но не подумала об этом.

Она задается вопросом, знает ли профессор Харрис, что она также расследует исчезновение Бонни Даль. Был ли он, говоря другими словами, на шаг впереди нее.

— Если это так, то я только что догнала его, — говорит Холли и возвращается в дом престарелых "Роллинг-Хиллз", чтобы навестить своего дядю.

7

«Заходит как-то новая миллионерша в апартаменты дома престарелых», — думает Холли, символически постучав в дверь, которая уже приоткрыта. Некоторые комнаты в учреждении "Роллинг-Хиллз" одноместные; большинство — двухместные, поскольку это экономит время на ходьбу трудолюбивым медсестрам, санитарам и дежурным врачам (и, несомненно, максимизирует прибыль). Есть также четыре двухкомнатных люкса, и один из них достался дяде Генри. Если Холли когда-либо приходила в голову мысль о том, как Генри Сируа, бывший бухгалтер, мог позволить себе такое дорогое жилье (она не помнит, приходила ли она вообще), то, наверное, она считала его крайне бережливым человеком, откладывавшим деньги на старость.

Теперь она знает лучше.

Генри сидит в своей гостиной, одетый в клетчатую рубашку и синие джинсы, которые мешком висят на его сильно исхудавшем теле. Его волосы свежепострижены, а лицо гладкое после утреннего бритья. Утреннее солнце освещает его подбородок, мокрый от слюны. На столе рядом с ним стоит какой-то протеиновый напиток с соломинкой. Санитар, которого она встретила в коридоре, спросил у Холли, не могла бы она помочь ему с этим, и Холли ответила, что с удовольствием. Включенный телевизор показывает игровое шоу, которое ведет Аллен Ладден[140], давно ушедший к своей награде.

Оглядывая скудную, но очень милую обстановку, включающую стоящую во второй комнате широкую двуспальную кровать с боковыми ограждениями[141], Холли ощущает тоскливую и безнадежную злость, совсем на нее не похожую. Она была глубоко депрессивным подростком и до сих пор страдает от приступов депрессии, и она может злиться, но отсутствие надежды у Холли? Не в ее стиле. По крайней мере, обычно. Однако сегодня, в этой комнате, обстоятельства складываются иначе.

«Исав продал свое будущее за миску чечевичной похлебки», — думает она. – «Я не продавала свое будущее. Его просто украли... или пытались украсть. Вот почему я