Мужчина из мечты - Юлия Снегова

— Да разве это питье! Кружка-другая пива только будит во мне творческую энергию.

— А во мне усыпляет, — вставил Вадим и зевнул в подтверждение своих слов.

Следующая неделя прошла в лихорадочных переговорах между Андреем, сценаристом, Дмитрием — режиссером, и Федором — продюсером. Федор, которого Митя привез к Андрею, оказался весьма энергичным молодым человеком, светловолосым, с рыжей бородой и абсолютно белыми ресницами. Одет он был как настоящей представитель светской тусовки — в черные джинсы «Ливайс», рубашку от Келвина Кляйна, свитер из льна и ботинки на толстенной подошве. В небрежно накинутом на плечи светлом плаще он вихрем влетел в квартиру Андрея и сразу же заразил всех своей неуемной энергией.

С первых дней знакомства они вели ожесточенные споры по поводу будущего фильма. У каждого был свой взгляд на то, каким он должен быть. Митя хотел снять элитарное кино с виртуозными подводными съемками, с серебряными пузырьками воды, медленно поднимающимися к поверхности, и прочими красивыми деталями.

— Да все заснут на таком фильме! — горячился Федор. Он считал, что надо делать проще. — То, что главная героиня русалка, уже достаточно необычный штрих сюжета. Все остальное должно быть как в обычном кино — эротические сцены в воде, столкновение американца Дэна с русской мафией, требующей доллары за возможность вести раскопки, и так далее, — убеждал он друзей.

— Ты испортишь фильм, — кричал на него Митька, — ты превратишь его в самую натуральную чернуху! Андрей, что ты молчишь? Скажи ему сам!

Но Андрей продолжал молчать и довольно улыбался. Ему нравилось, что он заварил такую кашу.

Ирка сидела тут же и тоже молчала. Всегда такая болтливая, сейчас она чувствовала, что присутствует при рождении чего-то большого, и робела. Она боялась вставить лишнее слово в горячий мужской спор. Она не знала, как делают кино. От этого жанра искусства Ирка хотела лишь одного, чтобы фильм был интересным и на нем можно было отключиться от серой действительности. По ее мнению, фильм Андрея имел все шансы стать таким. Ирка прямо-таки представляла себе, как высокий светловолосый моряк поднимает маленького беленького мальчика над палубой корабля, и тот жалобно кричит: «Мама, где ты?»

Ирка одного не понимала: как могла эта русалка так надолго бросить Дэна и мальчика? Ну еще мужа, ладно. Но ребенка! Это в Иркиной голове не укладывалось. Если бы у нее были сын или девочка, похожая на нее в детстве, она бы их не променяла ни на какое подводное царство.

«Что-то я стала сентиментальной, — подумала она, — к чему бы это?»

В последнее время Ира стала замечать за собой странные вещи. Раньше она на каждого встреченного ею мужчину смотрела, как бы примериваясь к нему. То есть возможность близости она допускала буквально с любым из них. Она даже понимала, что это не совсем нормально, но ничего поделать с собой не могла. И только переспав с Андреем, она совершенно успокоилась на этот счет.

«Неужели все дело было в обиде, которую он нанес мне когда-то? — размышляла Ира. — А теперь мы как бы квиты, наша история пришла в ту точку, откуда началась, и круг замкнулся. Теперь я могу стать той, какой и была задумана когда-то».

Новое ощущение мира принесло ей удивительное спокойствие. Она расслабилась, стала мягче, молчаливей. Вадиму нравилась эта перемена в ней. Раньше его немного пугали ее цинизм и жесткая напористость. Они подавляли в нем мужчину. Теперь же, когда она стала более женственной, он перестал бояться ее.

Недавно он, гуляя с Ирой по весенней Москве, робко взял ее за руку. Ладонь у нее была удивительно мягкая и теплая. Вадим всегда был очень строг к себе и поэтому избегал случайных знакомств. А еще он не любил, когда женщина проявляла инициативу.

Вечером, притянув ее к себе и легонько коснувшись губами ее щеки, он признался:

— Если бы ты первой захотела меня поцеловать, я бы мог так испугаться, что у нас бы ничего не получилось.

— Я и не думала, что ты такой пугливый, — улыбнулась Ира.

— Вообще, я почти ничего не боюсь. Просто когда-то давно у меня была одна знакомая, которая проходу мне не давала. Она все делала сама, звонила мне, назначала свидания, целовала меня, тащила в постель. Я чувствовал себя какой-то игрушкой в ее руках. И с тех пор излишняя женская активность всегда нагоняет на меня страх. Но с тобой нам счастливым образом удалось этого избежать. Сначала я тебе не слишком нравился, не спорь, я же видел, что это так, — остановил Вадим готовую возмутиться Ирку, — меня это совсем не обижало. Не обязан же я нравиться девушкам. Так вот, из-за того, что я тебе не нравился, ты почти не обращала на меня внимания и не пыталась управлять нашими отношениями. А теперь, когда я, смею надеяться, завоевал твое сердце, ты так изменилась, стала женственной и очень похорошела. И, конечно, ты, как настоящая женщина, ждешь инициативы от мужчины. Интересно только, в чем причина твоих метаморфоз, неужто любовь ко мне? Не смею в это поверить, — шутил Вадим.

«Этого я тебе никогда не скажу, — думала Ира, — незачем тебе знать про мои расклады с Андреем. Да и он никогда не узнает, кем он был для меня когда-то. А ведь Вадим прав, я действительно стала больше похожа на женщину. Я ведь и юбку-то сегодня надела впервые за последний год».

На Ирке в тот день была длинная шелковая юбка почти до пят, в которой та путалась с непривычки. Каждый раз, когда она спотыкалась, наступая на шелковый подол, Вадим заботливо придерживал ее под руку, прижимая ее к себе все сильнее.

«А может, это любовь?» — с надеждой думала Ирка.

О любви она, помня о принципах Вадима, первой говорить не решалась. Она хотела дождаться, когда он созреет сам. Это случилось гораздо раньше, чем она надеялась. Однажды Вадим позвонил ей и сказал, что должен уехать на несколько дней. Причем не сказал, ни куда он едет, ни зачем. Ирка терялась в догадках. Она даже почувствовала что-то вроде уколов ревности.

«Неужели у него появилась другая? — злилась она. — Какое-нибудь нежное и трепетное создание, которое без него чахнет и сохнет. Ведь такие женщины для него идеал, не то что я со своими лошадьми и сомнительным прошлым. Он, наверное, думает, что все мои юбки, и отсутствие косметики на лице, и попытки бросить курить не более чем маскировка».

Но через несколько дней Вадим появился у Иры на ипподроме с букетом роз. Его лицо сияло ярче майского солнца. Да и одет он был как-то необычно, во всем белом. Она сразу почувствовала ужасное волнение, словно знала, что им предстоит очень важный разговор. Иркина душа опустилась куда-то в область живота и опасливо шевелилась там. К тому же Ирку очень смущал ее неприглядный вид.