Уголек в пепле - Сабаа Тахир

У меня пересохло во рту.

— Я скажу тебе как, — изрек Мэйзен. — Ты даешь девчонке задание, с которым она не справится. Отправляешь ее в Блэклиф, прямиком в дом убийцы ее родителей. Требуешь от нее невыполнимого: шпионить за самой опасной женщиной в Империи и выведать все об Испытаниях, когда они даже не начались.

— Ты… ты знал, что Комендант убила…

— Ничего личного, девочка. Сана угрожала, что уведет своих людей из Ополчения, и все благодаря тебе. Она давно искала предлог, а с твоим приходом его получила. Но она и ее люди мне были нужны как никогда. Я годы потратил, чтобы восстановить то, что разрушила Империя, когда убила твою мать. Поэтому не мог позволить тебе разрушить все это.

Я ожидал, что Комендант избавится от тебя через несколько дней, если не часов. Но ты выжила. Когда ты принесла информацию — настоящую информацию — на Лунном Фестивале, мои люди предупредили меня, что Сана и ее фракция сочтут, что сделка состоялась. Она требовала, чтобы мы вызволили Дарина из Центральной тюрьмы. Только проблема была в том, что ты сказала кое-что очень важное, и теперь я уж точно не мог привлечь людей на освобождение твоего брата.

Я вспомнила: приезд Императора в Серру.

— Я знал, что нам понадобится каждый боец Ополчения, что у нас есть, чтобы мы могли совершить покушение. Намного более важное дело, чем спасение одного юноши, как ты думаешь?

На ум пришли слова Коменданта: «Эти крысы из книжников знают только то, что я хочу, чтобы они знали. Что они затевали, когда ты встречалась с ними в последний раз? Планировали ли что-то значительное?».

Меня вдруг осенило, словно ударило молнией. Ополченцы даже не догадывались, что они сплясали под дудку Коменданта. Керис Витуриа хотела, чтобы Император умер. Ополченцы убили его и всех, кто был с ним, Маркус занял его место, и сейчас не будет никакой гражданской войны, никакой борьбы между династией Тайа и Блэклифом.

«Ты — дурак! — хотела я крикнуть. — Ты угодил прямо в ее ловушку!»

— Мне надо было успокоить фракцию Саны, — продолжал Мэйзен. — И тебя отослать от них подальше. Поэтому я снова отправил тебя в Блэклиф, поставив перед тобой совершенно невыполнимую задачу: найти секретный ход в самой охраняемой вооруженной крепости меченосцев после тюрьмы Кауф. Я сказал Сане, что от этого зависит побег твоего брата, а излишние подробности могут поставить освобождение под угрозу. Затем я дал ей и всем остальным бойцам миссию более значимую, чем глупая девчонка со своим братом: революция.

Он наклонился вперед, в запале сверкая глазами.

— Это только дело времени, когда слух о смерти Таиуса расползется. Как только это случится, начнутся волнения. А этого мы и ждем. Я лишь жалею, что твоя мать этого не увидит.

— Не смей говорить о моей матери! — В гневе я забыла сказать ему о шпионе. Забыла сказать, что Комендант знает о его грандиозном плане. — Она жила по Иззату. А ты предал ее детей, ублюдок. Может, ты и ее предал?

Мэйзен обогнул стол. Я увидела, как у него на шее забилась жила.

— Я следовал за Львицей в огонь и в воду. Я шел за ней в ад. Но ты не похожа на свою мать, Лайя. Ты больше похожа на отца. А твой отец был слаб. Что же до Иззата — ты еще ребенок. Ты даже не представляешь, что это означает.

Мое дыхание сбилось, дрожащей рукой я взялась за стол, чтобы успокоиться. Оглянулась на Кинана, но он прятал глаза. Предатель! Он знал, что Мэйзен и не думал мне помогать? Он наблюдал и посмеивался, когда глупая девчонка отправилась на невыполнимую миссию? Кухарка была права! Я не должна была доверять Мэйзену. Я никому из них не должна была доверять. Дарин это понимал. Он хотел изменить мир, но осознал, что с ополченцами этого не сделать, потому что они не заслуживают доверия.

— Мой брат, — обратилась я к Мэйзену. — Он ведь не в Беккаре, так? Он жив?

Мэйзен вздохнул.

— Туда, где меченосцы держат твоего брата, попасть невозможно. Брось это, девочка. Ты не сможешь спасти его.

Подступили слезы, но мне удалось их сдержать.

— Просто скажи, где он, — я постаралась, чтобы мой голос звучал сдержанно. — Он в городе? В Центральной? Ты же знаешь. Скажи мне!

— Кинан, избавься от нее, — приказал Мэйзен и добавил, поразмыслив: — Только тело увези куда-нибудь в другое место, а то в этом районе могут заметить.

Я почувствовала то, что, вероятно, недавно испытал Элиас. Предательство. Отчаяние. От страха и ужаса начала задыхаться, но сумела это подавить.

Кинан попытался взять меня за руку, но я увернулась, достав при этом кинжал Элиаса. Люди Мэйзена ринулись вперед, но не так уж быстро, да и я находилась к Мэйзену ближе, чем они. В следующий миг я приставила лезвие к горлу лидера Ополчения.

— Назад! — крикнула я бойцам. Они неохотно опустили свое оружие. Кровь стучала в ушах, но страха я не чувствовала, только ярость от того, через что Мэйзен заставил меня пройти.

— Ты скажешь мне, где Дарин, лживый сукин сын?

Мэйзен ничего не ответил, и я вдавила лезвие глубже, оставив тонкую кровавую линию.

— Говори, — потребовала я. — Или я перережу твою глотку прямо сейчас.

— Я скажу тебе, — прохрипел он. — Мне даже интересно будет посмотреть на тебя. Он в Кауфе, девочка. Они перевели его в Кауф на следующий день после Лунного Фестиваля.

Кауф. Кауф. Кауф. Я заставила себя поверить в это. Взглянуть правде в глаза. Кауф — это там, где родители и сестра подверглись пыткам и были казнены. Кауф, куда отправляют только самых злостных и опасных преступников, чтобы они там страдали и гнили, пока не умрут.

Все кончено, осознала я. Все, что я вытерпела — кнут, шрам, избиения, — было напрасно. Ополчение убьет меня. Дарин погибнет в тюрьме. И я ничего не могу сделать, чтобы это изменить. Мой нож все еще упирался в горло Мэйзена.

— Ты заплатишь за это, — прошипела я. — Клянусь небесами и звездами. Ты заплатишь.

— Очень в этом сомневаюсь, Лайя. — Его взгляд метнулся мне за спину — слишком поздно. Я уловила вспышку рыжих волос и карие глаза, а затем оглушительная боль пронзила висок, и меня поглотила тьма.

Очнувшись, первым делом я испытала облегчение от того, что до сих пор жива. Но в следующий миг, когда увидела лицо Кинана, меня затопил острый гнев. Предатель! Обманщик! Лжец!

— Слава небесам! — выдохнул он. — Я боялся, что слишком сильно тебя ударил. Нет… подожди…

Я шарила рукой в поисках ножа. С каждой секундой сознание прояснялось все четче, и все сильнее хотелось убить предателя.

— Я не собираюсь причинять тебе боль, Лайя. Пожалуйста, выслушай.

Кинжала не было. Я осмотрелась вокруг ошалело. Он собирался меня убить. Мы находились в каком-то большом сарае. Сквозь щели между кривыми досками падал солнечный свет, у стены стояли садовые инструменты.