Феномен Табачковой - Светлана Ягупова

Еще никогда он не писал так прозрачно и светло.

Впервые она не нашла в женском образе ни одной своей черты, удивилась и опечалилась в недобром предчувствии.

Уход его к Роще — так она окрестила незнакомку — отозвался в ней долгой болью. То, что он ушел, очарованный новой юностью, спортивной, жизнерадостной, не знающей бед и сомнений, ушел навсегда к почти девчонке, она расценивала не просто как предательство в такой трудный для женщины период, когда время начинает сечь и по лицу, и по сердцу. Ей почудилось это изменой всему поколению, на чью долю выпало самое тяжкое испытание война. Умом понимала наивность своего обвинения, но сердце рассматривало его именно так. И было обидно за Сашенькину глупость — ничем иным, как глупостью, временным затмением, она не могла объяснить этот поступок. Нет, она не отрицала возможность упоения, опьянения юностью. Но была уверена, что по-настоящему человек счастлив лишь с тем, с кем довелось впервые познать главное в этом мире. Для Сашеньки такой женщиной была она, и другой не могло уже быть. Как не мог повториться тот рассвет в горах, когда небо было прочерчено алыми штрихами облаков, как никогда не повторятся их ночи в нежном смешении дыханий, гульканье их маленьких сыновей и разбойничий свист сыновей, ставших взрослыми, — словом, все их радости, удачи, тревоги.

Долгий, почти безмятежный День, прожитый с Сашенькой, не упал к ней с неба случайным подарком. Она выстрадала его мучительными годами ожидания, терпения. Этим Днем война обделила многих женщин, так что жизнь, несмотря на печальный финал, в общем-то улыбнулась ей. А в том, что вечер оказался одиноким, не только ее, но и Сашенькина трагедия. Ведь как плохо ему теперь ни будет, он уже не вернется. Из-за самолюбия, которого у него хватит на двоих.

Но это не самое страшное. Важно знать — он здесь, в этом городе, почти рядом. Он живой.

Ее внезапно охватил страх настоящей потери, какую ей пришлось пережить в военное время, когда любая другая беда не принималась близко к сердцу. Страх, схожий с тем, какой испытала во время болезни Сашеньки, в третий послевоенный год. И уже была почти счастлива при мысли, что ему сейчас хорошо, но вспомнила его самоедствующий характер и застонала от предположения, какими муками египетскими он теперь казнит себя.

Как бы не забыть при встрече — будут же они хоть изредка видеться! попросить его, чтобы не терзался, а то и ей неспокойно.

«Опять зарылась в прошлое, — рассердилась она и поежилась, — сегодня тут, пожалуй, озябнешь. Хорошо бы сюда термос с горячим кофейком да сдобную булочку».

На аллее появился пожилой мужчина, не по сезону одетый в пальто, шею обматывало кашне. Он пыхнул папироской, швырнул окурок в кусты, подошел к скамейке и сел.

— Не хотите ли горячего кофейку? — сказал он, доставая из-за пазухи крохотный термос, расписанный фиалками.

Анна Матвеевна так и подскочила. А подскочив, рассмеялась и до того бесцеремонно уставилась на незнакомца, что он смущенно кашлянул.

— Видите ли, у меня пониженное давление, я вечно мерзну, а наперсток горячего кофе хорошо взбадривает, — извиняющимся тоном сказал он. Попробуйте, это совершенно особый кофе.

И она узнала в нем электрика, который на днях проверял у нее счетчик.

Поспешно, словно боясь отказа, он отвинтил пластмассовый колпачок, вынул пробку, превратил колпачок в стаканчик, налил в него черный напиток и протянул Анне Матвеевне.

Она взяла стаканчик. Все так же, не отрывая изумленного взгляда от электрика, стала медленно пить.

— Великолепно, — выдохнула с последним глотком, подняла упавший ей на колени кленовый лист и хотела было вытереть им стаканчик, но человек остановил ее.

— Нет-нет, это потом, — сказал он. — А сейчас, хотите, погадаю? — в глазах его мелькнула лукавинка. — На кофейной гуще. — И он повернул стаканчик вверх дном. — Через минуту гуща стечет по стенкам и засохнет. Резьба ничуть не мешает рисунку.

Анна Матвеевна опять рассмеялась. Впервые за последнее время ей было так весело. Смеялась она долго, беззвучно сотрясаясь плечами и придерживая пальцем скачущую в смехе бровь.

— Да ладно, будет вам, — насупился электрик. — Не хотите, не надо. — И собрался завинтить колпачок, но Анна Матвеевна, все еще пляшущая в смехе, придержала его руку.

— Вы не поняли. Очень даже интересно. Просто я подумала, что врач, у которого я недавно была, тоже принял бы вас за выжившего из ума.

— Увы, мне и покойная жена говорила, что я старый ребенок.

— Если разобраться, она делала вам комплимент. Люди еще не до конца поняли цену детству.

— Вы так думаете?

— С тех пор, как стала замечать, что время взялось перекраивать меня.

— Вы мне нравитесь. Давайте знакомиться по-настоящему — Вениамин Сергеевич Аленушкин. Пенсионер, электрик. Тянет на работу, как лошадку в стойло, вот и не сидится дома.

— А я вас сразу узнала, — кивнула она, называя себя.

И тогда он тоже вспомнил.

— Рад за вас — сейчас вы совсем, совсем другая.

Ей было неприятно это воспоминание, и она поспешно сунула нос в колпачок:

— Ну, что там у вас?

— Я пошутил, — вдруг раздумал он. — А вам разве не смешно и не стыдно в нашем двадцатом веке, в эпоху научно-технической революции верить во всякую чертовщину?

— А вам? — в свою очередь спросила она. — Хотя, я помяла, вы играете. Я тоже люблю играть. Без игр скучно. Теперь у меня для них есть время. Вот и давайте поиграем.

— Нет, вы мне нравитесь все больше и больше, — сказал он, заглядывая в колпачок. — Мне кажется, мы понимаем друг друга. Смотрите, вот зарубка. Вы пили из колпачка так, что она была у ваших губ. То, что повернуто к вам ваше настоящее, от вас — будущее. У, да вы отчаянная женщина! Я вижу ваш силуэт на летящей машине. Вот он!

— Господи, это же мотоцикл, — рассмеялась она.

— Похоже, — кивнул он. — А эти черточки — беспокойные мысли. Вас что-то тревожит. Вы страдаете бессонницей? Но заглянем в будущее. Что вам сказать, милейшая Анна Матвеевна? Как ни странно, будущее ваше полно неожиданностей. Между прочим, вас ждут опасности. Будьте разумной и осторожной. Нет, я еще ни у кого не видел такого цветистого рисунка будущего.

— Ну уж, какое там будущее, — недоверчиво отмахнулась она.

— Мне и самому странно. В таком-то, извините, возрасте. Похоже, у вас судьба первопроходчика, открывателя новых островов. Хотя это может означать и просто необычный поворот судьбы. — Он с удивлением заглянул ей в глаза. — Вы — незаурядная женщина.

— Неужели? — теперь уже с иронией отозвалась она, так как никогда не впадала в заблуждение насчет своей персоны.