Крещение Руси – благословение или проклятие? - Михаил Сарбучев

Вот другой замечательный документ своего времени – «Хожение за три моря» Афанасия Никитина содержит яркие свидетельства параллельного существования двух и более религий. «Милостиею Божиею преидох же три моря. Дигерь Худо доно, Олло перводигерь дано. Аминь! Смилна рахмам рагим. Олло акьбирь, акши Худо, илелло акшь Ходо. Иса рухоало, ааликъсолом. Олло акьберь. А илягаиля илелло. Олло перводигерь. Ахамду лилло, шукур Худо афатад. Бисмилнаги рахмам ррагим». Христианские молитвы у автора легко перемежаются с сурами Корана. А это XV век! Русь уже почти 500 лет как «крещена». Современные «переводчики» пытаются затушевать эти кричащие противоречия принятой версии и переводят приведенный текст, например, так: «Милостию Божией прошел я три моря. (Остальное Бог знает, Бог покровитель ведает.) Аминь! (Во имя Господа милостивого, милосердного. Господь велик, Боже благой. Господи благой. Иисус дух божий, мир тебе. Бог велик. Нет Бога, кроме Господа. Господь промыслитель. Хвала Господу, благодарение Богу всепобеждающему. Во имя Бога милостивого, милосердного. Он Бог, кроме которого нет Бога, знающий все тайное и явное. Он милостивый, милосердный. Он не имеет себе подобных. Нет Бога, кроме Господа. Он царь, святость, мир, хранитель, оценивающий добро и зло, всемогущий, исцеляющий, возвеличивающий, творец, создатель, изобразитель, он разрешитель грехов, каратель, разрешающий все затруднения, питающий, победоносный, всесведущий, карающий, исправляющий, сохраняющий, возвышающий, прощающий, низвергающий, всеслышащий, всевидящий, правый, справедливый, благий)» [36] . Как ловко современный «переводчик» подменил понятия! Вроде бы как переводил с древнерусского, ну и заодно, без каких-либо дополнительных ссылок «перевел» и с арабского. Текст, который в тексте Никитина был приведен как цитата на языке оригинала, русскими буквами, что в то время считалось нормой, стал как бы частью самого первоисточника. И никого не волнует, что «перевод», мягко говоря, не имеет никаких параллелей с христианскими молитвами, хотя вроде бы как и использует христианские «переведенные» понятия. «Олло акьберь»! Это, оказывается, «Бог велик!» (Вот за что бьются исламские радикалы! Мы их просто не понимаем!) И как-то не важно, что « Басмала» или «бисмиллях» (араб. ةلمسب) – термин для обозначения фразы, с которой начинается каждая сура Корана (кроме девятой). Ее произнесение входит в ежедневную молитву мусульман, но не только! Это вообще очень важный в исламе «зачин», с него начинаются, например, конституции исламских государств и многие другие документы, составляемые мусульманами (письма, договоры, обращения, завещания и т. п.). Русский купец Афанасий Никитин, ходивший за три моря, наверняка не с пустыми руками и наверняка не раз «ударивший по рукам» с тамошними купцами и закрепивший договор на бумаге, безусловно, был знаком с местными обычаями, в том числе и с этим. А современный «перевод» заставляет нас думать, что никакого взаимодействия и параллельного существования культурных контекстов и не было. Я уже не говорю о том, что фраза «Нет Бога, кроме Господа» («Иисус дух божий»? – что это еще за теологическая инновация?) вообще довольно двусмысленная с точки зрения канона (косвенное отрицание Троицы). Для того чтобы говорить о том, что Бог един/один и другого нет, надо бы его как-то поименовать. Иное – лишено всякого смысла. Нет бога, кроме Аллаха, – понятно. Пускай спорно, но понятно. Нет бога, кроме Перуна, – еще более спорно (а как же Сварог, Даждьбог, Велес?), но это хотя бы концепция, претендующая на новое течение «родноверия», но нет Бога, кроме… Бога… Это – концепт, достойный разве что пациента дурдома.

А был ли, собственно, секс?

Не нужно особо доказывать, что христианский образ жизни связан с известными сексуальными ограничениями и табу и очень сильно отличается от нравов так называемых язычников. Это тема вообще больная, и тут спектр полемики столь же широк, сколь и безумен – от приписывания русским как некоей «национальной черты» чуть ли не самокастрации до публичного «свального греха», эдакого «русского тантризма». Современная РПЦ предлагает за образец супружеских = сексуальных (других не бывает!!!) отношений историю жизни св. чудотворцев, благоверных и преподобных супругов Петра и Февронии, возводя ее к XII веку, хотя записано повествование о блгв. Петре и Февронии в XVI веке свящ. Ермолаем (в иночестве Еразм) Прегрешным (кстати, шикарный псевдоним!), литератором, «засветившимся» в эпоху Иоанна Грозного. Есть основания полагать, что автором мог быть и сам Грозный. Он вообще-то любил «литературные мистификации», в частности, доказанным можно считать факт использования им псевдонима «Парфений Уродивый» («Парфений» – греч. Παρθένιος «девственник». Отсюда же православное имя Парфён). Надо отдать должное Грозному царю – литератор он был отменный, и в чувстве юмора, хотя и весьма своеобразном, ему тоже отказать нельзя. Сейчас исследователи спорят, о ком из исторических личностей написано житие: одни склоняются к тому, что это были князь Давид и его жена Евфросиния, в иночестве Петр и Феврония, скончавшиеся в 1228 году, другие видят в них супругов Петра и Евфросинию, княживших в Муроме в XIV веке. То есть источник сам по себе достаточно поздний. Возможно, он возник именно тогда, когда созрел «социальный заказ»? А может быть… Это реминисценция истории самого Иоанна IV и его супруги Анастасии Романовны (в девичестве Кошкиной-Захарьиной-Юрьевой). По словам летописи, «предобрая Анастасия наставляла и приводила Иоанна на всякие добродетели», хотя, по словам Казимира Валишевского, «влияние Анастасии на царя было преувеличено, как преувеличено все в этой легендарной стране» [37] . Как бы то ни было, при датировках мы снова утыкаемся в «водораздел» XVI в. Интересно, что в первые годы правления династии Романовых были целенаправленно уничтожены целые библиотеки древних летописей, в которых, возможно, содержались ответы хотя бы на какие-то вопросы. Что пытались скрыть «новые римляне»?

Большую часть подробностей быта славян приходится восстанавливать по косвенным источникам. То есть по свидетельствам иностранцев. Византийские историки считали славян ветвью гуннов. (Это тоже большой вопрос, кого они называли этими самыми «гуннами».) Прокопий Кесарийский описывает наших предков как людей огромного роста, мощного веса и громадной силы с цветом кожи… золотисто-красным (?). Но волосы у славян уже в VI веке были в основном русыми. Преобладали на Руси в ту пору патриархальные отношения и многоженство (обычно – от двух до четырех жен). При этом ни в одном из племен жены в рабском подчинении у мужей не были. Более того, «нелюбимые» жены могли почти официально, не таясь, изменять мужьям. И если находили кавалера, который «предлагал им свое сердце», обещая сделать «главной» женой, древнеславянские барышни меняли супруга. У Маврикия Стратега в том же VI веке удивление вызвал излюбленный славянами способ совокупления – в воде: на озерной или речной отмели, а то и на плаву среди широкой реки. Изумился Маврикий и тому, что славянская молодежь еще до замужества и женитьбы развлекалась групповым сексом во время праздников – о девственности никто не думал. Секс долгое время (вплоть до XII века) ассоциировался у наших предков с праздником, смехом, песнопениями и неким музыкальным сопровождением. Так, один из такого рода праздников древних славян – в честь бога женитвы Лада – позднее стал днем Ивана Купалы. Что секс в жизни древних славян занимал почетное место, сомневаться не приходится, поскольку и по сей день сохранился (и жив, и умножается) целый огромный фольклорный пласт народной смеховой культуры – полупорнографические частушки, сказки, анекдоты, древнейший протоязык русский мат и т. д. Есть мнение, взращенное на советских дрожжах, что фольклор создать очень легко – заперся в кабинете и сиди себе выдумывай. Так, между прочим, были созданы целые народности на территории бывшего СССР. Но с русским фольклором все много сложнее – слишком огромные расстояния, слишком большие массы людей, телепатировать им непосредственно в мозг свои выдумки невозможно. Тем более, невозможно их заставить эти выдумки повторять. Что бы ни говорили о «качестве» сборников сказок Афанасьева, известных ошибках и неточностях, допущенных при их составлении, следует признать – работа-то проведена титаническая. И самобытный национальный фольклор, в том числе и на «заветную» тему, – факт. Какое влияние здесь оставила борьба «христианства» и «язычества» – тема для серьезнейших исследований. Но, безусловно, влияние оказали оба. Надо сказать, что творчество, вообще любое творчество, возникает там, где появляется табу. Иначе – нет смысла. Если все можно сказать прямо – не нужны образы, не нужны тропы, не нужны «попытки отразить». Поэтому жрец (священник) и творец всегда соседствуют. Эта диалектическая любовь-ненависть – основной двигатель любой культуры. Жрец налагает табу – творец их обходит, жрец создает традицию, художник ее взрывает. Культура делает новый шаг. Вся архаика когда-то была революционной.