Трагедия в Нью-Мексико - Александр Казанцев

— Разбирайтесь с этими арифмометрами или биоустройствами сами, — высокомерно бросила разгневанная Сестра, покидая палату.

Главный врач проводил ее насмешливым взглядом.

— И чему их учат в разведшколе! — сказал он, садясь напротив Коэна.

— Ваша информация представляет еще больший интерес, чем исследование предполагаемого мутанта, — и, расправив усы, он устремил на загадочное существо внимательный, пронизывающий взгляд.

14. Быстрый Бизон

Благородство, гордость, смелость,Пренебреженье к пришлым белым.

Быстрый Бизон, вождь индейского племени из ближней к военной базе Корнуэлл резервации, вернулся с охоты, спешился, отдал коня и охотничьи трофеи сыну, узнав от него, что его ждет белый гость из Корнуэлла.

Неторопливо величавой походкой вошел вождь в открывшуюся со скрипом дверь, церемонно молча поздоровался за руку со знакомым военным кинооператором базы и уселся напротив него у тлеющего посередине помещения костра. Дым уходил в отверстие потолка, вернее крыши.

По его знаку темнолицая женщина с иссиня черными, заплетенными в косички волосами подала вождю две трубки, набитые табаком. Хозяин дружески протянул одну из них гостю. Тот знал, что отказаться нельзя, и, затянувшись слишком крепким для него табаком, закашлялся. В полном молчании попробовал еще раз. И только когда кинооператор пришел в себя от угощения, Быстрый Бизон безразличным тоном спросил:

— Что привело Охотника за всем, что можно снять, в вигвам Быстрого Бизона?

— Уверенность, что нет более гордого, отважного и верного вождя, чем Быстрый Бизон. Только ему можно доверить великую тайну всего человечества.

— И гость знает ее? — как бы между прочим, спросил вождь, впившись в гостя глазами.

— Не только знаю, но принес ее вождю на сохранение на пятьдесят лет.

— Уже двести лет как белокожие пришли в наши прерии, люди племени Быстрого Бизона не живут так долго.

— Я говорю о племенах всей Земли.

Индеец глубоко затянулся и выпустил такой клуб дыма, что он столбом устремился к отверстию в потолке.

— Их очень много. Больше, чем цветов весной в прерии.

— Скорее, колючих кактусов, норовящих в пустыне любого уколоть.

— И все дороги становятся тропами войны, — заключил вождь.

— Вот этого больше всего испугались большие начальники, когда наша пушка сбила летевшую в небе маленькую луну.

— С маленькими шестипалыми людьми, — добавил индеец.

— Как можно рассмотреть? Ведь далеко стоял.

— Быстрого Бизона в детстве звали Птичий Глаз.

— В катушке, которую я прошу хранить пятьдесят лет, он разглядит, что маленькие люди — не люди и живут на другой Земле у иной звезды. Она светит им, как наше солнце.

— Большие начальники боятся, что маленькие шестипалые люди придут на Землю и поступят с ними так, как сами они двести лет назад — отнимут у живших здесь их землю.

— Быстрый Бизон верно говорит про начальников. Они судят по себе, стремясь захватить все больше, загнав хозяев здешней земли в резервации, страшатся, что шестипалые умнее их и будут держать их в скотских загонах. И подобно страусу со страху прячут они голову в песок. Словно скрыв появление звездных людей, они избавятся от них! И приказано у нас сжечь все, напоминающее шестипалых, запугать всех, кто видел их, заставляя считать, что ничего этого не было. Я снял много катушек о шестипалых и их корабле, и все их для вила сжег, все, кроме одной, которую сохранит для людей будущего самый смелый, самый мудрый из вождей. Пусть Быстрый Бизон возьмет эту катушку. Она прольет свет тем, кто познать хочет Великий звездный путь, что серебрится ночью в небе.

Индеец протянул руку и молча взял переданную ему бобину.

— Сын Быстрого Бизона Зоркий Ястреб даст тебе коня и проводит до базы, — прощаясь, сказал вождь.

В лунном свете каменистая пустыня казалась застывшим в штиль морем, и поблескивающие россыпи камней сливались в сказочную лунную дорожку, ведущую к ночному светилу.

У гряды скал, поднявшихся как бы из-под земли, кинооператор узнал место падения инопланетного аппарата. С грустью смотрел он на камни, куда не суждено было ступить загадочным звездным людям, поразившим патологоанатомов отсутствием знакомых органов.

Земля на фоне освещенных луной скал казалась особенно темной и неприветливой.

— Ястребиный Глаз видит огонек, — сказал сын вождя и повернул коня в сторону, там спешился и снова, не касаясь стремени, вскочил в седло. В руке его что-то поблескивало.

Он показал кинооператору полоску:

— Была мягкая, не как теперь. Кто-то хватал, вдавил руку.

На серебристом металле отпечаталась ладошка шестипалого пилота.

— Надо спрятать, — посоветовал оператор.

— Нет, — возразил индеец.

— Это талисман!

Дальше оператор пошел знакомой дорогой пешком, а индеец, ведя другую лошадь в поводу, ускакал.

Отпечатки-слепки шестипалых рук. Взяты с поверхности неопознанного летательного объекта.

15. Клятва Гиппократа

Когда-то была святаКлятва Гиппократа.

Джентльмен в шляпе, надвинутой на узко посаженные глаза, прошел в кабинет Главного врача военного госпиталя и потребовал у санитара немедленно вызвать того для разговора.

Главврач застал непрошеного гостя в неснятой шляпе, развалившегося в кресле, положившего ноги на журнальный столик.

— Садитесь, док, — указал он рукой хозяину кабинета на его кресло, — говорить будете с федеральной спецслужбой. О'кэй?

— О чем разговор? — недовольно пыхтя в усы, спросил Главврач.

— Ну, об этом насекомом, мутанте… или как его там…

— Вы имеете в виду мистера Коэна с другой планеты?

— Вот-вот, о нем вам и придется позаботиться.

— Мы, как врачи, заботимся о нем. Ему требуется больше кислорода, и мы поместили его в кислородную камеру. Представьте, вместо пиши ему нужен солнечный свет, мы чисто вымыли стекла в его палате. Наблюдаем за ним и ликвидировали последствия травмы.

— Насчет травм мы еще подумаем, а вот кислород и свет — это ему ни к чему.

— То есть как это ни к чему? Как вас понимать, сэр?

— А вы пораскиньте мозгами, док. Тогда поймете, как надо служить Америке да еще в звании полковника.

— Я это звание получил именно за службу в армии Соединенных Штатов, молодой человек.

— А теперь для армии Соединенных Штатов нужны некоторые сведения, известные вашему ублюдку, а он упорствует, объедается у вас солнечным светом, а ему врачебная диета нужна. Поэтому вам надлежит прикрыть окна в его камере глухими щитами, пока у него не развяжется язык.