Роджер Федерер. Легендарная ракетка мира - Крис Бауэрс

Одним из старших теннисистов в центре, когда туда приехал Федерер, был Ив Аллегро. Он был на три года старше Роджера, вошел в список пятидесяти лучших теннисистов мира в парном разряде и играл вместе с Федерером в Кубке Дэвиса и теннисном турнире на Олимпийских играх 2004 года. Он помнит, что Федерер часто начинал плакать от того, что ему было так сложно со всем справиться, постоянно звонил домой, и вообще «тяжело ему было». Однако именно в это тяжелое время он развил в себе упрямое желание преодолеть все. Несмотря на то что первые недели в Экюблане ставили его в безвыходные ситуации, в том числе и в матчах, он усвоил уроки, сделавшие его сильнее для той жизни, что началась на мировой арене. Его мама сказала британскому журналисту Марку Ходжкинсону: «Это был огромный жизненный урок для него. Он усвоил, что не всегда все идет по-твоему и что с одним талантом многого не добьешься. Нужно работать. Я знаю, что Роджеру не всегда было там легко и что часто он не был там счастлив, но эта борьба пошла ему на пользу. Преодолеть все эти взлеты и падения было трудно, но это помогло ему развиваться как личности».

Пережить первые недели в Экюблане Федереру помогли теннис и размещение в семье. Как бы трудно ни было ему говорить на французском, как бы он ни скучал по семье и друзьям в Базеле, он мог, по крайней мере, самовыражаться на корте. Некоторые из его бывших товарищей по «Олд Бойз» верят, что решимость, выявить которую Роджеру помог Питер Картер, помогла ему пережить эти первые недели. У него также была временная семья, куда он мог приходить вечерами как домой, и эти люди старалась сделать все, чтобы он чувствовал себя как дома. У Аллегро была квартира-студия, а Федерер жил с Корнелией и Жаном-Франсуа Кристин, у которых было трое детей – Ванесса, Николас и Винсент. К августу 1995 года Ванесса и Николас уехали из дома, и семья Кристин согласилась принять ученика «Теннисных этюдов», отчасти для того, чтобы у четырнадцатилетнего Винсента дома был компаньон его же возраста. Они с Федерером стали близки, как братья, и по сей день остаются хорошими друзьями. «По вечерам мы обычно дурачились – дрались, играли в баскетбол или настольный теннис, – рассказал позже Винсент Роджеру Жанину. – Я помню, что его тренеры бранили его за непунктуальность, и у него не было оправдания. Даже когда у него были экзамены в школе, его нужно было трижды встряхнуть, чтобы заставить встать».

Роль родителей Роджера на этом этапе была особенно важна. Они могут служить примером для всех родителей одаренных детей. В своей книге «Das Tennisgenie» («Гений тенниса») авторитетный швейцарский журналист Рене Штауффер пишет, что Линетт убеждена в том, что Роджер смог пережить эти первые пять месяцев только благодаря тому, что сам принял решение отправиться в Экюблан. Родители на него не давили. «Он принял решение самостоятельно, – говорит мама, которая в те первые месяцы разговаривала с сыном по вечерам около часа, – и лишь позже он осознал, что влечет за собой это решение. Однако, поскольку он сам этого захотел, он захотел и преодолеть это».

В конце концов Роджер успокоился и стал хорошо себя чувствовать в центре. Однако до тех пор, пока его расписание не стало особенно плотным, он каждые выходные возвращался домой, чтобы провести время со своей семьей и другом Марко Кьюдинелли. «После того как он уехал в Экюблан, мы очень мало играли в теннис, но все еще проводили время вместе, – говорит Кьюдинелли. – Мы много играли в компьютерные игры, и дома, и на игровых автоматах в городе. У нас обоих был силен дух соперничества, мы оба хотели побеждать. Оглядываясь в прошлое, я думаю, что это было чудесное время, и Роджер занимал в нем значительное место».

Федерер также по-прежнему состоял в «Олд Бойз», появляясь на межклубных матчах, – до тех пор, пока он в конце 1998 года не стал чемпионом среди юниоров. Плоды его работы в Экюблане стали видны его старым партнерам. «Был один случай, – вспоминает Ники фон Вари, – ему было четырнадцать, он только-только уехал в Экюблан, вошел в национальный рейтинг. Потом он вернулся играть с нами, и я стоял против него на тренировке перед межклубными матчами. Он сильно вырос, и мы видели, что он будет хорош. Однако и тогда никто и подумать не мог, что он будет так хорош, как оказалось в итоге».

Фон Вари также стал свидетелем буйного поведения Федерера и Кьюдинелли. «Однажды «Олд Бойз» принимали чемпионат Базеля, – говорит он, – и во время этого мероприятия мы с Роджером, Марко, Рето Стаубли [один из самых близких друзей Роджера, который все еще ездит с ним на турниры] играли в карты в клубном ресторане. Роджер и Марко так шумели, что директор турнира вмешался и сказал, что игроки на центральном корте не могут сосредоточиться. Есть и другие истории о них двоих, но именно эта наиболее ярко показывает, какими они были: энергичными, веселыми и шумными. Но у них никогда не было злого умысла. Впрочем, с ними надо было быть настороже, потому что они всегда были готовы к шалости или приколу».

Если оглянуться в прошлое, то станет понятно, что Федерер начал серьезно работать над своей техникой только тогда, когда поехал в Экюблан. И снова возникает вопрос: понимали ли тогда люди, что среди них находится потенциальный чемпион мира? Скорее всего, нет: по общим стандартам Федерер развивался медленно. «До четырнадцати лет он был тем, кого вы могли бы назвать талантливым юношей. Он хорошо выступал на юниорских турнирах, некоторые из них выигрывал, но не более того, если смотреть реалистично, – говорит базельский журналист и тренер Томас Вирц. – Например, в четырнадцать лет он проиграл в четвертьфинале юниорского чемпионата Базеля – регионального турнира. Само по себе это не так страшно, но это вряд ли допустимо для того, кто стремится к самой вершине. Он был хорошо играющим юниором – ни больше ни меньше. В противном случае он бы больше доминировал. Его величайший рывок с точки зрения результатов и достижений произошел между осенью 1996-го и весной 1997 года, когда ему было пятнадцать».

Именно в 1996 году начали появляться первые признаки того, что люди начали интересоваться Роджером. В сентябре того года состоялся его международный дебют: он представлял Швейцарию на Молодежном кубке мира, групповом турнире, организуемом Международной федерацией тенниса. В тот год турнир проходил в Цюрихе на открытом корте с грунтовым покрытием. Когда Швейцария вышла играть против Австралии, то несколько представителей СМИ пришли на битву лучших: Федерер против Ллейтона Хьюитта, впечатляющего молодого австралийца.

Эта встреча была потрясающей по нескольким причинам. Хьюитт был более известен и в юниорах продвинулся дальше Федерера. Всего четыре месяца спустя он заявит о себе, выиграв турнир АТР в Аделаиде в возрасте всего шестнадцати лет. Несмотря на то что официально в то время Федерер не работал с Питером Картером, он с ним регулярно общался и знал, что Хьюитта тренировал Даррен Кэхилл, бывший товарищ Питера по команде в Аделаиде. Ожидали, что это будет встреча двух теннисистов, которые многого добьются, и матч полностью оправдал ожидания.

Кэхилл вспоминает «марафонский матч, великолепный матч». Он посоветовал Хьюитту заставлять Роджера использовать бэкхенд на том основании, что он видел, как Федерер тренировался в Базеле двумя годами ранее, но «Роджер стал несравненно лучше. Я ожидал, что Ллейтон с легкостью справится с этим матчем, но за те два года, что я не видел Роджера, его игра стала значительно лучше». Это был также горячий матч. «Роджер терял самообладание, Ллейтон терял самообладание, и уже можно было сказать, что это будет интересное соперничество между двумя теннисистами», – говорит Кэхилл. Федерер выиграл со счетом 4–6, 7–6 (3), 6–4, отыграв матч-поинт. В итоге, благодаря ничьей в решающем парном зачете, Австралия все-таки победила.

Следующий год стал важнейшим для швейцарского тенниса. В январе Мартина Хингис впервые за всю историю Швейцарии победила в Большом шлеме в одиночном разряде, выиграв Открытый чемпионат Австралии. К концу марта она стала лучшей в мире и выиграла три из четырех важнейших титулов в одиночном зачете того года, добавив к своему успеху в Австралии Уимблдон и Открытый чемпионат США. Она проиграла лишь Открытый чемпионат Франции, уступив в финале Иве Майоли из Хорватии.

1997 год стал также годом, когда «Швейцарский Теннис» открыл новый административный и спортивный центр в Биле. Наконец-то можно было оставить политические распри прежних пяти лет (ну или хотя бы попытаться: в «Швейцарском Теннисе» они никогда не угасают до конца). У маленькой альпийской страны появилась база для подготовки лучших талантов – и юниоров, и профессионалов. С открытием нового комплекса и приобретением Хингис статуса спортивного кумира теннис в Швейцарии становился все привлекательнее. Вскоре в Биль приехали многоуважаемые лица, в том числе голландский тренер Свен Гренефельд и швед Петер Лундгрен, который был там назначен национальным тренером.