Кровавые Горгоны - Генри Зу

На всеобщем собрании присутствовало девять сотен десантников-предателей. Сердце Храма едва вмещало такое количество гигантов, закованных в броню. Их громкие возгласы замолкли лишь тогда, когда Сабтах вышел на центральный помост.

— Гаутс Бассик — унаследованный нами мир. Многие из ваших братьев ведут свое начало от равнинных племен. Многие из вас впитали в себя кровь Гаутс Бассика во время обряда кровной связи.

Собравшиеся десантники издали одобрительный рев. Они расселись по всему храму в разрозненном порядке, группами по три пары связанных друг с другом кровными узами братьев, у каждой пары была целая свита «черных тюрбанов», сервов, обслуживавших броню, носителей шлемов и танцоров.

— Со смертью Гаммадина появилось вакантное место в руководстве ордена, — заявил капитан Хазарет металлическим басом. — До тех пор пока не будет выбран новый магистр, я и моя рота присягают тебе на верность. Что сделают остальные — не мое дело. Мой меч — твой меч.

Хазарет Жестокий, капитан первой роты, был воплощением ордена Кровавых Горгон. Обладая неистовым диким нравом, он был настоящим убийцей. Когда он смеялся, его шутки казались одновременно и страшными и смешными. Его лицо обгорело, а одна щека была испещрена шрамами от пуль. Хазарет носил их с гордостью, его люди боялись своего командира, а боги даровали ему свое благословение — черепахоподобный нарост, словно горб, выпирал из плеч и силового ранца. Нарост заканчивался коротким, мускулистым хвостом, произраставшим из позвоночника Хазарета с узлом волокнистых наростов. Раздувшийся десантник напоминал своими размерами дредноут. Хвост Хазарета был опущен вниз, уравновешивая его тяжелые шаги.

— Хазарет, твои слова разрывают это старое сердце, — произнес Сабтах. Вербальный танец был театральным, больше напоминая символический жест, нежели серьезное обращение. Несмотря на свою пиратскую натуру, Кровавые Горгоны были традиционалистами в душе, и Сабтах был частью их длинной истории. Для окружающих он был старым серым волком, которого они всегда знали. Он был облачен в броню Марк II «Крестоносец». Внушительного размера реликвии и амулеты, связанные цепью, придавали массу и без того огромному телу десантника-предателя. Но самым значительным элементом его тела была борода, черными завитыми локонами достигающая его грудной пластины и аккуратно смазанная маслами.

Не было никакого сомнения, что Сабтах был почтенной Горгоной, и именно он был единственным логичным претендентом на роль нового магистра.

— Развертывание всего ордена, — заявил он. — Но не все из вас поддерживают мои взгляды. — Сабтах сделал паузу, чтобы все могли обдумать услышанное.

В воздухе повисла тишина. Среди Горгон были и молодые воины, выказывавшие свою лояльность колдуну Муру. Остальные поддерживали капитанов-отступников, которые оспаривали чемпионство. Это будет тяжелое время для всего ордена.

— Сейчас не время для мелких распрей, — продолжил Сабтах. — Неизвестная угроза нависла над Гаутс Бассик. Чем бы это ни было, вскоре оно познает ярость Кровавых Горгон.

— Это будет славная битва. Ее будут помнить также, как и резню в Дюнфоле!

Хазарет издал рев при одной только мысли о надвигающейся войне. Все Горгоны поддержали его дружным топотом ног.

— Не бывать этому, — объявил новый голос. Одновременно повернувшись, Горгоны уставились на вновь прибывшего десантника-предателя. Колдун Мур спускался вниз по лестнице в Сердце Храма. Его длинные черные волосы прибывали в беспорядке, а глаза были молочно белого цвета с поблескивающими языками психического пламени.

— Этого не случится, — повторил Мур. — Гаммадин доверил орден мне. Я не брошу свой орден неизвестно для чего. Надеюсь, ты не собираешься подвергать риску всех нас, чтобы спасти жизни каким-то дикарям? — спросил Мур.

— Насколько бы ни был велик авторитет лорда Гаммадина, у него никогда не было достаточной власти, чтобы сделать тебя главой ордена, — отозвался Сабтах. — Так было всегда. Если хочешь править, заяви свое право. Я приму твой вызов.

— Я заявляю! — прошипел Мур.

Пока Мур говорил, Сабтах навел на него свой трезубец. Оружие завибрировало в руках Горгоны.

— Я принимаю твой вызов, — проскрежетал Мур. Глаза и рот колдуна наполнились необычным светом. Он вскрикнул и выпустил луч энергии. Его боевые братья со своими слугами отшатнулись назад. Неподалеку, получив кровоизлияние в мозг, рухнула танцовщица.

В ответ Сабтах произвел несколько быстрых выстрелов из своего болт-пистолета поверх их голов. Ударившись в дальнюю стену, болты образовали глубокие пробоины. Это был ритуал Кровавых Горгон, небольшое проявление насилия, которое могло закончиться либо смертью, либо унижением одного из участников.

Кровавые Горгоны разразились ободряющими возгласами. Среди шума выстрелов, сумятицы и криков рабов были слышны голоса боевых братьев, выкрикивающих имя Сабтеха. Среди них, хоть и в меньшинстве, были и приспешники Мура, повыхватывавшие свои клинки и ножи. Воздух наполнился атмосферой убийства. Мур двигался вперед, пока не оказался на расстоянии вытянутой руки от пистолета Сабтеха. Позади боевой брат разрядил обойму в стену.

Сабтах направил свой болт пистолет на Мура, перехватив трезубец в позицию метания.

Мур ушел в сторону, провоцируя Сабтаха. Сабтах не повелся на уловку, пистолет не выстрелил. Трезубец метнулся вперед, пройдя в сантиметре от шеи Мура.

Мур отступил.

— Не сейчас! — взревел Хазарет. — Мы не можем себе этого позволить.

Звук его голоса был настолько глубок, что динамики наполнились помехами.

— Не этому нас учил Гаммадин, — объявил Хазарет. — Разве это лидерство? Разделить орден пока наш мир в опасности?

— Наш? Бассик не более чем мир, где мы пополняем свои людские запасы. Мы можем найти и другой, — отозвался Мур.

— Ах ты наглый мальчишка, — произнес Сабтах все еще держа трезубец наизготовку. — Где твоя гордость?

— Я реалист. Нам не нужно рисковать и откликаться на зов этих дикарей.

Сабтах взглянул на него с отвращением.

— Дело не в этом. Кто-то посмел тронуть мою собственность. Мы не прощаем подобное. Мы атакуем врага всей своей мощью и обрушиваем на них ярость богов.

Хазарет ударил концом хвоста о пол в знак одобрения.

— Без истории мы — ничто. Мы кочевники, и история должна быть для нас всем. Без гордости и привязки к нашим корням мы — ничто.

Мура не убедила подобная речь. Психический огонь не исчезал из его глаз. Если он захочет, право вызова позволит ему убить любого в этом зале. Даже Хазарета, но сейчас это было бы глупо.

— Я предлагаю провести разведку. Пять отделений, — свирепо осклабился Сабтах. — Ты не можешь запретить нам этого.

Я лично буду отвечать за операцию, — согласился Хазарет. — Я выберу отделения из моей собственной роты.

Мур не мог возразить Хазарету. Он был единоличным командиром роты, и лишь Сабтах мог повлиять на решения капитана. Несколько сторонников Мура высказали протест по поводу подобных решений. Но остальные заставили их замолчать. Мур зашипел, показывая зубы и тем самым выказывая свое недовольство.

Не участвовавший в перепалке Сабтах повернулся к колдуну. Старый воин посмотрел ему в глаза.

— Что ты знаешь о братстве? — взревел Сабтах.

— У колдунов-псайкеров нет кровных уз. Тебе не понять значение этого слова. Оставайся со своим ковеном и предоставь решать вопросы войны нам.

«Рожденный в котле» приготовился к первому за долгое время прыжку в варп. Горгонам предстоял путь в Гаутс Бассик.

Колдуны призвали Етсугея для благословения. Колдуны-хирурги произносили заклинания и молитвы, призывая богов. Сервиторы-стрелки были тщательно смазаны, их нервные рецепторы подсоединены к батареям орудий корабля, артиллерийским турелям и стрелковым цитаделям, расположенным на внешнем оранжевом корпусе корабля.

Воздушная крепость с помощью варп-двигателей легла на гравитационную ось.

Даже в огромном пространстве космоса корабль казался огромным левиафаном. С земного телескопа «Рожденный в котле» напоминал палеоготическое судно или рыбу в океане. Сильное воздействие варпа и Ока Ужаса вызвало мутации корабля. Неотропическая флора, в избытке растущая внутри корабля, росла и на его внешней оболочке, но в более крупном масштабе. Наросты глаз миноги на молотообразном носу корабля были похожи на его собственные глаза. Огромные полупрозрачные плавники выпирали из боков корабля.

Мускульные неровности и колонии грибов контрастировали с архитектурой корабля.

Он стал медленно погружаться в «море» варпа, сжимая пространство. Корабль выпустил струи газа, распространившиеся на орбиту мелких астероидов и лун. И, наконец, издав последний рев двигателей, корабль полностью погрузился в варп.