Лагерь призраков - Р. Стайн

— Неплохо, — отозвался я.

Я тоже решил писать только о хорошем. Зачем лишний раз волновать родителей?

Если Алекс не упомянул о странностях, творящихся в лагере, я тоже умолчу о них.

Склонившись над листком бумаги, я написал:

«Дорогие мама и папа, в лагере „Волшебная луна“ оказалось лучше, чем я рассчитывал…»

— Сегодня мы устроим ночной поход, — объявил дядя Марв.

От радостного вопля стены столовой затряслись.

— А куда мы пойдем? — выкрикнул кто-то.

Дядя Марв усмехнулся.

— В самую чащу леса.

Конечно, я сразу вспомнил про страшную историю, которую он рассказывал. Одни ребята засмеялись, другие завыли.

Мы с Алексом переглянулись.

Но поначалу поход нам нравился. Лес освещала полная луна. Мы шагали по тропинке вдоль берега озера.

Казалось, все в отличном настроении. Мы столько раз повторили лагерную песню, что я запомнил почти все слова!

На пол пути вокруг озера мы встретили двух оленей — олениху и малыша.

Малыш был таким симпатичным — вылитый Бемби!

Олени уставились на нас, поводя носами и будто спрашивая: «Что вам понадобилось в нашем лесу?» Наконец они спокойно удалились.

Наш путь пролегал через маленькую круглую поляну. Когда мы вышли на нее, все вокруг вдруг осветилось. Вышедшая из-за туч луна озарила каждый куст, травинку и листок. Это было здорово!

Постепенно я начал успокаиваться. Мы с Сэмом и Джои дружно пели, коверкая слова знакомых песен. Песню о спагетти мы повторили двадцать раз — пока она не надоела всем остальным.

Разве мне плохо живется здесь, в лагере?

У меня появились новые друзья, я отлично провожу время.

Я чувствовал себя превосходно — до тех пор, пока мы не вернулись в лагерь.

Вскоре вновь возник черный туман. Он захватил нас в холодные сырые объятия, скрыл из виду небо, землю и весь лагерь.

— Отбой через десять минут! — объявил дядя Марв.

Ребята разбежались по домикам.

А меня удержали две сильные руки.

— Что за шутки? — воскликнул я, почувствовав, как меня тащат за дерево.

— Т-с-с! — прошептал кто-то мне на ухо.

Обернувшись, я увидел Люси.

— Что ты делаешь? — прошептал я. — Нам пора идти спать. Скоро объявят отбой, и…

— Т-с-с! — снова прошипела она, вглядываясь мне в лицо. Мне показалось, что глаза Люси припухли от слез.

Туман заволакивал лагерь.

Люси отпустила мою руку, но не отвела глаз.

— Гарри, ты должен помочь мне, — прошептала она.

Я сглотнул.

— В чем дело, Люси?

— По-моему, ты и сам уже понял, — отозвалась она. — То, о чем ты думаешь, — правда.

Ничего не понимая, я уставился на нее с разинутым ртом.

— Мы призраки, Гарри, — объяснила Люси. — Все, кто живет в лагере.

— А как же… — начал я.

— Да, — печально кивнула она, — да, да. И я тоже призрак.

19

Деревья скрылись в тумане. В лунном свете глаза Люси сверкали, как драгоценные камни, но их сияние меркло, по мере того как туман заслонял луну.

Я не шевелился, словно вдруг превратился в дерево.

— Ты шутишь? — наконец выговорил я. — Это еще одна шутка лагеря «Волшебная луна»?

Но я уже знал, каким будет ответ.

Я прочел его в темных глазах Люси, в очертании дрожащих губ, на бледной коже.

— Я призрак, — грустно повторила она. — Но как я мог не верить в них, когда призрак стоял прямо передо мной, глядя мне в глаза?

Разве я мог не верить Люси?

— Я верю тебе, — прошептал я.

Она вздохнула и отвернулась.

— Как это случилось? — спросил я.

— Точно так, как в истории дяди Марва, — ответила она. — Мы все сидели у костра — как в ту ночь, когда в лагере появился ты. Внезапно нас окутал густой темный туман.

Она снова вздохнула. Даже в темноте я разглядел, что в ее глазах блестят слезы.

— Когда туман наконец рассеялся, — продолжала Люси, — мы были мертвы. Мы стали призраками. С тех пор мы не покидали лагерь. Больше мне нечего сказать — я ничего не знаю.

— Когда же это случилось? — допытывался я. — Давно ты стала призраком?

Она пожала плечами.

— Не знаю, я потеряла счет времени. Для призраков времени не существует. Один день сливается с другим. Наверное, я провела здесь целую вечность.

Я молча уставился на нее.

Меня била дрожь, тело охватил озноб. Я даже не пытался успокоиться.

Потянувшись, я взял ее за руку.

Наверное, мне хотелось проверить, настоящая она или нет, — на всякий случай. Что, если Люси просто пошутила?

— Ой! — Я отпустил ее ледяную руку. Пальцы были холодны, как черный туман.

— Теперь ты веришь мне? — тихо спросила она, испытующе вглядываясь в мои глаза.

Я кивнул.

— Да, верю, — запинаясь, ответил я. — Я верю тебе, Люси.

Она молчала.

Я никак не мог согреть пальцы.

— А синие лужи? — вдруг вспомнил я. — Липкие синие лужи на полу в домике? Ты знаешь, что это такое?

— Да, — кивнула Люси. — Это протоплазма. — И, заметив мой недоуменный взгляд, пояснила: — Лужи возникают, когда мы материализуемся. Когда становимся видимыми. — Она нахмурилась. — Становиться видимыми так трудно! Это отнимает много сил и энергии. Потому и возникают лужи протоплазмы.

Я ничего не понял.

Но липкие синие лужи сразу показались мне странными, неземными.

Следы призраков…

— А наши с Алексом видения? — продолжал я. — Значит, все, что мы видели, правда? Вы действительно умеете висеть в воздухе, у вас горят глаза в темноте? Вы можете проткнуть себе руку и шею и не почувствовать боли?

— Ребята пытались запугать тебя, — призналась Люси. — Они просто шутили, Гарри. Быть призраком невесело, можешь мне поверить. Нам давно надоело торчать здесь день за днем, зная, что мы никогда не станем людьми. Что никогда не вырастем и не изменимся… — У нее вырвался громкий всхлип. — У нас никогда не будет настоящей жизни!

— Я… так тебе сочувствую, — пробормотал я.

Лицо Люси изменилось. Она прищурилась, губы неприятно скривились.

Мне вдруг стало страшно, я попятился.

— Помоги мне, Гарри, — прошептала Люси. — Больше я не выдержу здесь ни дня. Ты должен помочь мне сбежать отсюда.

— Сбежать? — переспросил я, продолжая пятиться. — Но как?

— Разреши вселиться в тебя, — настаивала Люси. — Отдай мне свое тело!

20

— Нет! — ужаснулся я.

Меня охватила паника, все мускулы напряглись, кровь застучала в висках.

— Мне необходимо сбежать, — повторяла Люси, надвигаясь на меня. — Прошу тебя, помоги.

— Нет! — снова выкрикнул я.

Мне хотелось повернуться и убежать, но я не мог сдвинуться с места.

Мои ноги словно превратились в желе. Все тело тряслось.

«Я не верю в призраков!» — пронеслось у меня в голове.

Но это была неправда.

Я стоял на краю поляны, глядя на Люси. То есть на призрак Люси.

Нас окутывал туман.

Я вновь попробовал сбежать, но ноги не послушались.

— Что ты хочешь сделать со мной? — наконец выдавил я. — Что тебе от меня надо?

— У меня нет другого выхода, — ответила Люси, пристально глядя мне в глаза. — Ты — мое единственное спасение.

— Почему бы тебе просто не сбежать? — удивился я.

Она вздохнула.

— Если я сама убегу из лагеря, то исчезну. Растворюсь в воздухе и стану частью тумана.

— Ничего не понимаю… — пробормотал я и сделал еще шаг назад. Сырой и холодный туман сгущался вокруг меня.

Люси стояла совсем рядом, на расстоянии полуметра, но я едва мог разглядеть ее. Она словно сливалась с туманом.

— Мне нужна помощь, — послышался ее приглушенный голос. Я напряг слух, чтобы не упустить ни слова. — Призрак может покинуть лагерь только одним способом — вселившись в живого человека.

— Но это невозможно! — выпалил я.

Как я мог сморозить такую глупость! Раньше я считал, что увидеть призрака невозможно, а теперь он стоял совсем рядом и разговаривал со мной.

— Мне необходимо завладеть разумом и телом живого человека, — объяснила Люси. — Я выбрала тебя, Гарри. Ты должен вывести меня отсюда.

— Нет! — выпалил я. — Не могу! Я… — Мое сердце так колотилось, что я едва мог говорить. — Я не могу отдать тебе свое тело, — наконец сумел выговорить я. — Если я соглашусь, я перестану быть самим собой!

Я снова начал пятиться.

«Надо вернуться в домик, — решил я, — разыскать Алекса и сбежать из лагеря. Как можно скорее».

— Не бойся! — умоляла Люси, настойчиво шагая за мной. Туман окутывал нас, словно непроницаемая пелена. — Не бойся, — повторяла она. — Как только мы выберемся отсюда, я исчезну. Я покину твое тело и мозг — честное слово, Гарри. Мне бы только выбраться отсюда! А потом ты снова станешь самим собой, и все будет в порядке.

Я перестал пятиться. Нервная дрожь не утихала. Сырые объятия тумана вызывали омерзение.