Земная жизнь Пресвятой Богородицы - Сборник

Следуя с Пречистой Отроковицей ко храму, Захария посадил Ее на третьей ступени жертвенника. «Здесь, – говорит древнее предание, – Господь Бог осенил Ее благодатью Своею, и Она возрадовалась духом».

Прозрев во вводимой Таинницу великих судеб Божиих, первосвященник не остановился там, где обыкновенно стоял молящийся народ, но повел Марию далее, «за первую и вторую завесу», в глубину внутреннего святилища, во Святая святых, куда не дозволялось входить не только никому из женского пола, но и самим священникам и куда лишь однажды в год, в день очищения, имел право входить только один Первосвященник с жертвенной кровью. «Во Святая святых святая и непорочная Святым Духом вводится», – воспевает Святая Церковь. Такое необычное, как бы нарушившее древнейшие обычаи ветхозаветной Церкви, введение Девы во Святая святых поразило недоумением всех предстоявших в храме, удивило даже и самих Ангелов, которые, «вхождение Пречистыя зряще, удивишася: како Дева вниде во Святая святых».

Захария, введя Марию во Святая святых, назначил это место для постоянных молитв Ее. Тогда как другим девам было строго воспрещено приближаться ко святилищу, Пречистая Дева со времени Ее введения в храм во всякое время могла входить туда для молитвы, что сделано Захарией, без сомнения, по особому внушению Божию.

Святой Феофилакт говорит об этом так: «Архиерей в то время, объятый Богом, был вне себя и уразумел, что Отроковица эта есть вместилище Божественной благодати и более его самого достойна предстоять повсечасно лицу Божию. Вспомнив же сказанное в законе о кивоте, которому велено находиться во Святая святых, он уразумел, что это прямо указывало на эту Отроковицу. И потому, нимало не усомнившись, осмелился вопреки постановлений ввести Ее во Святая святых».

Вот почему Ангелы, в недоумении и трепете прозревая в настоящем событии дело Божественного домостроительства, благоговейно удивлялись вхождению Девы во Святая святых. Святая святых в это время не имело уже Ковчега Завета с его священными принадлежностями, было совершенно пусто и этим как бы свидетельствовало об окончании подзаконных времен. Ветхозаветные тайны сеней и гаданий стали разъясняться, открывая ряд других тайн, более высоких; и небесные служители распростирали крылья свои уже не над Ковчегом Ветхого Завета, не существовавшим в храме Зоровавелевом, а над новым, живым кивотом свидения и славословили Господа.

Праведные Иоаким и Анна, вручив Дитя свое воле Отца Небесного, по принесении благодарственных жертв, даров и всесожжений и получении благословения от священников, возвратились со своими родственниками в дом свой. Жизнь их снова стала одинокой, хотя и не была так печальна, как прежде. Теперь не беспокоили их ни собственная скорбь о неплодии, ни посторонние укоризны за бесчадие; но Дитяти – их утешения – не было с ними! Им ниспослан был Божественный дар за их страдания, дано вкусить на старости отрадные чувства родительского сердца, но предмета их радости опять не было с ними!

Впрочем, праведные Богоотцы не плакали о разлуке с возлюбленной Дочерью, а радовались и славили Бога: все естественные чувства чадолюбия, всю сладость горячей любви к Ней они с безусловною готовностью и благоговейным восторгом принесли теперь в приятную жертву Тому, от Которого и получили свое Дитя. К тому же святые супруги могли сознавать, что лучшим выражением своей любви к Богоданному младенцу может быть лишь неприкосновенное сохранение его от всего худого и лучшее воспитание в духе закона Божия.

А где полнее и успешнее можно было этого достигнуть, как не в храме Божием, куда не проникает ничто нечистое, где все дышит святостью? И когда же естественнее было начать это священное дело, как не с самых ранних лет Дитяти, когда сердце Его так доступно всем прекрасным впечатлениям? Пресвятой Деве – одушевленному храму Божию – и надлежало воспитаться в храме, как воспевает Ей Святая Церковь: «В Божественнем храме, яко суща Божественный храм, от младенства чисте, со свещами светлыми, отдана бывши, явилася еси приятелище неприступнаго и Божественнаго света».

Пресвятая Дева, оставшись в Иерусалиме, возрастала среди других девиц, воспитывавшихся при храме в особых пристройках. При них были благочестивые надзирательницы, сведущие в Священном Писании и искусные в рукоделиях, которые обучали Ее тому и другому. Для молитвы Она входила во Святая святых, куда не дозволено было вносить с собою работу или какую-либо постороннюю вещь. Скоро Пречистая Дева почувствовала неизъяснимую сладость молитвы, а вместе с тем полюбила и необходимое для нее уединение. При таком настроении святой Отроковицы все относящееся к Богу (и действующее на сердца других детей слабо и на короткое время) в Ее сердце производило глубокое и неизгладимое впечатление.

Величие Иерусалимского храма с его украшениями и завесами, бесчисленное множество стекавшихся сюда для поклонения людей не только из Иудеи, но и из разных стран света, все это возбуждало и усиливало в Ней глубочайшее благоговение к Богу. Каждый предмет, каждое действие в храме обращали мысль Ее к Богу и заставляли сильнее и сильнее любить Его.

В распределении времени занятий Пресвятая Отроковица следовала порядку, установленному в храме, и отличалась такими прекрасными качествами души, что жизнь Ее при храме святые отцы называют примером чистой и святой жизни. Так прп. Иоанн Дамаскин замечает: «В храме Она так жила, что, будучи удалена от сообщества неблагонравных мужей и жен, представляла образец жизни лучшей и чистейшей в сравнении с прочими».

Бдительность в молитве, смирение, скромность, внимание и кротость к подругам были отличительными качествами Ее. С каждым днем, казалось, Она более и более совершенствовалась. Никто не слыхал от Нее какого-либо укора, никто не видел Ее в гневе. Речь Ее была приятна и давала чувствовать, что истина, одна истина движет Ее устами. Пресвятая Отроковица, как повествует предание, проживая при храме, располагала Своим временем так: от раннего утра до третьего часа дня Она стояла на молитве; от третьего до девятого – упражнялась в рукоделии или чтении книг Святого Писания; от девятого же часа опять начинала Свою молитву и продолжала ее до тех пор, пока Ангел являлся к Ней с пищей.

В скором времени Пресвятая Дева совершенно обучилась чтению Писаний, чем и пользовалась для возможно большего познания закона Божия. Она имела острый ум, любила учиться, часто читала Священное Писание и размышляла о нем. Благоразумие Ее удивляло всех. Из рукоделий Она занималась пряжею льна и шерсти; любила вышивать шелками, особенно одежды, принадлежащие к священническому служебному облачению, и во всем этом была очень искусна.

Ангельские явления Пречистой Деве в храме подтверждаются песнопениями Святой Церкви и свидетельством святых отцов. Чистая душа Ее так привыкла к общению с духовным миром, что впоследствии Она безбоязненно приняла от Архангела благовещение. Нельзя было бы представить, чтобы юная Дева во время благовестия не устрашилась явившегося перед Ней существа другого мира, если бы эти явления еще с младенчества не были Ей привычными. Святая Церковь, прославляя пребывание Богоотроковицы в храме, воспевает: «Святая святых сущи, Чистая, во храм святый возлюбила еси вселитися, и со Ангелы, Дево, беседующи пребываеши, преславне с небесе хлеб приемлющи, Питательнице жизни».

Один из древних учителей Церкви, Георгий Никомидийский, так описывает ангельские явления Пресвятой Деве: «По мере того как Пречистая день ото дня возрастала, в Ней росли и дары Духа Святого. Она пребывала с Ангелами, о чем узнал и Захария. Однажды, исправляя в святилище свое служение, увидел он кого-то, с виду странного, похожего на Ангела, подающего Ей пищу.

Захария весьма удивился и подумал: что это за необыкновенное и новое видение? По-видимому, Ангел говорил с Девою; бесплотный приносит пищу, питающую плоть, естеством невещественный подает Деве нечто вещественное. Явление Ангелов бывает одним лишь священникам, и то весьма редко; а чтобы Ангел пришел к девице, и притом столь юной, – это необыкновенно. Если бы Она была замужняя и молилась о разрешении своего неплодства, как Анна, я не удивлялся бы видению, но девица об этом молиться не может. Ангел же всегда к Ней является, как я то вижу, – и вот что приводит меня в великое удивление, сомнение и ужас! Что все это значит? Что приходит возвещать Ей Ангел и какая эта приносимая им пища? Откуда взята и кто ее изготовил? Ибо Ангелы не заботятся о телесных нуждах наших.

Конечно, были люди, которых питали они, но и тогда руки человека приготовляли пищу: Даниила питал Ангел по повелению Вышнего, но он взял Аввакума с кошницею хлеба для того, чтобы странное явление Ангела и необыкновенная пища не устрашили питаемого. Так и ворон, служивший Илии, действовал по указанию Ангела, принося пищу из готового запаса. Здесь же Ангел сам приходит к Отроковице. Непостижимо для меня, почему Она удостоилась таких даров, такого служения духов бесплотных. Что же это все значит? Чистотою нравов Она превосходит все бывшие роды. Итак, не над Нею ли совершается предсказание пророков? Не Ею ли исполнятся вековые ожидания наши? Не от Нее ли примет естество человека Тот, Который придет спасти род человеческий? Эта тайна предвозвещена уже давно, и Слово ищет Ту, Которая послужила бы к исполнению тайны. Не эта ли, видимая мною, Дева предызбрана в орудие великой тайны Всевышнего? О, сколь благословен ты, корень Давидов, произрастивший ветвь, на которой расцветет цвет спасения миру! Как славна память родивших Ее и как счастлив я! Я вижу собственными глазами начало тому, что прежние пророки видели в сени и образе». Блаженный Иероним добавляет к этому: «Ангелы посещали Ее каждый день; и если бы спросили, в чем заключались эти беседы, то это было известно Богу, Пресвятой Деве, Ее неотступному хранителю – Архангелу Гавриилу и другим Ангелам, ежедневно беседовавшим с Нею».