Яд змеи - Игорь Дручин

Он отпустил ее руку, чтобы подчеркнуть, что не хочет ее принуждать.

Она схватила его за руку.

— Нет, как ты!

Держа ее руку, он погладил ее по волосам. Безболезненный срез кожи и отбор проб не могли ее испугать, но все же, только закончив все процедуры, Байдарин вздохнул с облегчением.

— Ну, а теперь пойдем спать. Ты держалась молодцом!

Уложив девушку в постель, Байдарин поспешил к Журавлеву, узнать результаты анализов. Он застал биохимика в сосредоточенном раздумьи.

— Плохо? — спросил Сергей с замиранием сердца. За день он как-то привык к мысли о браке, и теперь неопределенность испугала его больше, чем утреннее предупреждение Журавлева о возможности биологической несовместимости.

— Нет, скорее непонятно, — поскреб бороду Леонид Игнатьевич. — Ты помнишь, какая у тебя группа крови?

— Всегда была третья!

— А резус?

— Положительный.

— Зато теперь первая, резус отрицательный.

— Как же так… — Байдарин опустился в кресло. — Этого еще недоставало — отрицательный резус!

— Вот так, — снова потеребил в раздумье бороду биохимик. — Когда я последний раз делал анализы, все было на месте. Это после твоего пробуждения… Потом не проследил, зная твою неприязнь ко всяким процедурам. Черт! — хлопнул он кулаком по подлокотнику. — Никогда этого себе не прощу!

— Кто же мог знать.

— Кто же… Кто же… — передразнил его Журавлев. — Ты, допустим, не мог, а я обязан был сообразить… Ну со мной этого не повторится! Будь добр три раза в сутки, при любом состоянии, снимать с меня все параметры. Понял? Положишь меня здесь в гостиной. Сделаем еще одну секцию из пластика.

— Значит, уже скоро Игнатьич? Можно завтра?

— Через неделю, торопыга, — охладил его биохимик. — Надо все подготовить, как следует, и распорядиться, в случае чего…

— А что, опыт может не удастся? — голос у Байдарина предательски дрогнул. Перспектива лишиться последнего земного друга неприятно сжала сердце.

— Не волнуйся, я считал. Девяносто девять процентов с десятыми. Остальные десятые получим после опыта. — А почему ты не спрашиваешь о своей жене?

— Ах, да! Я собственно за этим и шел!

— Молодость, молодость! — воскликнул Журавлев. — Группа первая, резус отрицательный. — Все остальное тоже в норме.

— Да, ну!

Леонид Игнатьевич засмеялся горячности, с которой метеоролог воспринял известие.

— Ну, иди, жена, наверное, заждалась.

— Не горюй, Игнатьич. Придет время и тебя женим. А дети будут?

Журавлев развел руками.

— Я, Сереженька, не бог Саваоф, а всего лишь скромный труженик науки. Над этой проблемой бились на нашей станции лучшие умы…

Байдарин ушел в свою комнату. Войдя на цыпочках, он услышал странные звуки.

— Что случилось? — спросил он негромко, поняв, что это плачет Найи.

— Ты мой муж? — с обидой спросила девушка.

— Конечно, Найи.

— Ты не муж. Наше племя так не бывает.

Сергей улыбнулся.

— Ничего, Найи, все будет, как надо.

Огромный красный шар заходящего солнца сплюснулся у горизонта. Повеяло вечерней сыростью. Байдарин поежился и пожалел, что не одел своей теплой куртки; все-таки разница между дневной и ночной температурами давала себя знать, несмотря на наступление лета. Поежился, но остался сидеть в своем любимом кресле из пня секвойи… Сегодня в последний раз появится мираж их космического корабля. Два месяца со дня последнего свидания были столь напряженными, что ему больше не пришлось взглянуть на знакомый силуэт.

Три дня назад начался опыт с Журавлевым. Перед вечером Байдарин ввел заключительную дозу синтезированного яда. Ровно в двенадцать часов ночи он проведет третьи в эти сутки экспресс-анализы. Если все пройдет благополучно, они получат недостающие данные и можно будет послать информацию на родную Землю. А еще лет через тридцать они примут первую, со дня их прилета на планету, весточку с Земли. А потом дождутся и спасательную экспедицию, даже если этого придется ждать не две, а три или четыре жизни. Если, конечно, все пройдет благополучно…

От солнца остался узкий краешек. Сейчас оно скроется, а через несколько минут в красном мареве заката возникнет титановый корпус корабля, и можно будет рассмотреть, не сильно ли заросла к нему дорога…

Его плечи прикрыла куртка и он почувствовал ласковые руки жены.

— Спасибо, Найи.

Она села рядом на сырую землю у его ног.

— Холодно, Найи. Простудишься.

Женщина упрямо помотала головой.

— Нет, мне хорошо.

Видение на фоне вечернего неба было ярким и отчетливым. Буйный весенний рост деревьев закрыл лестницу ко входному люку… Все-таки придется скоро ехать прочищать дорогу. Когда изображение корабля исчезло, Байдарин обнял жену и поднялся.

— Пойдем, Найи. У нас с тобой еще уйма дел. Если все пройдет благополучно и Леонид вернется к этой жизни…

— Сын Лео-Нид, — серьезно поправила Найи.

— Брат одной змеи, — улыбнулся Байдарин и подумал, что при всей наивности этого верования, оно отражает исконную сущность общения цивилизаций, от которого выигрывают обе, ибо, даже у самой слаборазвитой всегда найдется такое, что составит существенный вклад в общую сокровищницу знаний…