Пастырь добрый - Попова Александровна

— Меня подставили!

— Кто? Кому ты насолил настолько, чтобы утруждать себя столь сложной подставой? Твоя жизнь такова, что гораздо проще тебя заколоть, нежели возиться с подставным убийством.

— Это не я! — уже в полный голос крикнул тот. — Не я, не я! Я этого не делал, ну, поверь хоть ты мне! Да, ты знал меня давно, но… ты же инквизитор, Бекер, ты должен видеть людей насквозь, так скажи — неужели я похож на человека, который может отыметь и зарезать десятилетнюю девчонку?!

— Одиннадцатилетнюю.

— Да похеру, Господи, у меня шлюх наготове штуки три — только свистни! Мне такого — ни к черту не надо! Чем поклясться, чтобы ты мне поверил, что сделать!

— Для начала — прекрати буйствовать и веди себя тише, — отозвался Курт как можно спокойнее. — Иначе разговора у нас не получится. Угомонись, и тогда я попытаюсь тебя выслушать.

— Ты поможешь? — с надеждой уточнил Финк, и он вздохнул.

— Я ведь здесь, так? Услышав твое имя, я мог попросту сказать бюргермайстеру «меня это не интересует» и уйти, однако — я здесь. Помощи пока не обещаю, но выслушать твою версию событий я готов, ибо — да, ты прав, нет смысла это скрывать — я не желаю верить в то, что ты мог поступить подобным образом. Посему я — здесь, ты — унимаешься, и мы — разговариваем, тихо и спокойно.

— Спокойно… — повторил тот и, отступив, обессиленно опустился на пол, сникнув головой на колени и нервно притопывая по полу носком башмака. — Какое, к черту, спокойствие… Бекер, мне ведь даже не виселица грозит! Если б взяли за старые грешки — я б тебя не звал. — Финк тяжело приподнял голову, глядя на него с вымученной ухмылкой. — Не скажу, что совсем бы не расстроился, но тебя бы о помощи не просил. Договорились ведь… Но меня собираются порвать за то, в чем я не виноват. И… даже вообразить не могу, что полагается за такие убийства; четвертование по меньшей мере. А кроме того — все, совершенно все будут уверены, что это я! Братва будет думать, что я чертов извращенец. Я много чего натворил, но не хочу, чтобы на меня вешали такое, понимаешь?

Курт тяжело вздохнул, опустившись на корточки и привалясь к решетке плечом, и окинул взглядом щуплую фигуру Финка.

— Переломов нет? — спросил он участливо, и тот усмехнулся, вяло махнув рукой.

— Грамотно лупили… Ничего. Это у вас все тонко и изящно — иголки, там, под ногти, шильца-мыльца всякие, а эти попросту — сперва в зубы, после ногами под дых. Впервой, что ли; дело привычное… Не это самое страшное.

— Ладно, Финк, — кивнул он приглашающе. — Рассказывай, что можешь.

— Я… — немного растерянно проронил тот, — честно тебе сказать, не знаю, что и рассказывать. Я просто не могу понять, как оказался там, с ножом этим и девчонкой, вот это я тебе могу сказать с уверенностью.

— Хорошо. Расскажи то, о чем с уверенностью сказать не можешь.

— Что? — переспросил тот устало; Курт вздохнул.

— Ты сказал, что не можешь вспомнить, как оказался на свалке за городом. Начинай рассказывать, что ты делал в тот день — до момента, который помнишь.

— Черт, извини, Бекер, мозги кругом, нихрена не соображаю… — пробормотал Финк обреченно; потер кулаками глаза, встряхнув головой, и решительно выдохнул. — Так. В тот день… Вечером, вчера — вот что я помню последнее. Сидел в трактире — знаешь, в который добрые горожане не ходят; помнишь?

— Помню. С кем ты был?

— Сначала с моими парнями; накануне обчистили… — он запнулся, закусив губу, и Курт вздохнул снова.

— Финк, — произнес он наставительно, — давай-ка условимся: рассказывай все честно, иначе я тебе помочь не сумею. Все твои прегрешения сейчас меня не интересуют, разве что в смысле фактов и событий очень важного для тебя дня, и мне глубоко плевать, кто из горожан вчерашним вечером расстался со своим добром. В твоем положении, кстати сказать, не самой дурной отмазкой будет «в это время я в другом конце города резал другого»; согласись.

— Черт… — тоскливо простонал тот, стиснув ладонями виски, — ни в жизнь не мог и помыслить даже, что меня когда-нибудь будет допрашивать инквизитор…

— Финк! — повысил голос Курт, и тот медленно поднял взгляд к нему. — Не отвлекайся. Итак, вчера вечером вы обчистили припозднившегося прохожего либо чью-то лавку и отмечали удачное дело. Я верно понял?

— Все верно, — неохотно подтвердил тот. — Потом кое-кто из парней отвалился — поздно уже было, или лучше скажу — рано, под утро; все вымотались… Я пересел к Эльзе — надеялся, что сил у меня еще хватит, чтоб приятно закончить вечер.

— Эльза — это твоя подружка? Часто бывает там?

— Подружка… — криво усмехнулся Финк. — Одна из них. Бывает там часто — работает, если ты меня понимаешь. Тогда уже начало немного плыть в голове — денег было прилично, погуляли на славу — но заказал еще, себе и ей, жратвы какой-то до кучи… Сейчас не вспомню уже. Только это было нормальное опьянение, понимаешь, когда все проплывает мимо тебя, но ты соображаешь, где находишься и что делаешь. Я помню — мы собирались в эту засранную комнатушку наверху, чтоб, значит, как положено. Но решили еще по одной. А когда я принес эту «еще одну» — вдруг почему-то оказалось так, что Эльза смылась.

— Почему?

— Ну, мы, вроде, ссорились с ней — но это частенько бывает, она вообще девка вздорная, но к тому времени все уладилось, так что — не знаю я, Бекер, почему. Теперь я думаю, ее увели, чтоб ко мне подсадить другую.

Курт приподнялся, переменив опорную ногу и снова прислонившись плечом к решетке; бывший приятель придвинулся чуть ближе, морщась и держась за живот ладонью — на пыльной и покрытой кровью рубашке явственно виднелись многочисленные следы сапог.

— Итак, значит, была другая, — подвел начальный итог Курт, и тот кивнул — но как-то нерешительно и пряча глаза в сторону; он нахмурился. — Финк? Была или не была?

Тот кашлянул, неловко передернув плечами, и тихо отозвался:

— Понимаешь, Бекер, тут-то все и начинается — то, что я плохо помню… Была девка. Точно — была, но незнакомая, я ее никогда не видел раньше.

— Имя? Как выглядела?

— Имя… — тот грустно хмыкнул, снова понурившись. — Да до имени ли мне было, а?.. А как выглядела — помню, но тоже так… в общем. Не в моем вкусе она была — плоская шмакодявка, блондиночка такая щупленькая, даже мне по плечо. Но раз уж я уже настроился, то что ж отказываться-то? Мозги еще работали настолько, чтоб понять, что я в моем состоянии сейчас никого уже не подклею, а тут девка сама рвется…

— Поневоле призадумаешься над тем, что проповеди о воздержании имеют в себе некоторый смысл.

Финк на его усмешку не ответил, только бросил мрачный взгляд исподлобья, пробормотав чуть слышно:

— Уж кто б говорил, Бекер, а? герцогскую племяшку не я ж подцепил? Анекдот: инквизитор два месяца окучивал ведьму…

— Мы обсуждаем сейчас не мою печальную биографию, Финк, — отозвался Курт жестко, и тот спохватился, привстав:

— Да я ж не всерьез, Бекер…

— Забудь. И успокойся: я не оскорблюсь и не уйду, выслушаю до конца. Я сейчас на службе. К тому же я начал первым… Итак, вернемся к нашему разговору. Была другая, невысокая щуплая блондинка без имени. Что произошло дальше?

Финк неопределенно шевельнул плечом, поморщившись, и снова сник.

— Не могу сказать точно. Кажется, что-то было — но я не уверен. Может, это уже был пьяный бред… Только я никогда так не напивался. Бывало, что поутру слабо помнил, но все же помнил, понимаешь, на что я намекаю? А тут вовсе, как во сне — знаешь, бывает, когда просыпаешься, точно знаешь, что что-то снилось, но что именно — никак не припомнить. Обрывки какие-то…

— Хочешь сказать — тебя опоили? И притащили к телу убитой? Финк, видели, как ты своими ногами шел с ней — вместе. Не вяжется.

— Я не знаю, как это могло быть! — снова чуть повысил голос тот. — Может, и шел. Куда — понятия не имею. С кем — не знаю. Не помню я ничего такого…

— Ты сказал, что много выпил в тот вечер, — заметил Курт и, осторожно подбирая слова, предположил: — В таком состоянии, Финк, люди творят многое, о чем грезят втайне и что обыкновенно не делают.

Тот подскочил, выпрямившись, почти упав снова на пол, и тихо выдавил:

— Ты что же — хочешь сказать, что это я все-таки ее вот так?! Какие, нахер, тайные грезы, Бекер, ты что — спятил?! Да не трогал я ее!

— Откуда ты это можешь знать, если сам же говоришь, что ничего не помнишь со вчерашнего вечера и до того момента, как тебя взяли магистратские солдаты?

Финк замер на месте, сидя на коленях на каменном полу и царапая ногтем окровавленную штанину; Курт вздохнул.

— Финк, послушай…

— Я просто не мог, — решительным шепотом отрезал тот. — Не мог — и все.

— Финк…

— Это не я. Не я.

— Вернер! — жестко оборвал он, и Финк умолк, сидя неподвижно в двух шагах напротив и глядя ему в лицо выжидательно. — Сейчас, — продолжил Курт с расстановкой, — все смотрится следующим образом. По твоему же собственному признанию, ты не имеешь ни малейшего соображения, где ты был и что делал — всю предшествующую ночь до самого утра. Я могу рассказать тебе, к примеру, такую историю: ты поссорился со своей подружкой (в очередной раз, опять же — по твоему же признанию), после чего нацелился на другую девицу, которая подсела к тебе сама. Девица, обнаружив, что ты слишком пьян, чтобы удовлетворить ее запросы, тоже ушла. И вот ты, пьяный, злой, встретил девочку, затащил ее на пустырь у свалки и там выместил на ней зло на всех своих женщин…