О мертвых - ни слова - Варвара Клюева

Какими бы недостатками ни обладал Леша, его достоинства искупают все. Их перечень слишком долог, чтобы приводить его полностью, посему ограничусь упоминанием лишь двух: Леша отличается редкостной исполнительностью и пунктуальностью. Когда я подъехала к месту встречи, он уже переминался с ноги на ногу под расписанием какого-то автобуса (совершенно ему ненужного). Услышав мой сигнал, Леша неохотно прервал любимое занятие и влез в "Запорожец".

- Ну, что стряслось?

Я подробно пересказала ему разговор с Сержем. Леша внимательно выслушал меня и, когда я закончила рассказ, долго молчал.

- Вообще-то этого следовало ожидать, - изрек он в конце концов. - С нашим-то везением...

- Мефодию не повезло еще больше. Как ты думаешь, мог он покончить с собой?

- Навряд ли.

- Почему? Смотри, последние десять лет он только и делал, что мыкался по чужим углам. Работы нет, денег нет, семьи нет. Куда ни кинь - всюду клин. Может, ему все надоело...

- И он отправился на вечеринку, чтобы напиться там яду?

- А почему нет? Мефодий, как известно, был довольно злопамятен. Из всех присутствующих, пожалуй, лишь Генрих да Лёнич ухитрились ничем его не обидеть. Может статься, он хотел таким образом вызвать у нас угрызения совести.

- И испортить жизнь Генриху, который ни в чем перед ним не провинился?

- Ну, снявши голову, по волосам не плачут.

- Нет. - Леша покачал головой. - Не верится мне в самоубийство Мефодия. Ты вспомни, как он вел себя в пятницу.

- А как он себя вел? Сидел в углу, надувшись как мышь на крупу, смотрел на нас волком и помалкивал.

- Это сначала. А потом, когда напился, стал кричать, что все мы - нули без палочек и когда-нибудь еще будем ему завидовать.

- Ну, это чистой воды пьяный кураж. Мефодий давно грозился родить свои гениальные программы, огрести миллионы и заткнуть за пояс Билла Гейтса. Возможно, до него наконец-то дошло, что, упулившись в телевизор и играя в игрушки, мировой славы не стяжать. Тут-то он и понял, что ничего, кроме воздушных замков, создать не в состоянии.

Леша вытянул губы в трубочку, повращал глазами и снова покачал головой.

- Мефодий никогда не мог оценить себя трезво. У тебя не появлялось ощущения, что он остановился в развитии на уровне пяти лет?

- Появлялось, и не раз. Страшный эгоцентрик, по-детски доверчив, обидчив и несамостоятелен - чем не портрет пятилетнего чада? Ну и что с того?

- Обидчивость и доверчивость - это не главное. Мефодий, как ребенок, жил в наполовину придуманном мире и там же укрывался от всех неприятностей. Такие типы к суициду не склонны.

Лешины утверждения всегда верны - это аксиома, проверенная практикой. Его домыслы, предположения, догадки и умозаключения могут быть ошибочными или даже смехотворными, но утверждения - никогда. Я немедленно отмела в сторону предположение о самоубийстве и переключилась на вторую, еще более неприятную версию. Леша, видя мою задумчивость, с разговорами ко мне не приставал, благодаря чему я получила возможность предаваться размышлениям всю дорогу до дачи, не считая тех нескольких минут, когда мы остановились, чтобы заправить машину, купить продуктов и автомобильную эмаль.

Суть моих умственных упражнений была проста - перебрать в памяти гостей Генриха и найти самую подходящую кандидатуру на роль убийцы. Начала я с того, что отбросила себя, потом по некотором размышлении - Лешу, Генриха, Марка и Прошку. Соображения, которыми я при этом руководствовалась, лежат на поверхности: во-первых, мои друзья не могут быть убийцами, во-вторых, ни один из них никогда не стал бы убивать в квартире Генриха. Возможно, на чей-то взгляд, эти доводы звучат недостаточно убедительно, но меня они удовлетворили полностью. Исключив нашу славную пятерку, я ловко сузила круг подозреваемых до четырех человек.

Леня Великович, Серега Архангельский, Игорь Мищенко и Глеб Безуглов - кто же из них? Я вызвала в памяти их лица, припомнила походку, характерные жесты, словечки, манеру разговаривать.

Всех четверых когда-то на протяжении пяти лет я видела почти ежедневно мы весело болтали и обсуждали серьезные проблемы, сплетничали и ругались, одалживали друг другу деньги и конспекты, состязались в остроумии, устраивали розыгрыши, сводили счеты, смеялись, дулись, уважали, презирали, бросались друг к другу в объятия или отворачивались при встрече - словом, жили обычной студенческой жизнью, полной и разнообразной. Наверное, мало на свете найдется людей, которые по прошествии многих лет не вспоминали бы студенческую пору и своих товарищей с нежностью. Даже если отношения с некоторыми однокашниками складывались не совсем гладко, со временем обиды и размолвки забываются и бывший недруг становится славным малым. Легко ли при таких обстоятельствах заниматься поисками убийцы?

Я тяжело вздохнула и опять начала перебирать в уме четверку кандидатов.

Леня Великович - Лёнич. Тихий, интеллигентный парень с большими добрыми черными глазами. В жизни не сказал никому грубого слова. Хороший математик, замечательный шахматист, нежный супруг и отец. Последние три недели Мефодий жил у него. В маленькой однокомнатной квартирке гостиничного типа - фактически в одной комнате с Лёничем, его женой и двумя детьми. Кстати, Мефодию Лёнич ничем обязан не был и пригласил его к себе пожить из чистого сострадания.

Нисколько не сомневаюсь, что он неоднократно проклинал себя за это приглашение. Достаточно вспомнить, как в ту пятницу он отвел Генриха и нас с Марком в сторонку и тихо попросил: "Ребята, вы не оставите у себя Мефодия до завтра? А то я уж и не помню, когда мы с женой в последний раз по-человечески разговаривали". При этом Лёнич усмехнулся, но усмешка вышла невеселой. Генрих, проникнувшись горячим сочувствием к бедняге, заверил, что готов приютить Мефодия навсегда, но опущенные плечи Лёнича не расправились: видно, он оставил уже всякую надежду на избавление.

Могло ли его отчаяние достичь таких глубин, что тихий безобидный Лёнич решился на убийство? Я долго взвешивала все "за" и "против" и в конце концов ответила себе "нет". Нормальный человек - а в нормальности Лёнича у меня нет никаких сомнений - в такой ситуации собирает волю в кулак и указывает нежеланному гостю на дверь. Это куда менее хлопотно и опасно, чем проказы с ядом.

Серега Архангельский, галантный и обаятельный Серж. Душа любой компании, любимец женщин, талантливый организатор, удачливый бизнесмен, мастер улаживать любые конфликты. Серж обладает настоящим талантом располагать к себе людей. Любая женщина - молодая или старая, уродливая или прекрасная, - попав в его поле зрения, непременно ощутит на себе восхищенный взгляд и окунется в пьянящую атмосферу легкого, ни к чему не обязывающего флирта. Любой мужчина пусть даже последний зануда и неудачник, - заговорив с Сержем, почувствует себя значительной личностью, выдающимся мыслителем и блестящим собеседником. Как Серж добивается этого - уму непостижимо, но, что самое удивительное, он почти не лицемерит. Во всяком случае, я еще ни разу не уловила в его поведении фальши.

До недавнего времени к числу почитателей Архангельского принадлежал и Мефодий. Хотя в данном случае слово "почитатель" не подходит. Из-за непомерного самомнения Мефодий ни единого человека не ставил выше себя и лишь немногих почитал за равных. Так что при всей своей симпатии к Сержу Мефодий относился к нему не почтительно, а скорее покровительственно, хотя ни малейших оснований на то не имел. Более того, по справедливости, он должен был бы считать Сержа благодетелем, ибо тот в свое время дал бездомному гению не только кров, но и возможность зарабатывать хорошие деньги.

Несколько лет назад Серж собрал наших безработных сокурсников под одной крышей и основал программистскую фирму. Под его чутким руководством фирма постепенно разрасталась и в конце концов заняла на отечественном рынке одно из ведущих мест. В основном они занимались русификацией западных пакетов, но многое создавали и сами - в частности, антивирусы, компьютерные игры, словари и тому подобное. Серж, до последнего веривший в программистскую звезду Мефодия, предложил финансировать работу над гениальным продуктом, который наш гигант мысли так разрекламировал. Мефодий милостиво согласился принять помощь и полгода получал по пятьсот долларов в месяц лишь за то, что валялся на диване и смотрел порнофильмы. Когда по истечении названного срока Серж выразил желание взглянуть на результаты - пусть даже промежуточные - его нелегкого труда, Мефодий объявил, что опасается кражи своей интеллектуальной собственности и посему покажет продукт лишь в конечном виде, да и то только после вручения кругленькой суммы. Тактичный босс, не желая портить отношения с ценным работником, пригласил адвоката, и тот попытался объяснить господину Подкопаеву, что, согласившись на финансирование своей работы, он фактически сделал господина Архангельского совладельцем означенной интеллектуальной собственности, но Мефодий в ответ только неприятно рассмеялся.