Краткая история Англии - Саймон Дженкинс

Хотя первые годы правления Стефана протекали мирно, он опрометчиво забрал собственность у епископов Солсбери, Линкольна и острова Или, так что, когда в 1139 г. Матильда высадилась в Англии, оказалось, что бароны и епископы готовы вспомнить клятву, данную ранее ее отцу, и поддержать ее как наследницу престола. Последовали пятнадцать лет гражданской войны, которые не случайно называли годами анархии. Королевское правосудие уступило место деспотизму баронов. Стефан считал, что он, как законно коронованный монарх, вправе претендовать на верность и преданность своих подданных. Матильда же настаивала на своих правах, поскольку была официально объявлена престолонаследницей. В 1141 г., после того как сторонники Матильды разгромили войско Стефана в сражении под Линкольном, ее объявили королевой. Но правление это длилось недолго: вскоре двор Матильды осадили в Оксфордском замке. Оттуда, переодетая простолюдинкой, в белом плаще с капюшоном, королева бежала ночью по льду замерзшей Темзы в Уоллингфорд. Конфликт продолжался. В 1148 г. Матильда возвратилась в Анжу, чтобы передать дело своей жизни подростку-сыну, Генриху Анжуйскому, сыну Жоффруа.

Этому юноше суждено было взбудоражить всю Европу. Коренастый, рыжеволосый, он отличался необыкновенной физической выносливостью и яркой внешностью. Люди, которым случалось видеть его, говорили: «Можно тысячу раз смотреть на его лицо – и еще хочется взглянуть». По линии отца он унаследовал земли Анжу и Мэна, а по линии деда, Генриха I, претендовал на Нормандию. С гордостью принял прозвище Плантагенет, происходящее от латинского Planta genista – ветка дрока, которой мужчины дома Анжу украшали свои шлемы.

В 1151 г. Генрих отправился к королю Франции Людовику VII, чтобы заключить вассальный договор в качестве герцога Нормандии. Французский король был набожным и скромным человеком, зато Алиенора (Элеонора), его жена, обладала горячим характером. Она была полноправной правительницей герцогства Аквитания и к тридцати годам успела поучаствовать во Втором крестовом походе. Увидев юного Генриха, она потеряла голову. Своему супругу она заявила, что он «монах, а не король», и потребовала немедленного расторжения брака. В мае 1152 г. в своей столице Пуатье Алиенора вышла замуж за Генриха, который был на десять лет моложе ее, создав таким образом империю, которая отныне простиралась от Шотландии до Испании, «от Арктики до Пиренеев». Европа была шокирована, а вот история – очарована. Страсть и политика вдохнули новую жизнь в отношения Англии и Франции. При этом Алиенора, невзирая на возраст, подарила Генриху восемь детей и кучу неприятностей.

Что касается наследства, оспариваемого как в Лондоне, так и в Париже, то тут Генрих оказался на должной высоте. Его анжуйские рыцари, многие из которых были закаленными в походах крестоносцами, ни в чем не знали преград. Когда в 1153 г. Генрих с тремя тысячами солдат высадился в Англии, Стефан не стал оказывать сопротивления, признав его права на престол, и так или иначе, а не прошло и года, как Стефан скончался. Бароны поспешили присягнуть на верность молодому воину, новому правителю, который доказал свою силу и обещал им то, чего жаждала теперь вся Англия, – единение и мир.

Генрих II Плантагенет и Бекет

1154–1189 гг

Генрих II (1154–1189) был королем-воином, подобно героям рыцарских романов. Не зная покоя, он объезжал свои владения. Если он не сражался, то охотился, если не охотился, то занимался законотворчеством, а если не было государственных дел, то проводил время с какой-нибудь красоткой, чем приводил в ярость свою жену Алиенору. Обладая бешеным темпераментом, он был мстителен, но мог быть спокойным и готовым к примирению, мудрым и исполненным достоинства. На протяжении всего периода его правления внимание Генриха занимали две проблемы: защита подвластной ему территории Франции и желание восстановить законность и порядок в Англии, какими они были при его деде Генрихе I.

У монархов всегда были фавориты, но немногие из фаворитов обладали такой властью, какой обладал в королевстве юного Генриха Томас Бекет. Сын нормандского купца в Лондоне, при восшествии Генриха на престол Бекет был королевским секретарем. Юный король распознал в нем способного юриста и дипломата, и они сблизились. За недели, в течение которых длились церемонии коронации, Генрих, которому в ту пору был двадцать один год, сделал Бекета своим канцлером. Они вместе работали, вместе ели, вместе ездили по стране и вместе играли. Друг Бекета Уильям Фиц-Стефен писал об этом: «Никогда еще за времена христианства не случалось, чтобы два человека были так единодушны». Томас Бекет жил в роскоши королевского двора, словно принц.

Поначалу установившиеся между молодыми людьми отношения были плодотворны. В течение двух лет король ездил по стране, конфискуя земли у опальных баронов и разрушая крепости, которые знать незаконно возвела в предшествующий период. Феодальную воинскую повинность заменил налог, именуемый «щитовыми деньгами», или скутагием. Между тем Бекет стал королевским дипломатом. Посланный с миссией в Париж, он путешествовал с таким великолепием, что вся Франция изумлялась. Его сопровождала свита из 200 человек, все разодетые, с соколами и гончими для охоты, а также двенадцать вьючных лошадей, нагруженных подарками, причем на каждой сидела нарядно одетая обезьянка. Теперь уже Англия точно не была для французов той отдаленной и сонной англо-скандинавской окраиной, завоевание которой сто лет тому назад стало навязчивой идеей герцога Вильгельма.

Но в 1162 г., на восьмом году правления Генриха, грянула беда. Кафедра архиепископа Кентерберийского освободилась, и король пожелал, чтобы Бекет ее занял, объединив пост архиепископа с должностью канцлера. Бекет сначала отказывался, утверждая, что один человек не может одновременно служить и Богу и королю. Но Генрих настаивал, и тогда, по слухам, Бекет, согласившись, ответил: «Прежде всего я буду служить Богу, а уж потом тебе».

В Англии власть церкви была сильнее, чем где бы то ни было в Северной Европе, в основном благодаря щедрым пожертвованиям Вильгельма I и процветанию нормандских монастырей. Каждый шестой человек в стране служил церкви или работал на церковь. В стране велось огромное строительство, в том числе кафедральных соборов и аббатств в Дареме, Винчестере, Глостере, Норвиче, Питерборо, Или и Саутуэлле. Эти соборы возвышались над селениями, и только пирамиды Египта могли сравниться с ними в масштабе. Соборы объединяли и скрепляли нацию; их промозглые нефы, мерцающие свечи и торжественные песнопения облегчали повседневные заботы, дарили людям утешение, которого им не могли обещать никакие светские сеньоры.

Бекет отказался от всех благ, которые обеспечивал ему занимаемый пост, включая доходы и привилегии архиепископа Кентерберийского, и стал аскетом. Он стал носить власяницу и в 1163 г. повез своих епископов в Тур на встречу с папой римским Александром III, откуда вернулся в полной решимости объявить церковь независимой от государства. В ответ в 1164 г. Генрих начертал свои Кларендонские постановления, повторяющие эдикт Генриха I о верховенстве монарха в решении гражданских вопросов. Решение споров о земле, налогах и рассмотрение апелляционных жалоб являлось прерогативой короля. В конечном счете все население Англии, независимо от звания и общественного положения, включая клир Бекета, являлось подданными короны. Теперь отношения между Генрихом и Бекетом оказались окончательно испорчены. В 1164 г. на королевском совете в Нортгемптоне Бекет вновь потребовал привилегий для церкви, театрально подняв при этом распятие, чтобы продемонстрировать, кому именно он служит. Разъяренный Генрих напомнил Бекету о его низком происхождении, на что тот ответил: «Мы должны повиноваться Богу, а не человеку», и при этом добавил, что святой Петр тоже был простолюдином. Это столкновение дерзкого священника с разъяренным королем закончилось бегством Бекета в Париж, где он и прожил следующие шесть лет.

Между тем британские земли за пределами Англии сотрясали восстания. Генрих уже принял вассальную присягу от шотландского короля, но из Уэльса, где в королевствах Дегебарт и Гвинедд не прекращались волнения, ему пришлось уйти. Группа нормандско-валлийских рыцарей под предводительством Роберта де Клера, лорда Валлийской марки, вторглась в Ирландию. К 1170 г. Роберт де Клер уже захватил Дублин и стал королем Лейнстера. Эти события, формально завершающие Нормандское завоевание, показывали, насколько даже самый могущественный английский король был далек от того, чтобы контролировать те части Британских островов, которые не были завоеваны англосаксами.

В тот год под страхом отлучения Генриха от церкви между ним и Бекетом во Франции состоялось кратковременное примирение. Томас Бекет вернулся в Англию, причем вернулся героем: в Лондоне он раздавал милостыню, а в Кентербери заявил своей конгрегации, что «чем сильнее и свирепее правитель, тем крепче должна быть палка и тем прочнее цепь, на которую следует его посадить». Он предупредил, что Господь скоро увеличит количество своих мучеников. Более того, он отлучил от церкви тех епископов и священников, которые выступали против него, на стороне Генриха. Наверное, Бекет понимал, что своими поступками выводит Генриха из терпения. Лишенные сана священнослужители отправились к Генриху в Нормандию, чтобы просить его о заступничестве. Генрих был болен. Выслушав ходатаев, он пришел в ярость и выкрикнул (по-французски, но до нас его реплика дошла в переводе на латынь): «Каких же ничтожных трусов и предателей я кормил и призрел в моем доме, что они позволяют подлому попу оскорблять их господина?» Этот вопль был лаконичным и недвусмысленным: «Неужели никто не избавит меня от этого мятежного попа?»