Битва Ведьмака - Джозеф Дилейни

— Мне никто из вас не нравится. Не хочу показаться грубым, но это правда.

Все трое одновременно зашипели от злости.

— Нет, так не пойдет, — угрожающе заявила Маб. — Ты должен выбрать одну из нас.

— Тогда выбираю тебя. Я ведь с тобой раньше познакомился.

Я ответил не раздумывая, повинуясь инстинкту, но Маб самодовольно улыбнулась, как будто с самого начала знала, что я скажу.

— Теперь моя очередь, — сказала она, повернувшись к сестрам. — Я выбираю поцелуй!

— Тогда поцелуй Тома! — воскликнула Дженнет. — Поцелуй, и пусть он станет твоим навсегда!

Маб встала, подошла ко мне, наклонилась, положила руки на плечи и приказала:

— Посмотри на меня!

Я почувствовал слабость; у меня будто совсем не осталось силы воли. Я выполнил приказание Маб: посмотрел в ее зеленые глаза. Лицо придвинулось совсем близко. Она была хорошенькой, но изо рта воняло, как у пса или кошки. Мир начал вращаться, и, если бы Маб не вцепилась мне в плечи, я, наверное, упал бы с пня.

Потом ее теплые губы мягко коснулись моих, и я почувствовал испепеляющую боль в левом предплечье. И не один раз, меня как будто четырежды ткнули длинной острой булавкой.

Скривившись, я встал, и Маб со вздохом отошла. Я поглядел на предплечье. На нем, отчетливо различимые в лунном свете, проступили четыре шрама, и я вспомнил, откуда они взялись. Когда-то Алиса так сильно сжала мне эту самую руку, что ногти глубоко вонзились в плоть. Когда девочка отступила, появились четыре ярко-красные бусины крови.

День спустя, когда мы шли к тете Алисы в Стаумин, она прикоснулась к шрамам. Я дословно запомнил, что она тогда сказала:

— На тебе мое клеймо… И оно останется навсегда.

Я не совсем понял, что имелось в виду, а она ничего не объяснила. Позже, в Пристауне, мы поссорились, и я хотел пойти своей дорогой, но Алиса закричала:

— Ты мой! Ты принадлежишь мне!

В то время я особо об этом не задумывался, но сейчас спрашивал себя: может, тут кроется нечто большее, чем я представлял? Казалось, и Алиса, и эти три девочки верили в способность ведьмы привязать к себе человека на всю жизнь. Правда или нет, я вдруг освободился от власти Маб.

Маб, явно злясь, вскочила, и я показал ей шрамы на руке.

— Я не могу быть твоим, Маб. — Удивительно, но слова срывались с губ сами собой. — Я принадлежу другой. Я принадлежу Алисе!

Не успел я договорить, как Бет и Дженнет свалились с пней и снова покатились по склону, с треском прорываясь сквозь кусты, но на этот раз молча.

Я перевел взгляд на Маб: ее глаза пылали гневом.

Быстро подняв посох, я приготовился защищаться. Девочка посмотрела на вскинутый посох, вздрогнула и отступила на два шага.

— Когда-нибудь ты станешь моим! — почти прорычала она. — И скорее, чем ты думаешь. Не будь я Маб Маулдхилл! Я хочу тебя, Томас Уорд, и ты станешь моим, когда Алиса умрет!

С этими словами она отвернулась, подхватила оба фонаря и по тропинке углубилась в лес, в сторону, противоположную той, откуда мы пришли.

От ее слов дрожь пошла по всему телу. Подумать только! Я разговаривал с тремя ведьмами из клана Маулдхиллов! Маб точно знала, где меня найти, — наверное, ей рассказала Алиса. Так где же она? Я был уверен, что сестры в курсе.

Внутренний голос твердил, что нужно вернуться в Даунхем и рассказать обо всем Ведьмаку. Однако мне ужасно не понравилось, как, угрожая, скалилась Маб. Скорее всего, Алиса — их пленница. Они могут убить ее, как только вернутся. Значит, выбора нет, я должен идти за сестрами.

Я заметил, в каком направлении ушла Маб — почти точно на юг. Значит, впереди самый опасный восточный склон холма. Мне предстоял путь в Дьявольский треугольник.

Глава 6

Подвал с зеркалами

Меня, как седьмого сына седьмого сына, унюхать на расстоянии ведьмы не могли. Это означало, что, не слишком приближаясь к сестрам, я оставался в относительной безопасности. Хотя следовало быть настороже, поскольку существовала еще одна, даже большая, опасность — со стороны других Маулдхиллов.

Поначалу все было просто. Я видел мерцание фонарей и слышал шум, издаваемый девочками. А шумели они изрядно: судя по тому, как то и дело повышались голоса, спорили. В какой-то момент я, хоть и старался передвигаться тихо, наступил на ветку. Она громко треснула, и я замер. Однако беспокоился зря. Сестры так галдели, что ничего не слышали и даже не подозревали о преследовании.

Когда мы вышли из леса, обстановка изменилась. Впереди была открытая местность — унылый скат вересковой пустоши. В лунном свете меня могли заметить, и пришлось сильно отстать, но вскоре выяснилось, что у меня есть одно преимущество. Достигнув ручья, сестры довольно долго шли по извилистому берегу и, только когда поток описал дугу и повернул обратно, продолжили путь на юг. Значит, они и впрямь ведьмы, раз не могут пересекать бегущую воду!

Но я-то могу! Поэтому, вместо того чтобы плестись сзади, я пошел напрямик и сумел вычислить, где примерно они появятся. Когда девочки покинули пустошь, я двинулся параллельным курсом, по возможности держась в тени кустов и деревьев. Спустя какое-то время идти стало труднее. Вскоре впереди снова показался темный лес — густые заросли в долине, тянущейся справа параллельно холму Пендл.

Сначала я подумал, что никаких проблем не возникнет, и, как прежде, просто пошел вслед за сестрами на безопасном расстоянии. И только оказавшись под раскидистыми кронами, понял: что-то изменилось. Девочки больше не голосили; фактически они вообще не издавали шума. Воцарилась странная, жуткая тишина, будто все вокруг затаило дыхание. Если раньше дул легкий ветерок, то сейчас не двигалась ни одна веточка, ни один лист. Мыши и ежики не шуршали в кустах, как обычно по ночам. Либо ни одно создание в этом лесу не двигалось, и впрямь затаив дыхание, либо здесь не было ничего живого.

И только потом, содрогнувшись от ужаса, я осознал, где нахожусь и почему вокруг так неестественно тихо. Это была маленькая заросшая впадина…

Именно это место отец Стокс назвал Ведьмовской лощиной! Именно здесь мертвые ведьмы охотились на тех, кто идет через чащу или даже вдоль леса. Каждый год тут гибли люди.

Я крепче стиснул рябиновый посох и двинулся дальше, стараясь не производить ни малейшего шума и внимательно прислушиваясь. Вроде бы никто ко мне не подкрадывался, однако мягкая земля под ногами, усыпанная многолетними слоями осенних листьев, служила мертвым ведьмам прекрасным убежищем. Кто знает, может, кто-то из них уже совсем рядом? Стоит шагнуть вперед, и меня схватят за щиколотку! Один стремительный укус, и ведьма начнет высасывать кровь, с каждым глотком набираясь сил.

«С посохом я, наверное, смогу вырваться», — убеждал я себя.

Только нужно действовать быстро. В то время как мощь противницы будет нарастать, я начну слабеть. И что, если я столкнусь с очень мощной ведьмой? По словам отца Стокса, две или три из них даже способны покидать лощину в поисках жертв. Я постарался выкинуть эту мысль из головы.

Медленно, осторожно продвигаясь вперед, я спрашивал себя, почему сестры тоже примолкли. Неужели и они опасаются привлечь внимание мертвых? С какой стати? Они ведь тоже ведьмы. И потом мне припомнились слова отца Стокса о древней вражде между шабашами. Несмотря на браки Динов и Малкинов, кланы собирались вместе только ради объединения темных сил. Может, сестры Маулдхилл боятся встречи с кем-то из другого клана?

Я был напряжен, испуган и в любой момент ждал нападения. Но в конце концов со вздохом облегчения вышел из-под деревьев на лунный свет. Впереди покачивались огни фонарей, слышались голоса сестер, возраставшие словно бы в гневе. Спустя примерно минут десять они пошли вниз по крутому склону, и впереди показался костер. Я немного отстал, а потом укрылся в ольхово-ясеневой роще и через несколько мгновений выглянул из зарослей.

Внизу тянулся ряд домов — всего их было восемь, — а на краю широкого, вымощенного плитами заднего двора пылал большой костер, выбрасывая искры в ночное небо. Чуть ближе, среди деревьев, стояла другая большая группа домов. Видимо, это и была деревня Бейли, где жил клан Маулдхиллов.

Я насчитал человек двадцать или чуть больше, мужчин и женщин; в основном они сидели на плитах или на траве и руками ели с тарелок. Внешне все выглядело безобидно — словно друзья собрались теплой летней ночью, чтобы перекусить при лунном свете. Звучали разговоры и смех.

Рядом с костром с металлического треножника свисал котел. На моих глазах женщина налила что-то из него в миску, пересекла двор и протянула ее девочке, которая сидела немного в стороне от остальных, склонив голову и глядя себе под ноги. Увидев плошку, она подняла взгляд и трижды решительно покачала головой.

Алиса! Руки у нее были свободны, но на ногах в свете пламени поблескивала цепь.