Доллары в банке (сборник) - Владимир Вычугжанин

– Было это в Железнодорожном районе, – вспоминает Виктор Николаевич. – Мы выехали со старшим офицером на место преступления. Старушка плачет, убивается: деньги у нее похищены прямо из квартиры. Только наш руководитель весел: сейчас, мол, все выясним, все разузнаем! Была в нем какая-то лукавинка, и лукавинка, прямо скажем, недобрая.

Спустился наш шеф в подпол и что-то долго там находился. Потом позвал следователя. А мы свое дело делали: расспрашивали соседей и так далее. И вдруг он вышел, отозвал нас в сторону и говорит:

– Ребята, скиньтесь по полтиннику!

– А что такое?

– Потом расскажу!

Оказывается, жена дала ему на обед только рубль. Он его порвал на мелкие кусочки и скинул в подвал. Потом объяснил горевавшей бабке, что виноваты… грызуны! Даже стеклянные осколки хозяйке показал. Видимо, хитрец не терял времени даром, «раскрошил» в подвале пустую банку – для того, чтобы убедить старушку в правдивости своей «версии». На самом деле это было, конечно же, преступление. Никогда не забуду грустных глаз обкраденной хозяйки, так и не дождавшейся помощи от нас, сыщиков.

Я поклялся в душе никогда не заниматься такими вот «фокусами». Да и первый мой начальник – Александр Семенович Фролов – учил нас честному, добросовестному отношению к своим обязанностям.

Но тогда, к сожалению, и такое случалось у иных «ловких» оперативников. Поэтому и статистика краж выдавала скромные, небольшие цифры – сыщики искали способы отказать в возбуждении уголовного дела. К сожалению, это было. Потом все поменялось – с созданием картотек, учета заявлений жизнь любителей ловчить стала намного труднее.

Охота на «гастролеров»

По мере профессионального и служебного роста все сложнее становились и проблемы, которые приходилось решать сотруднику уголовного розыска. «Примерно, в конце 80-х – начале 90-х годов в наш областной центр повадились межрегиональные преступные группы. «Гастролеры» заезжали в города России, грабили квартиры, совершали и другие преступления, а потом скрывались.

Были этнические группы, скажем, грузинская, которая специализировались только на кражах из квартир. Многие пензенцы пострадали от этих заезжих молодцов. Они приезжали, снимали здесь квартиру, группа состояла из трех человек.

Три грузина, изучив город топографически, «пробивали», то есть узнавали, адреса богатых людей, имеющих деньги и золото. Почерк преступников нам был абсолютно неизвестен. Дверные замки они открывали спокойно, без помех, и, уходя с награбленным добром, аккуратно… закрывали!

И так – во всех четырех районах! Мы обходили жителей, просили их вставлять вторые замки. То есть, это была наша информационная атака на воров. Но и эти меры не приносили желаемого результата. Квартиры пензенцев по-прежнему подвергались периодическим набегам гастролеров.

«Я сделал вывод, – вспоминает Виктор Николаевич, – преступления носят профессиональный характер. Потому что люди, которые, так умелы в своем нечистом ремесле и столь неуловимы, проходят очень серьезную подготовку».

Чтобы вскрыть, замок нужен инструмент. Чтобы научиться проникать в чужое жилище без особого труда, нужны годы «тренировок». Необходимо проходить практику в криминальных кругах. Например: пройти сквозь стекло, не оставив следов.

Я назвал эти преступления профессиональными еще и потому, что совершались они группой, носили групповой характер. Хотя не было еще понятия организованной преступности. При советской власти профессионализм в преступности отрицался. Профессиональная преступность противоречила идеологии и… законодательству.

Попробовали выйти на след «гастролеров» через рынок сбыта – ничего! Преступники работали периодически – по 10 дней. Из других городов получили информацию: там совершалось подобное, но в другие сроки. Получили лишь подтверждение – действуют «гастролеры».

Путем активных поисков выяснили, где они снимают квартиру, нашли один адресок, получили описание личностей. Установили слежку. И вот поступил сигнал – гастролеры прибыли! Но как говорится: не пойман – не вор. Необходимо было взять гастролеров с поличным.

Они выбирали объект, долго следили. А мы следили за ними! Ограбление совершали с 10 до 12 часов. Мы оцепили место, выехали на задержание. Поймали их с ценностями и воровскими инструментами.

На квартире, которую снимали «гости», нашли маски, оружие, их документы. Выяснилось, что они все ранее судимые, еще на территории Грузии. Вначале никто из них признательные показания не давал. Пришлось доказывать за счет вещественных доказательств и материальных признаков преступлений. Из трех показания дал только один. Собиралась информация из других регионов. Соединили 15 уголовных дел в одно.

Что было удивительно по тем временам: «домушники» оказали при задержании яростное сопротивление. Но на этом «сюрпризы» грузинских грабителей не закончились.

Психическая атака в зале суда

Расследование шло около семи месяцев. Сложность состояла в том, что это были межрайонные преступления, да плюс – из других регионов приезжали сотрудники, оперативники, и тоже занимались с подозреваемыми. В результате совместных усилий мы предъявили обвинения «гастролерам». Сформировали перспективу рассмотрения этих 15 уголовных дел, сведенных в одно дело.

Когда шайку привезли уже в суд – вызвали меня в качестве свидетеля. Тогда служители Фемиды практиковали вызовы сотрудников милиции. Двое из подсудимых ушли в «несознанку», один дал показания. Поддержать попавшихся «коллег» приехали бандиты из Грузии, а также родственники подсудимых.

Не успел войти в здание суда, начались попытки запугать меня, оскорбления. Это продолжалось и во время процесса. Дикая толпа «болельщиков» была прекрасно информирована о моей роли в расследовании уголовного дела. Утверждаю это хотя бы потому, что меня пытались подкупить. Не получилось!

Тогда земляки подсудимых избрали другую тактику. Вели себя в зале суда агрессивно, безобразно – для того времени это было нехарактерно. Когда я изучил историю грузинских организованных преступных групп, мне стало ясно, что для них такое поведение публики в ходе судебного расследования стало привычным приемом. Подобным образом «болельщики» пытались воздействовать на служителей Фемиды, свидетелей.

В Грузии уже тогда были организованные преступные группы, но не было еще закона, предусматривающего их деятельность. Привлекались они к уголовной ответственности, как «группа по сговору». Хотя у них был лидер, и все роли были распределены: взломщик, сбытчик и так далее.

Позже сформировались новая правовая политика, новые законы – уже после развала Советского Союза. Преступники получили реальные сроки от 5 и более лет. Были и угрозы нашим работникам, но ребята не пасовали. Тогда мы были хорошо защищены Законом. Волна квартирных краж прекратилась – люди были благодарны нам.

Вор в законе

– Однажды у меня состоялось довольно необычное знакомство, – вспоминает Виктор Николаевич. – Входит в мой рабочий кабинет гражданин средних лет, прилично, можно сказать, даже с изыском одетый, и представляется: «Лев Шишкин!»

– Что же, – говорю, – очень рад, с чем пожаловали?

Тут жизнерадостный посетитель несколько загрустил: «Знаете, уважаемый начальник, я ведь только на днях освободился из колонии, и прямо – к вам!»

Как я узнал позже, у Левы Шишкина – «вора в законе» – был такой обычай или традиция – назовите, как хотите – сразу после очередной «отсидки» посетить начальника районного отдела милиции и заверить его в том, что он «окончательно исправился». Создавал вид человека покорного, рассказывал, что начинает новую жизнь.

Вот и меня Шишкин принялся убеждать в том, что ему «очень стыдно за свое преступное прошлое», что он «больше никогда, ни за что…»

Лева обладал незаурядным даром убеждения, он умел покорить собеседника остроумием, обаянием, искренностью (разумеется, фальшивой), умел войти в доверие к любому. Немало людей становилось жертвами благодаря именно этим его непревзойденным способностям. Я слушал его с удовольствием и не верил ни единому его слову. Во-первых, я знал о его «богатом» уголовном опыте. Во-вторых, интуиция подсказывала мне, что мой собеседник не раз еще «сорвется».

Не поверил я Шишкину, специалисту по карманным кражам, а поручил ребятам приглядывать за ним. Нас интересовало его поведение в общественном транспорте. Интуиция меня не подвела: вскоре дежурный мне докладывает: нашего раскаявшегося, начавшего новую жизнь Леву поймали в автобусе… на карманной краже!

Когда он вновь очутился в моем кабинете, уже в качестве подследственного, я не удержался, спросил: «Лева, как же так? У тебя – прекрасная семья, дом – полная чаша! Чего тебе еще нужно было?»

И тут он признался с неподдельной искренностью: «Начальник, когда я увидел, как у женщины, стоящей рядом, тугой кошелек из сумочки «прет» прямо на меня, рука – поверите ли? – сама! ав-то-ма-ти-чес-ки сработала!»